– Весьма любопытно. А почему вы…
– Ее зовут Жунисса?
– Кого?
– Женщину, пославшую вас с письмом? Ее зовут Жунисса?
– Возможно. Она ваша приятельница?
– Где вы с ней познакомились?
– Да, но я ведь так и не вручила письмо. Это нужно исправить.
– Не волнуйтесь, письмо уже у меня. Я еще вчера достал его у вас из кармана.
– А, понятно. Надеюсь, известия хорошие?
– Где вы познакомились с Жуниссой, Элистэ?
– Представьте, меня что-то потянуло в сон. Может, сидр так подействовал?
– Нет. По моим сведениям, Жунисса сейчас в тюрьме.
– Странные, однако, у вас знакомства.
– Неужели? Жунисса сидит в «Сундуке», верно?
– Что вы все о ней да о ней? Разве она так уж вам дорога?
– Жунисса, безусловно, стоит очень многого. Не сомневаюсь, что и вы, познакомившись с ней, пришли к такому же выводу. А встретились вы в «Сундуке», верно?
– Не нужно об этом расспрашивать! – воскликнула Элистэ, отбросив бесполезные уловки. – Не могу я говорить об этом, не заставляйте! Да будет вам известно, моя бабушка погибла. Горничная Кэрт тоже – я сама видела их казнь. И, вероятно, кузина Аврелия, и другие мои друзья, их всех убили, а в чем их вина?! Я пока живу, но мне… Нет, не хочу говорить об этом, и думать не хочу тоже, иначе просто сойду с ума…
Чашка в ее руке мелко задрожала.
– Ну, ну, Элли, бедная моя девочка, все, я не стану допытываться. Тише, успокойтесь и допейте сидр. Вот умница. Откиньтесь на подушку, и я развлеку вас историями моих путешествий, слегка их приукрасив – чтоб было интереснее. Хотите послушать?
Она кивнула. Рассказы Дрефа прежде неизменно доставляли ей удовольствие. Сидеть в мягкой постели в теплой комнате, наслаждаться дивной едой и слушать Дрефа – о лучшем она не могла и мечтать!
Он начал с того, как они распрощались и он бежал из Дерриваля. На деньги, что ему вручила Элистэ, он добрался, дилижансом до Шеррина и первое время подрабатывал тем, что писал за богатых студентов-лентяев письменные работы. Затем – весьма прибыльные операции на черном рынке; работа помощником издателя ныне закрытого «Овода Крысиного квартала» – он едва спасся, когда народогвардейцы громили редакцию «Овода»; небезуспешные опыты и приключения на поприще журналистики, благодаря которым он, судя по всему, свел знакомство со многими колоритнейшими шерринцами. Дреф всегда был блестящим рассказчиком, и в истории, которую он ей поведал, имелось все: любопытные случаи, юмор, превратности судьбы, занимательные личности. История оказалась довольно длинной, но невероятно увлекательной. Элистэ слушала затаив дыхание. Неповторимые модуляции столь хорошо знакомого ей голоса будили тысячи воспоминаний. Живая мимика, усмешка губ, изгиб бровей – все осталось, как было. Почему же, задавалась вопросом Элистэ, он показался ей другим человеком? Полтора года свободной жизни не прошли для него бесследно. В его жестах и манере держать себя появились непринужденность и раскованное достоинство, но в остальном это был все тот же Дреф.
Слушая его рассказ, она, однако, подметила, что он избегает останавливаться на событиях последнего времени и на прямые вопросы отвечает весьма неопределенно – были какие-то встречи, планы, рискованные затеи. Она и вправду не понимала, что он имеет в виду, а когда просила объяснить, он переводил разговор на какой-нибудь случай, смешной или занятный, так что она забывала о своем вопросе. По этой части Дреф был большой мастер. За все годы общения с ним Элистэ ни разу не удавалось вытянуть из него то, о чем он хотел умолчать. Она не сомневалась, что он занимался самыми различными делами, в том числе и сомнительными. В Шеррине Дреф явно добился больших успехов. В прошлом году, по его словам, продал чертеж какого-то затейливого ружья («кремневая винтовка, заряжается с казенной части», – объяснил он) и с тех пор зажил безбедно. А изобретение деревянных щепочек с круглыми головками, которые чудесным образом вспыхивают, если чиркнуть по шероховатой поверхности, со временем обещало принести ему немалое состояние. Ну, а чем он занят сейчас? Да разным – то одним, то другим. И больше ей ничего не удалось от него добиться. Элистэ решила, что лучше пока просто внимать рассказам Дрефа, наслаждаясь самим звуком его голоса.
Она бы с удовольствием слушала его до ночи, но требовалось кое-что уладить. Допив сидр, она заговорила:
– Дреф, я все думаю, как мне теперь…
– Насчет врача, вы хотите сказать? Вчера на кладбище я было решил, что вы на пороге смерти, если уже не переступили его и бродите бесплотным духом.
– Вы же клялись, что не верите в духов?
– Но вчера готов был поверить; непредубежденность – главное достоинство разума. Сегодня мне, однако, сдается, что ваши недуги вполне поддаются лечению отдыхом и хорошей едой.
– О, я уже поправилась. Врач и в самом деле не требуется. Но вы, судя по всему, преуспели и к тому же всегда отличались изобретательностью, вот я и подумала – может, вы посоветуете, где мне найти работу?
– Работу? Для вас, Элистэ?
Он что, смеется над ней? Она украдкой поглядела в его сторону: нет, не смеется. Напротив, вид у Дрефа был скорее печальный.
– Понимаете, у меня нет выхода, – объяснила она, стараясь говорить как можно спокойней. – Ни родных, ни друзей не осталось. Из города мне, конечно, не выбраться. А за жилье и еду, даже самые дешевые, нужно платить. Я должна хоть как-то зарабатывать.
– Где вы ютились все это время?
– Где придется. Порой в «Радушии и тепле у Воника».
– В этом клоповнике?
– Даже в клоповник пускают за деньги. Я как могла пыталась честно заработать на жизнь, но мне повсюду отказывали. Я не представляю, куда податься. Вы можете что-нибудь посоветовать?
– Разумеется. Начнем с того, что сейчас вы работать не в состояние. У вас неважно со здоровьем, не осталось сил, вы пока не сможете заработать ни рекко.
– Здоровье – здоровьем, но уж подмести пол и вытереть пыль я как-нибудь…
– Вы сможете гнуть спину шесть раз в неделю по двенадцать часов? Боюсь, нет. А от вас потребуется именно это, если повезет найти место, что, принимая во внимание ваше состояние, мне кажется маловероятным. Не надо дуться, я говорю то, что есть. При подобном раскладе вам сперва нужно полностью выздороветь, тут и говорить не о чем. Вам необходимы чистый воздух, хорошая еда, отдых, покой. В «Радушии и тепле у Воника» вы этого не найдете. Поэтому лучше всего остаться здесь.
– Здесь? Вы хотите сказать у вас?
– Конечно. У меня две комнаты, зачем мне столько? Вы займете эту, а я поставлю в кабинете походную койку. Тут вам будет сравнительно удобно.
– Я не могу на это согласиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});