– А то, что нужно знать, какой поступок принесет меньше вреда. Возможно, если не отравить этого человека, он погубит тысячи и тысячи других людей. Принесет столько вреда, что его смерть – благо.
– Да умом я это прекрасно понимаю! – отмахнулся Санти. – Только душа все равно болит, в зеркало на себя смотреть противно.
– Моральные нормы обычных людей неприемлемы для монархов, – вздохнул лорд Дайар. – К моему глубочайшему сожалению, в реальном мире работает только принцип меньшего зла. Любой наш поступок все равно несет кому‑то другому что‑то нехорошее. Любой, Ваше величество!
– Наверное... – пригорюнился император. – Дело еще в мотивах. Сколько есть зверья в человечьем обличье, которое совершает мерзости только ради собственной выгоды... Значит, говорите, в нашем мире по‑иному просто невозможно?
– Увы.
– Что ж, благодарю. Вы дали мне пищу для размышлений, лорд Дайар. Надо подумать, и хорошо подумать. Но оставим мои личные проблемы. Хочу сообщить вам еще об одном.
– Слушаю, Ваше величество.
– Энет рассказывал, каким образом погиб Маран и что произошло во время этого?
– Нет. Общими словами только. Я не особо понял, что там случилось.
– Слушайте.
Санти коротко поведал вельможе об открытии Черного портала, выходе оттуда Пожирателя, инициации Пятерых, их превращении в Радужного Дракона и бое в Оршаонской пустыне. Затем рассказал о передаче ему власти и ошибке Марана, из‑за которой императорами стали все пять составляющих Радужного.
– Ясно... – закусил губу ар Инват. – Значит, если бы вы не остановили Пожирателя, наш мир погиб бы?
– Именно так, – император налил себе еще немного вина. – Но это далеко не все.
– Не все? – нахмурился лорд Дайар. – А что же еще?
– Такие вещи, как инициация пяти императоров сразу, тем более императоров, являющихся носителями первозданных сил, просто так не происходят. Наш мир ждет какая‑то страшная беда, остановить которую сможем только мы. Потому мы так и спешим навести хотя бы относительный порядок. Представьте, что будет, если эта непонятная беда придет, а у нас все еще война, разруха и прочие тому подобные «прелести»?
– Ничего хорошего, – вздрогнул ар Инват. – Большая беда, говорите? От людей?
– Боюсь, нет... – скривился Санти, глотнув вина. – Судя по некоторым признакам, что‑то извне придет в наш мир. Что‑то донельзя опасное. Но что? Увы мне, не имею ни малейшего понятия. Потому главной своей задачей на данный момент считаю скорейшее наведение порядка в империи и во всем мире, чтобы встретить беду во всеоружии.
– Вынужден согласиться, – досадливо закусил губу лорд Дайар. – Раз дела обстоят таким образом, это действительно самое важное. Располагайте мною полностью, Ваше величество!
– Еще раз благодарю, ваша помощь лишней не окажется. Прошу быть готовым отправиться в Нартагаль в любой момент. Насколько я знаю, по тамошним законам трон не может оставаться вакантным больше трех дней.
– Именно так.
– Значит, через три дня – коронация Эхе. Затем выход Нартагаля из Альянса.
– Не советовал бы спешить с этим, – нахмурился лорд Дайар. – Тогда все поймут, что на троне – ставленник империи. Лучше сделать немного иначе.
– Как?
– Прибытие через порталы посольства империи. С поздравлениями. А то и личный императорский визит. Во время этого визита – сделать выгодные Нартагалю предложения, настолько выгодные, чтобы инары сами накинулись на короля с требованием выйти из Альянса. Пока королевство никаких выгод от войны не получило, только огромные убытки. Умные люди там понимают, что война уже проиграна и, если им дать такую возможность, охотно пойдут навстречу империи, надеясь избежать оккупации своей страны.
– Примерно то же самое предлагал и деор, – прищурился Санти. – Что ж, так и поступим. Прошу вас к послезавтра подготовить пакет предложений.
– Подготовлю, Ваше величество, – согласно кивнул лорд Дайар, – у меня есть некоторые мысли по этому поводу. Но неплохо бы посоветоваться с господином ар Вортоном, я далеко не все знаю.
– Завтра он вас навестит.
– Хорошо.
– Что ж, буду прощаться. Энет не выйдет из замка еще около двух недель, в таком состоянии только по порталам и прыгать. Еще к дорхоту в гости занесет...
– Лучше не надо! – поежился ар Инват. – Этого господина раньше времени встречать не стоит.
– Полностью с вами согласен! – рассмеялся император, исчезая в портале.
