— Потому что мы заключили сделку, а потом многое поменялось. Я не позволю тебе манипулировать мной, Фордж.
Я упёрся локтями о подлокотники кресла и сложил пальцы в замок на коленях.
— Сэр, при любых других обстоятельствах для достижения моих целей я бы без колебаний манипулировал вами всеми возможными способами.
Взгляд русского обостряется. Мне повезло, что он оставил своих телохранителей снаружи.
— Для чего ты говоришь мне это?
— Потому что сейчас ситуация совершенно отличается от обычной, и я стараюсь не манипулировать вами больше, чем это необходимо. На самом деле, ваша дочь не хочет ничего о вас знать. Насколько ей известно, вас не существует. Это именно то, что ей внушали с детства.
Ноздри Фёдорова раздуваются, когда он дёргается вперёд и стукает рукой по столу.
— Это не моя вина!
— И не её грёбанная вина, — говорю я, мой голос напоминает рычание. — Я должен принять правильное решение и для неё тоже, потому что она… она… — я замолкаю, пытаясь придумать, как описать самую сложную и интригующую женщину, которую я когда-либо встречал.
Фёдоров поднимает подбородок и прищуривается.
— Почему ты женился на моей дочери, Фордж?
Я опускаю взгляд на бумаги перед собой и складываю их в аккуратную стопку, не зная, как, чёрт возьми, ответить на этот вопрос.
— Потому что это имело смысл.
Фёдоров качает головой, его рот открывается, как будто он только что осознал что-то важное. Он поднимает руку и указывает на меня через стол.
— Ты хотел получить преимущество надо мной и, возможно, даже защитить её, хотя она не нуждается в защите. Но теперь… теперь я думаю, что причина, по которой ты скрываешь её от меня, в другом. Речь уже не только о бизнесе. Теперь это личное.
Я сжал губы, не готовый к этому разговору с Григорием Фёдоровым сейчас… или желательно никогда.
— Что вы хотите услышать, Фёдоров? Что я привязался к ней, и это не имеет ничего общего с бизнесом? Это как-то изменит ваше мнение?
Его бледно-голубые глаза мерцают. Предполагаю, что вероятно такого цвета будут глаза Инди через пятьдесят лет.
Фёдеров выпрямляет руки и откидывается назад, его поза меняется с агрессивной на расслабленную.
— Мне не следовало ожидать чего-то меньшего от дочери — плода чрева моего. Только такая женщина могла испортить могучему Джерико Форджу его хладнокровные переговоры.
Сначала я думаю, что его слова несут нотку насмешки, но это не так. Это гордость.
— Она необыкновенная женщина.
— Конечно, она такая. Она потомок дворянского рода… один из которых был так очарован своей служанкой, что женился на ней. Моя Ульяна могла очаровать и получить от меня всё, что хотела, в три года. Она была моим сердцем. И когда эта лживая шлюха украла её у меня, моё сердце не билось, пока я не услышал, что она всё ещё может быть жива.
Фёдеров делает паузу, его взгляд на мгновение расфокусирован, прежде чем возвращается ко мне.
— Что бы ты ни думал, у меня есть планы на мою дочь, мистер Фордж, и в них нет никакого злого умысла. Я старик. Болею. Мои дни сочтены. Если честно, я бы не выбрал тебя в качестве мужа для Ульяны, потому что говорят, что ты не хочешь ничего, кроме мести.
Фёдоров смотрит на меня в течение нескольких секунд, прежде чем продолжает.
— Но моя Ульяна уже изменила тебя. Возможно… возможно, всё так, как и должно быть. Кто я, даже в этом возрасте, чтобы задаваться вопросом, что приготовила нам судьба?
Я изучаю старика в поисках доказательств болезни, в которой он только что признался, но ничего не вижу. Что бы ни беспокоило его, он всё ещё держится с гордостью. Его быкоподобное телосложение не потеряло много веса, чтобы вызывать беспокойство.
— Сколько человек знают, что вы больны? — спрашиваю я, надеясь, что не оскорбляю мужчину.
— Крайне мало. В моём мире, когда узнают, что ты слаб, в ожидании начинают кружить стервятники, чтобы обглодать твои кости.
Это-то меня и беспокоит.
