оставил свое намерение; будучи не в силах более удерживать свой ум в помыслах о небесном, я снизошел, по изволению Божьему, до земных помыслов, дабы не впасть в грех высокоумия.
О сем же преподобном Макарии епископ Палладий повествует также следующее:
— Однажды, придя к нему, — рассказывает он, — я застал пред его кельей какого то сельского пресвитера, голова которого так была изъедена болезнью, называемою гангреной, что со стороны затылка можно было разглядеть уста его. Он пришел к преподобному Макарию, прося исцеления; но Святой не допускал его до себя, не желая с ним разговаривать. Тогда и я стал умолять святого, говоря:
— Помилуй сего несчастного и ответь ему.
Но блаженный сказал мне:
— Он недостоин исцеления, так как это наказание ему от Господа. Если же ты желаешь, чтобы он получил исцеление, то посоветуй ему, чтобы он перестал с сего времени священнодействовать.
Я спросил святого:
— Почему?
Он же ответил:
— Он совершал литургию после прелюбодеяния и за то так наказан. Если же он побоится Бога и отстанет от своего порока, который он совершал без страха, то Бог исцелит его.
Когда я, — продолжал Палладий, — рассказал о том пресвитеру, то он с клятвою обещался более не священнодействовать. После сего преподобный Макарий, взяв того пресвитера, сказал ему:
— Веруешь ли ты, что существует Бог, для которого нет никакой тайны?
Пресвитер отвечал:
— Да, отче, верую и умоляю тебя, — помолись ему о мне грешном.
Тогда Макарий спросил:
— Так ты не мог утаиться пред Богом?
— Да, не мог, — ответил тот.
— Если ты исповедуешь свой грех и сознаёшь Божье за него наказание, — продолжал Макарий, — то с сего времени исправься.
И пресвитер исповедал свое грехопадение и обещался более не грешить и не священнодействовать, но жить мирским человеком. После сего Святой Макарий возложил на него руки и помолился о нем Богу, и, спустя несколько дней, пресвитер исцелился от гангрены; у него отросли волосы на голове, и он возвратился в дом свой здоровым, прославляя Бога и воздавая благодарность великому Макарию.
Преподобный Макарий имел несколько келий в различных местах: одну в ските, находящемся во внутренней пустыне, другую в Ливии, третью на месте называемом келью и четвертую на Нитрийской горе. Ни одна из его келий не имела ни дверей, ни окон. И преподобный Макарий пребывал в этих кельях в темноте во все дни святой четыредесятницы. Одна из его келий была тесна настолько, что в ней нельзя было протянуть ног, другая была просторнее, и в ней преподобный беседовал с приходившими к нему; в то же время он исцелил бесчисленное множество людей страждущих от нечистых духов.
Палладий вспоминает об одной благородной девице, которая в течение многих лет была расслабленною и которую принесли к преподобному Макарию из Фессалоник789. Преподобный исцелил ее, помазуя в течение двадцати дней святым елеем и молясь Богу и совершенно здоровою отпустил девицу в ее отечественный город. После своего исцеления она раздала по монастырям обильные милостыни.
В другой раз к преподобному был приведен одержимый бесом отрок, который был весь опухший от водянки. Возложив на голову его правую руку, а на сердце левую, преподобный стал молиться Богу. Внезапно отрок вскричал громким голосом, и немедленно из тела его вылилось огромное количество воды. После сего тело отрока пришло в естественное состояние, каким оно было раньше. Помазав отрока святым елеем и окропив его святою водою, преподобный передал его отцу. При сем он заповедал отроку, дабы в течение четырнадцати дней он не вкушал мяса и не пил вина. Так преподобный сделал отрока здоровым.
Бес, исконный враг рода человеческого, сильно озлобился на преподобного Макария за его строго подвижнический образ жизни и за многие исцеления приходящих к нему недужных. Тогда он стал искушать его ум тщеславием. У преподобного стали являться мысли, что ему надобно уйти из кельи и отправиться в Рим. При этом ум его представлял все благовидные побуждения к тому, указывая, что преподобный, имеющий обильную благодать и дар изгонять нечистых духов, много пользы может принести страждущим в Риме. Преподобный долгое время боролся с искушавшими его помыслами, хотя они сильно нападали на него. Наконец, упав на пороге своей кельи, он протянул за келью свои ноги и сказал:
— Влеките меня, бесы, если можете, а сам я не пойду!
Так, на пороге, преподобный пролежал до позднего вечера.
Ночью те же помышления снова с великою силою напали на него. Тогда блаженный, взяв корзину вместимостью в два четверика, наполнил ее песком и, возложив на свои плечи, стал ходить по пустыне. Там с ним встретился инок Феосевий, антиохиец родом, который спросил его:
— Отче! что ты носишь? Отдай мне свою ношу, а сам не трудись.
— Я томлю томящего меня, — отвечал Макарий; — когда он пребывает в лености и праздности, он зовет меня странствовать.
Таким образом, трудясь в течение долгого времени, преподобный возвратился в келью, хотя измученный телом, но одержав победу над лукавыми помышлениями.
Ученик преподобного Макария блаженный Пафнутий повествует о святом следующее.
— Однажды преподобный сидел на дворе; вдруг прибежала гиена, и принесла в зубах своего щенка, который был слеп; подбежав к Макарию, гиена бросила щенка к его ногам. Святой, подняв щенка, плюнул ему в глаза, помолился Богу, — и щенок прозрел. Гиена, взяв своего щенка, убежала. Наутро она снова прибежала к преподобному, неся огромную баранью шкуру, увидав которую святой сказал гиене:
— Откуда у тебя эта кожа, разве ты съела чью-нибудь овцу? Если ты добыла ее насилием, я не возьму ее.
Гиена же, наклонив голову к земле и приклонив колена, положила принесенную шкуру к ногам святого. Но преподобный сказал зверю:
— Я сказал, что не возьму до тех пор, пока ты не обещаешься мне, что не станешь более обижать бедных, съедая их овец.
Тогда гиена наклонила свою голову, как бы соглашаясь со словами святого и обещаясь повиноваться ему. После сего преподобный Макарий взял кожу у гиены и отдал ее святой Мелании Римлянине (кончина ее 31 декабря), часто посещавшей святых отцов в пустыне. С тех пор кожу эту прозвали «дар гиены». И что удивительно в мужах отрекшихся от мира, так это то, что даже зверь, получив во славу Божью и в честь святых его благодеяние, уразумел то и принес дар блаженному. Укротивший львов для пророка Даниила (Дан.14:31), дал и гиене разумение полученного благодеяния и научил ее благодарности.
Вышеупомянутый Палладий, придя однажды к сему преподобному, смущаемый помыслами и унынием (как он сам впоследствии о том сообщал), спросил: