— И блестящее! Но тогда зачем вы уничтожили эту установку? Ведь мы могли бы полностью восстановиться, а потом уже ее уничтожить.
— По двум причинам, комиссар. Во-первых, Повелитель был магом и пока сохранял свои магические способности, мы бы с ним не справились. А для того, чтобы их сохранять он носил средства защиты. Как вы думаете, на чем основан принцип их работы?
— Ну, экранирование тут, полагаю не годится. Значит, если на тебя действует поле, то чтобы подавить его в некоторой области, нужно в ней создать такое же поле, сдвинутое по фазе на сто восемьдесят градусов. Тогда, складываясь, эти поля будут взаимно уничтожаться. Значит, когда вы уничтожили установку, то Повелитель потерял свои магические способности под воздействием средств, защищающих его от такой потери. А выключить их он не догадался, так как не знал об уничтожении установки. Красиво.
— Браво, комиссар. Не хотите бросить магию и податься в инженеры?
— Вы сказали, во-первых. Значит, есть и во-вторых?
— Ну, во-вторых совсем просто. Вы хотели бы, чтобы Франц и Всеслава изучили бы эту установку?
— Скажите, Кортес, а вам не скучно быть всегда правым?
— Лучше быть правым, но живым, чем неживым с правом на ошибку.
— Кто это сказал?
— Я. Разрешаю использовать без ссылки на автора.
— Все равно не понимаю, — озадаченно сказала Яна. — Согласна относительно разрушения магии Большой Круглой. Согласна, что излучение ее блокирует, и она рассеивается, а восстановиться не может, потому что в природе она не существует, а есть только там, — она зябко передернула плечами, — в ТПРУНЯ. Но мне нужен стим, а комиссару Источник. Мы же, в отличие от здешних магов, не можем брать Силу, разлитую в Мире.
— Радость моя, вспомни, что говорил Привалов там, у Дегунинского Оракула. Вы верите в то, что тебе нужен стим, а комиссару Источник. И верите в то, что без них вы не способны черпать Силу. А раз вы в это верите, то для вас так оно и есть. Вы сами себе запрещаете работать с тканью мира напрямую. Вам нужен посредник — Источник Силы. А сейчас вы убедили себя, что ваша магия скована — заметь, не разрушена, а скована, Большой Круглой. И когда ее магия стала разрушаться, то ваше мировоззрение, ваша парадигма разрешила вам пользоваться своими способностями, потому что вы знали, что запас энергии у вас есть, просто она была недоступна.
— Кортес, если об этом узнают в Тайном городе, то вы подорвете экономику Великих Домов. Ведь основной доход мы получаем именно от торговли энергией Источников.
— Комиссар, не думаете же вы, что я буду рубить золотые яйца, на которых сижу? Но вам придется придумать байку для Всеславы и Франца. Полагаю, им ни к чему знать истинную картину мира. Пусть остаются в блаженном неведении.
— Что ж… А если так. Энергия, которую черпают Источники, разлита в мире.
— Это факт. И на этом основаны, как я понимаю, Источники. Они же не создают энергию сами. Ничто из ничего не получается.
— Тогда, скажем, что энергия есть, но концентрация ее мала, а потребляют ее все. Поэтому мы и не замечаем ее. А Источник ее собирает отовсюду, концентрирует, и тогда его энергией уже могут пользоваться избранные, то есть маги.
— Если от многого берется немножко, то это уже не грабеж, а дележка. Логично.
— А здесь нет Источников. И нет никого кроме нас, кто пользуется этой энергией. Вот и получается, что мы здесь, но только здесь, а не у себя, можем черпать энергию напрямую.
— Прекрасно, комиссар. Но, мой вам совет. Устройте дискуссию. И пусть эту идею выскажут Всеслава с Францем. Они, я думаю, смогут убедить не только вас, но и себя. А раз они в это поверят, то так оно и будет. Для них. — Кортес нежно погладил Яну, по-прежнему стоявшую прижавшись к нему, по щеке. — К тебе, моя радость, это не относится. Так что можешь снова отращивать свои дивные лохмы. И перестать колоться. А то, как выразился Артем по поводу одного содержателя притона, все веревки в дырках.
— А когда вернемся в нашу Реальность?
— Ну и что. Ты единственная оставшаяся гиперборейская ведьма. Значит, так на тебя подействовало все произошедшее. Может ты от расстройства стала обходишься без Золотого Корня. Может, у тебя метаболизм такой. А уж исследовать твой метаболизм я Великим Домам не позволю. И, кстати, у тебя есть еще один стимул, чтобы поверить в это и пользоваться магией без стима.
— Какой?
— Тогда ты сможешь продать свои запасы стима эрлийцам. А это будет астрономическая сумма.
— Мы. Стим добыл Захар с помощью Артема и Инги.
— Согласен.
Кортес нежно обнял Яну. В этот момент в коридоре раздались громкие шаги, и потянуло пивным духом.
— Привет, сказал вошедший в комнату Толик. — Ну вы и ходите. Со вчерашнего дня пытаюсь вас догнать. Здешних ориентиров у меня нет. Вот и прыгал, как сайгак, по вашим следам в пределах визуальной возможности взять ориентиры. А это что за коврик? — Он пнул лежащую на полу мумию Повелителя. — Думаю, метресса Морриган будет рада увидеть своего сволочного братца и произвести неаппетитные манипуляции над его прахом.
— Я подумаю, — лениво сказал Кортес. — Вообще-то я хотел сделать из него чучело и поставить в прихожей своего замка с подносом для шляп.
— У тебя есть замок?
— Нет, но надо же с чего-то начинать. А вообще-то, я, пожалуй, подарю его даме. Она сможет поместить его в рамочку, если он дорог ей, как память.
— Да, — сказал Толик, — я что пришел-то. Мне подумалось, что вам же по мирам шляться, а вы языков не знаете. Так я вам лютиков на всю компанию притащил, — он протянул Кортесу коробочку. — Инструкция там внутри. Вы же по-русски читаете?
— И даже разговариваем. А что такое лютик?
— Это лингводекодер. Ну, такая хреновина, которая позволяет тебе понимать чужой язык как родной, и говорить на нем. Я вам взял десятидорожечные, то есть на десять языков. Ненужные можно стирать, а вместо них брать новые.
В комнату вошли возбужденные Ракот, Хедин, Всеслава и Франц.
— Комиссар, — воскликнула Всеслава, — к нам вернулась наша магия. Пока незначительно, но вернулась!
Сантьяга прислушался к себе:
— Я тоже что-то ощущаю. А вы, Яна?
Яна радостно сверкнула глазами, в которых плавали золотые точки:
— И я!
Все оживленно заговорили, не слушая друг друга. Каждый спешил выразить свою радость и дать свою гипотезу произошедшего. Кортес, слушая их, невозмутимо покачивал головой и иногда хмыкал себе под нос.
Вдруг сквозь гомон пробился странный, привычный, но невероятный здесь звук.
Толик чертыхнулся:
— Тихо! У меня брехунец звонит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});