сестры, как волчица от лани: в ней жил вольнолюбивый дух, тот самый, который вывел ее из смертоносных пещер, помог одолеть одиночество и сражаться как воин.
Восстав против несвободы, она держалась с Хелгвором как равная. Он восхищался ее отвагой, инстинктивно ощущал ее гордость и проявлял уважение. Кроме того, он смущался, общаясь с девушкой, и это чувство было так приятно, что он и не помышлял с ним бороться.
Они объединили свои знания и умения: Глаава лучше управлялась с иглой и могла шить; Хелгвор мастерил надежное оружие и мелкие орудия из камня, рога и кости.
Но оружия и без того хватало: копья, дубины, бронзовые топоры, луки и стрелы, доставшиеся от тзохов; Хелгвор наточил стрелы и лезвия.
Слова и жесты от повторения становились все понятнее.
Глаава осваивала язык оугмаров; в памяти всплывали почти забытые рассказы ее бабушки – они помогали понимать чужие слова. Хелгвор же почти не пытался вслушиваться в ненавистный ему язык тзохов.
Вскоре он узнал, что Амхао была предназначена для жертвоприношения, поэтому Глаава заставила ее бежать, что тзохи живут выше по течению реки, более чем в двух лунах пути от оугмаров.
После смерти матери у Глаавы остались лишь тяжелые воспоминания о прошлом, если не считать тех, что были связаны с Амхао; теперь она возненавидела тзохов еще сильнее, чем прежде, понимая, что если они попадут им в руки, те безжалостно расправятся с ними. Так ее судьба стала неразрывно связана с судьбой сына Хтраа.
В присутствии Глаавы кочевник испытывал совсем новые для себя ощущения. Юные оугмары получали право быть с женщиной позднее, чем тзохи, – начиная с возраста, установленного старейшинами. Дочерей строго оберегали и, чтобы получить достойное потомство, соединяли только с теми, кто решительно вел себя на охоте или в сражениях. Поэтому, хоть и предчувствуя любовь, Хелгвор оставался неискушенным.
Глаава знала об этом больше, ибо тзохи подчинялись грубым и чувственным инстинктам – но то, что ей было известно о союзе мужчины и женщины, наполняло ее ужасом. Вождь, или Урм, или кто-то из старейшин разбивал камнем четыре зуба девушки, верхние и нижние клыки, что означало: раз женщине суждено стать спутницей воина, она должна быть обезоружена. Затем воин выходил вперед и бил женщину по голове, и когда союз был освящен, та становилась его рабыней. Она работала на мужчину и детей; он мог избивать ее и даже убить, не понеся никакого наказания – ведь тот, кто должен был отомстить за нее, брат ее матери, получив выкуп, отказывался от всех прав на племянницу.
Эти обычаи наполняли Глааву ужасом. Она боялась того дня, когда ей предстояло вытерпеть мучения, того самого дня, когда ее отдадут Кзахму, зловонному Черному Вепрю, она также знала, сколько издевательств уже выпало на долю Амхао.
Обычаи оугмаров, казалось ей, должны походить на обычаи Людей Скалы. На самом деле нравы оугмаров не были такими жестокими. Племени было присуще больше снисхождения. Они не ломали зубы женщинам. Те, кто хотел обручиться с девочкой-подростком или вдовой, должны были получить разрешение матери и брата матери или того, кто стал преемником умершего дяди.
Затем юноша должен был отыскать девушку, преследуя ее, но, сперва выждав время, чтобы она успела пройти три тысячи локтей. Девушка в это время старалась остаться незамеченной, в зависимости от хитрости или намерений, в камышах, в кустах или на ветвях дерева. Воин искал ее и должен был найти в точно установленный срок. Если ему это не удавалось, то приходилось ждать новую луну, а затем повторить испытание. Правда, за это время мать или дядя могли подыскать невесте другого жениха. Если же воин находил ее с первого раза, часто при молчаливом соучастии девушки, то платил выкуп – оружием, блестящими камнями, звериными шкурами, а затем их брак заключался в присутствии старейшин и вождей.
Глаава не знала об этих обычаях. Ей нравилось проводить время с Хелгвором, она восхищалась его статью и лицом, но не могла представить себе, чтобы этот юноша из далекого племени стал бы ее спутником на всю жизнь. Да она и не желала иных отношений, кроме той неопределенной и нежной связи, которая возникла между ними.
А он вообще ни о чем не думал. У него замирало сердце, когда на него обращались большие глаза, в которых смешивались голубой цвет реки и рыжеватый – увядших листьев; он вздрагивал, когда густые волосы, вымытые водой из источника, касались его руки или плеча; ему нравились ее зубы, блестящие, как у молодого волка, ее упругая походка и стройная шея, но он не думал о будущем, опьяненный терпкими, как запахи, ощущениями.
Возможно, он был спокоен, потому что рядом не было других мужчин и в нем не пробуждалась ярость, ослепляющая оленей, лосей и птиц.
Иногда выпадали столь сладостные часы, что кочевник забывал о существующих в мире угрозах. Особенно по утрам, когда волны света разгоняли туман, необъятные и зыбкие сновидения окутывали огромные платаны, резные папоротники и журчащие текучие воды.
Теперь Глаава стала смыслом его жизни, страшной тайной, которая удивляла и волновала его. Напоминая себе, что она принадлежит чужому племени, он испытывал превосходство и думал, что она могла бы стать его рабыней, но стоило ему снова увидеть блеск ее рыжеватых глаз, он ощущал в себе удивительное для него самого смирение.
Скоро они нашли и каноэ женщин, и каноэ тзохов – то было больше и быстроходнее. На шестой день, когда к Амхао вернулись силы, беглецы покинули убежище за гранитной стеной.
Глава восьмая
Возвращение оугмаров
Хелгвор обнаружил на Красном полуострове несколько стариков и старух, несколько детей, спасшихся от резни, и несколько невинных девушек, которые вовремя ускользнули, спасаясь от тзохов. Он ждал возвращения воинов два дня, отдав свою хижину беглянкам, а себе пока строил новую.
Потом пришли воины. Они пригнали на зиму много лошадей, но выглядели бесконечно подавленными.
Акроун, главный вождь, по-прежнему мог драться, как леопард, но годы уже брали свое и серебрили ему виски. Суровость, смешанная с лукавством, светилась в его желтых глазах и читалась на его разукрашенном лице. Он был не таким высоким, как великан Хейгоун или даже Хелгвор, но его плечи напоминали глыбы, а мускулистая грудь походила на панцирь.
Он позвал Хелгвора и глухо спросил:
– Когда Акроун уходил, хижины были полны женщин и детей. Пятеро воинов охраняли Красный полуостров. Что стало с женщинами и куда делись воины?
Ему самому это было хорошо известно – он встретил старика