— Кто выиграет больше всего от вашей смерти?
Взгляд Фёдорова обостряется на мне.
— Моя дочь унаследует всё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я ожидал этого ответа, но он не поможет мне защитить её.
— Кто ещё? Если бы её не нашли или она не пережила вас… тогда кто?
Его губы сжимаются, как он считает.
— Я знаю, о чём ты спрашиваешь, но тебе не нужно беспокоиться. С угрозой жизни моей Ульяны разобрались. Личность похитителя установлена, и он устранен.
Я не сомневаюсь, что этого человека не просто опознали и устранили. Его, скорее всего, пытали, пока он не пожелал получить пулю в голову. И всё же я всё ещё не могу успокоиться. У кого-то всегда есть мотив.
— Вы уверены?
Брови русского нахмурились.
— В таких вещах не сомневайся во мне. Я русский. Я разобрался с этим. Угрозы больше нет.
Я провожу костяшками пальцев по щетине.
— Вы готовы поставить на это жизнь своей дочери?
— Ты влюбился в мою дочь, мистер Фордж. Вот почему ты не веришь мне, когда я говорю, что она в полной моей безопасности, хотя её нет рядом со мной. Радуйся, что я не оставляю её сейчас вдовой за то, как ты её защищаешь.
Не угроза смертью, сказанная с такой небрежностью, заставляет меня сесть прямо. Это другое заявление, которое он сделал с такой уверенностью: «Ты влюбился в мою дочь».
Откуда, чёрт возьми, он знает? Что заставило его так подумать?
Когда я не отвечаю, его проницательная улыбка растёт.
— Ты ещё этого не понял, Фордж. Но поймёшь. Доверься мне. Русские чувствуют сильнее, даже если нас учили не показывать этого. Теперь доставай водку. Мы выпьем за продолжение рода Фёдоровых, даже если он будет смешан с твоей американской кровью.
25
Индия
По ходу игры стопки фишек растут и уменьшаются. Сегодня игра Белевича стала хитрее и умнее, но я всё ещё лучше. Я позволила ему думать, что ранее он обманул меня двумя руками, только чтобы внушить ему ложное чувство превосходства. Несколько часов назад другие мужчины за столом были мне незнакомы, но не сейчас.
Что меня всегда восхищало в покере — ты можешь сесть за стол с людьми, которых никогда раньше не видела, а к концу игры узнаёшь некоторых из них ближе, чем большинство людей при жизни. По крайней мере, так происходит у меня.
Читай человека, играй человеком… а потом я заманиваю его и забираю деньги, используя всё, чему научилась. Вот так я и получила дурацкое имя Королева Мидас, когда на самом деле в этом нет ничего волшебного. Это поистине простое вычисление, которое всегда срабатывало, пока я не сыграла с Джерико Форджем.
Если бы существовал настоящий Король Мидас, это был бы он.
Я никогда не позволяла одному лишь мужскому присутствию приводить меня в замешательство так, как это сделал он. Он взбудоражил все мои чувства. В ту ночь я играла так, как будто у меня не было ни капли мастерства или стратегии. Как на меня мог так повлиять мужчина?
Оглядываясь на прошлую неделю, я не должна была удивляться тому, как он повлиял на меня в игре. Джерико Фордж не обычный человек.
Как ещё он мог заставить меня сделать ставку на себя за столом, заставить меня проиграть, соблазнить миллионом долларов, не убить меня, когда я его дважды обманула, а вместо этого жениться на мне, а потом, наконец, сказать, что всё это он сделал, потому что я являюсь средством для достижения цели из-за человека, который привёл меня в этот мир.
Моего отца.
Я отделываюсь от этой мысли, потому что, если провалюсь ещё глубже в эту кроличью нору, моя концентрация пострадает, а сегодня вечером я побеждаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Официант обходит, принимая заказы на напитки, но я отмахиваюсь от него. У меня есть вода. Это всё, что мне нужно. Как правило, я никогда не пью во время игры, потому что не хочу рисковать, теряя разум.
Белевич заказывает водку, что характерно для него. Я посчитала сколько он уже выпил сегодня вечером. Это шестая порция. Может, это правда, что говорят о русских и водке: что она похожа на материнское молоко и вообще не влияет на них.