Вернулся он с газетой в руках, долго изучал ее, потом сказал:
– Двадцать один час двадцать пять минут.
– Следовательно, Хульт звонил в половине десятого. Поздновато, если считать, что у него не было какой-то задней мысли.
– А разве была?
– Во всяком случае, он не проговорился. Зато он весьма подробно расспросил, где лежит Нюман.
– Ну да, он ведь хотел послать цветы.
Мартин Бек долго смотрел на Рённа. Надо все-таки втолковать человеку.
– Эйнар, ты способен меня выслушать?
– Вроде способен.
Мартин собрал воедино все, что ему было известно о поведении Хульта за последние сутки, начиная с телефонного звонка и кончая разговором у него дома в Реймерсхольме и тем обстоятельством, что в данную минуту установить местопребывание Хульта не представляется возможным.
– Уж не думаешь ли ты, что это Хульт распотрошил Нюмана?
Непривычно прямой в устах Рённа вопрос.
– Ну, так в лоб я не утверждаю…
– Маловероятно. И вообще странно, – сказал Рённ.
– Поведение Хульта тоже кажется странным, мягко выражаясь.
Рённ не ответил.
– Как бы то ни было, желательно добраться до Хульта и расспросить поподробнее о его разговоре с фру Нюман, – решительно сказал Мартин.
На Рённа это не произвело никакого впечатления, он зевнул во весь рот и посоветовал:
– Тогда поищи его по селектору. Едва ли он далеко ушел.
Мартин метнул на него изумленный взгляд и сказал:
– Вполне конструктивное предложение.
– Чего тут конструктивного, – ответил Рённ с таким видом, словно его несправедливо в чем-то обвиняли.
Мартин снова поднял трубку и передал, что старшего офицера Харальда Хульта просят, как только он объявится, незамедлительно позвонить в управление на Кунгсхольмсгатан.
Окончив разговор, он остался сидеть на прежнем месте, уронив голову в ладони.
Что-то здесь было не так. И смутное предчувствие грозящей опасности не уходило. От кого? От Хульта? Или он упустил из виду что-нибудь другое?
– Знаешь, какая мысль пришла мне в голову? – вдруг спросил Рённ.
– Какая же?
– Что, если я, к примеру, позвоню твоей жене и начну расспрашивать про тебя…
Он не договорил до конца и пробормотал:
– Ах да, ничего не выйдет. Ты же в разводе.
– А иначе что бы ты мог сказать?
– Да ничего, – отнекивался Рённ с несчастным видом. – Я просто не подумал. Я не намерен вмешиваться в твою личную жизнь.
– Нет, что ты все-таки мог бы ей сказать?
Рённ замялся, подыскивая более удачную формулировку.
– Значит, так, если бы ты был женат и я позвонил бы твоей жене, попросил бы вызвать тебя к телефону и она спросила бы, кто говорит, я бы…
– Ты бы?..
– Я бы, разумеется, не заявил: «С вами говорит Эйнар Валентино Рённ».
– Господи, это еще кто такой?
– Я. Мое полное имя. В честь какого-то киногероя. На мамашу в ту пору что-то нашло.
Мартин внимательно слушал.
– Значит, ты считаешь?..
– Считаю, что, если бы Хульт сказал ей: «Меня зовут Пальмон Харальд Хульт», это выглядело бы нелепо и странно.
– Ты-то откуда знаешь, как его зовут?
– А ты сам записал имя на блокноте Меландера, и вдобавок…
– Что вдобавок?
– У меня тоже есть его имя. В жалобе Оке Эрикссона.
Взгляд Мартина мало-помалу светлел.
– Здорово, Эйнар. Просто здорово, – сказал он.
Рённ зевнул.
– Слушай, кто у них сегодня дежурит?
– Гунвальд. Но он ушел. И вообще от него проку не жди.
– Значит, есть еще кто-нибудь.
– Конечно, есть Стрёмгрен.
– А Меландер где?
– Дома, наверно. Он теперь по субботам выходной.
– Пожалуй, стоило бы поподробнее заняться нашим другом Эрикссоном, – сказал Мартин. – Беда только, что я не помню никаких деталей.
– И я не помню, – сказал Рённ. – Зато Меландер помнит. Он все помнит.
– Скажи Стрёмгрену, чтоб он собрал все бумаги, в которых упомянут Оке Эрикссон. И позвони Меландеру, попроси его прийти сюда. Поскорей.
– Это непросто. Он сейчас замещает комиссара. И не любит, когда его беспокоят в нерабочее время.
– Ну передай ему привет от меня.
– Это я могу, – сказал Рённ и, шаркая подошвами, вышел из комнаты.
Две минуты спустя он явился снова.
– Стрёмгрен едет, – сказал он.
– А Меландер?
– Приехать-то он приедет, но…
– Что «но»?
– Похоже, он не в восторге.
Восторгов, разумеется, требовать не приходилось.
Мартин Бек ждал. Прежде всего, что так или иначе объявится Хульт.
И еще возможности поговорить с Фредриком Меландером.