Лорд Дайар долго сидел и размышлял над событиями последних дней. Трудно, когда в жизни меняется все и сразу. Трудно. А самое неприятное, что придется выступить против человека, который до сих пор был очень и очень близок. Но выбора нет – сын и его счастье дороже.
В столице Даркасадара царила тихая паника. Броненосцы орков окружили огромный остров, но ничего не предпринимали, оставаясь в полумиле от берега. Они только дымили своими трубами, да изредка постреливали из пушек, если какой‑нибудь корабль осмеливался высунуться из гавани. Нарушитель тут же поджимал хвост и улепетывал обратно под защиту портовых фортов. Но канониры фортов не решались стрелять в ответ, прекрасно понимая, что такое количество броненосцев легко превратит любой город в кучу щебня.
Народ бурлил, какие‑то незаметные, юркие личности то тут, то там кричали, что толстая трусливая шавка обрекла их всех на погибель, что эта война никому не нужна, что скоро орки высадятся и всем придет конец. При появлении стражи они тут же скрывались в толпе. Как ни странно, ни одного подстрекателя поймать так и не удалось. Да стражники, сами относившиеся к своему повелителю с презрением, не очень‑то и старались. Трусость касика была общеизвестной, и вызывала только тщательно скрываемую брезгливость.
В казармах тоже порой появлялись некие люди, угощающие всех желающих вином и рассказывающие, как хорошо бы жилось и служилось стражам, если бы новым касиком стал не жирный и трусливый как отец Эраук, а благородный Гарухак, прирожденный воин. В последнем никто не сомневался, слухи о рейде морской стражи против пиратов под предводительством касиани ходили издавна. Гарухак тогда показал себя толковым военачальником и многих удивил своей храбростью.
Дэкхебы[21] и утарги[22] самых влиятельных родов получали мешки с золотом от неких загадочных незнакомцев, утверждающих, что являются посланцами касиани. Они также заверяли, что Его высочество обещает не нарушать заветов прародителей, ценит заслуги уважаемых людей и сделает все, чтобы их интересы не пострадали. Золото, правда, убеждало куда лучше любых слов. Никто не понимал, откуда опальный наследник престола взял столько денег, но факт оставался фактом.
Возмущенный беспримерной наглостью старшего сына касик приказал привести к нему Гарухака в цепях, но тот бесследно исчез. Поиски ничего не дали. А касиани продолжал действовать, причем действовать на грани фола, игнорируя все писаные и неписаные правила. И это нравилось многим дэкхебам, не говоря уже об утаргах, которым трусость касика издавна стояла колом в горле – предки заповедали презирать трусов. Может, у Даркасадара впервые за множество поколений появится по‑настоящему сильный правитель? Хотелось бы, надоело быть самыми слабыми и покорно исполнять волю любой из сопредельных стран.
Мало того, в города прекратился подвоз продуктов от союзников, а своих, в связи с прошлогодней засухой, не хватало. Орки не давали выходить в море рыбакам, потому даже свежая рыба исчезла с рынков. В народе, ощутившем угрозу голода, началось глухое брожение. Еще никто пока не кричал: «Гарухака на престол!», но до того осталось совсем недолго, трезвомыслящие люди хорошо это понимали. Касик проиграл все, ввязавшись в войну на стороне Карвена.
Предстоящая оккупация вызывала ужас. А ее не миновать, имперцы отказались даже выслушать послов касика, прибывших просить о мире. Они без лишних слов отослали послов прочь, отдав им дохлую облезлую шавку и приказав передать ее лично в руки Тегухаку. Каждый придворный сразу понял смысл послания – с трусливой собакой разговора не будет. Многие после этого задумались, а не пора ли менять лошадей. И все больше и больше дэкхебов сходились на том, что пора.
Тегухак вел себя, будто ничего особенного и не происходило. Пировал, пил, днями не выбирался из гарема, требовал падать перед ним ниц и называть сияющим владыкой, попирающим небо. Любимый сын, Эраук, не отставал от отца, поглощая изысканные яства в три глотки. Он стал уже настолько толстым, что едва мог передвигаться самостоятельно, и огромную тушу носили на роскошных носилках восемь рабов. Видя это и слыша визгливый, бабский голос Эраука, брезгливо морщились даже привычные ко всему дворцовые утарги. И это их будущий касик?! Невольно вспоминался подтянутый, умеренный во всем Гарухак. Странно, но Тегухак не обращал на нехорошие взгляды придворных никакого внимания, продолжая вести себя по‑прежнему. Правда после того, как послы передали ему дохлую шавку, впал в истерику и два дня визжал, как резаный, трясясь от ужаса. Зрелище было на редкость неприглядным.