Практически у каждого септона в репертуаре его выступлений находилась строчка о вине короля и королевы перед Семерыми, в частности, звучало множество обвинений в кровосмешении. К счастью для их секрета, ни один из жрецов не делал каких-либо уточнений по этому вопросу, из-за чего в Семи Королевствах сложилось мнение, что данные слова относятся к крови Таргариенов, текущей в жилах Роберта весомым потоком, тем более что и род Баратеонов был по факту основан бастардом Таргариенов и в последствии вступал в связь с правящей семьёй не единожды.
В общем пока что их собственный секрет и секрет рождения королевских детей каким-то чудом оставались тайной за семью печатями, но надолго ли? Именно по этой причине королеве и белому плащу пришлось многократно сократить свои встречи тет-а-тет, озаботившись не только собственной безопасностью. Рано или поздно кто-то подогадливей или сомнительней начнёт копаться в странной схожести всех законных детей короля с их непосредственным дядей по материнской линии, и тогда уж им придётся действовать решительно, чтобы в один момент вся их семья не лишилась голов. Пока что подозрений никаких нет, но Старый Сокол в последнее время всё чаще стал приглядываться к кронпринцу и его поведению, что не могло не вызвать беспокойство у двух любящих друг друга сердец.
Так что решить проблему с церковью Семерых было необходимо практически всем власть имущим людям в Королевской гавани, иначе в случае возникновении иного рода важных дел, всё это может вылиться в нескончаемую лавину, что похоронит под собой не один важный древний род Вестероса. Да и странные слухи, ходящие по Простору и далее, так и не желали стихать, а ведь они грозили целостности Железного трона, как такового. Потому беспокойство масс следовало унять как можно скорее и без лишнего шума, чтобы те, кто за ними стоял не смогли бы извлечь из них выгоду, а просто бы остались в дураках.
- Кажется наше время почти на исходе сестрёнка. – остановил Джейме руку королевы, когда та, не разрывая их с братом поцелуя, оказалась на его причинном месте, вызывая вполне естественную реакцию организма. – Скоро время ужина, думаю нас уже начали искали. – попытался переубедить Серсею её близнец, намекая, что им пора вновь вернуться к своим обычным ролям.
Однако возбуждённая королева не захотела слышать никаких слов и оправдания, а потому заткнула рот мужчины, с которым она делила ложе не один год, очередным яростным поцелуем, буквально толкая его на кровать. Возражать своей старшей сестре-близнецу младший уже не мог, а потому с головой отдался накрывшей их с головой страсти, которая неожиданным образом активизировалась вновь, после обсуждение убийства не самого последнего человека в Семи Королевствах и, в частности, Королевской гавани. Мало кто мог возбудиться после такого, но не Серсея Ланнистер, что находила в собственной жестокости ещё и волнующую мужчин похоть.
Практически оседлав своего возлюбленного брата сверху, королева продолжала свой яростный похотливый поцелуй, и при этом не забывая тереться своими разгорячёнными гениталиями о внушительное естество брата, которое было готово в любой момент вырваться из-под его исподнего. Сам же королевский гвардеец же вовсю ласкал своими руками тело королевы, при этом не забывая снимать с неё не такие уж и многочисленные элементы одежды.
Сегодня это вечер принадлежал исключительно им и даже если этот момент продлиться всего ничего они обязательно возьмут с него сполна, всё что им причитается и чего они достойны, а именно, друг друга.
***
292 г. от З.Э.
Королевская гавань.
Септа Бейлора.
Верховный септон, ныне прозванный Благочестивым, заместо уничижительного Толстяка, сейчас сидел в своём личном солярии внутри великой септы некогда построенной королями Таргариенов. Его вечернее богослужение подошло к концу в тот же момент, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, а столица оказалась погружена в темноту. Вдохновлённая его звучной речью паства возвращалась домой, пока сам главный жрец продолжал истово молиться перед ликами Семерых, которые были прекрасным орнаментом выполнены на потолке и стенах покоев верховного септона.
В последнее время он все реже стал видеть сны откровений, но зато с каждым новым разом они становились всё чётче, от чего глава церкви Семерых в Семи Королевствах чувствовал, что всё ближе подпирается к тайне разгадки неясных картин и образов. Так или иначе, но он продолжал преданно блюсти пост и службу, ожидая, когда боги смогут в полной мере открыть ему свою волю и мудрость. Его влияние, ещё недавно столь ничтожное, в данный момент приближалось к силе грандлордов или самого короля. Крестьяне, ремесленники, торговцы – кровь и кости Семи Королевств истого верили в его слова, донесённые до них с помощью иерархов поменьше и незначительнее.
Несомненно, что подобные изменения не могли обойтись без воли и влияния богов, о чём прекрасно ведал главный жрец, понимая и признавая своё место и роль в божественном замысле. Также он знал и том, что не ему предстоит изменить порочных лордов и леди, тем самым спасти Семь Королевств от холодного могильного ветра, что пробирал Благочестивого септона до костей даже во сне. Не зря боги послали ему знак в виде старинной песни, что издревле передавалась в Просторе из уст в уста. Знал он и о мистическом явлении, что произошло с королевской четой на хайгарденском турнире.
С печалью в сердце жалел верховный септон, что не мог отправиться вместе со свитой короля Роберта, чтобы самолично засвидетельствовать явление спасителя из его снов, однако, он ведал, что это было также предрешено богами. Именно после этого ему стала постепенно открываться истина через божественные послания, изменившие его образ жизни к лучшему, чтобы тот смог стать опорой и верным рупором избранного Семерыми героя, который должен был спасти мир и веру от надвигающейся катастрофы. Благочестивый септон верил, что придёт время и ему удастся встретить избранного спасителя, чтобы раз и навсегда изгнать зло человеческое из сердец власть имущих.
Также он ощущал подбирающуюся к нему опасность, но был готов пожертвовать собой ради праведного дела, если это потребуется. В остальном же боги ничего прямо или косвенно больше не говорили, но Благочестивому септону больше было и не нужно что-либо делать или знать – он и так делал со своей стороны всё возможное. Так