— Между прочим, у нее есть основания, — нахмурилась Элис. — Она заботилась о нас, начиная с самого детства.
— Алло! Детство кончилось! — Алиса щелкнула пальцами. — Сестренкой меня называет, вечно сю-сю, му-сю! Да если хочешь знать, я бы тогда и без тебя прекрасно прожила. Парни, ну хоть вы ей скажите, а?
— Если честно, мы вообще не врубаемся, о чем базар, — промямлил Валера. — Наверное, потому, что не знаем ничего о твоем детстве.
Безумная замолчала.
— Вот! — Катя послала Валере лучезарный взгляд, и обвинительным жестом выставила указательный палец. — Ты настолько стыдишься своего прошлого, что даже не рассказала своим друзьям о том, что с тобой случилось.
— Кстати, я такого же мнения, — добавила Элис. — Как по мне, им уже давно стоило бы все узнать.
— Да ну? В самом деле? — Алиса нервно хохотнула. — Дима, ты хочешь узнать, что со мной случилось?
— Если только ты сама решишь об этом рассказать.
— Ну, за вас, одинаковые, я не спрашиваю, у вас любопытство к чужим секретам и так изо всех щелей прет. Может, гнома еще позовем, он ведь тоже не в курсе? Кстати, где гном?
— Занят, — коротко ответил Дима.
— Класс, ну хоть один будет в неведении. Я стыжусь своего прошлого? Да я сейчас вам такое расскажу, что вы и сами не захотите слушать, — Алиса выпятила нижнюю губу. — Хорошо, рассказать о том, как моя мамаша вышла замуж за зека, когда мне было девять лет? Отца у меня не было, беременность была чистой воды залетом, и мамаша, дура набитая, девять лет со мной одна таскалась, пока не влюбилась в какого-то урода. А он, между прочим, отсидел не просто так, а за педофилию. Ну что, интересно?
— Рассказывай, — глаза Кати метали молнии. — Сама увидишь, как тебе легче станет.
— Да пожалуйста. Год спустя после свадьбы отчим убил мать ударом кулака в висок. Просто взял, и врезал ей, потому что был пьяный, а она пристала к нему насчет неоплаченных долгов за квартиру. Только вот беда, силу не рассчитал. А после ее похорон за меня взялся. Девочка десяти лет, лакомый кусочек, к тому же не родная дочь, а приемная. И ее нужно было как-то утешить, ведь она сиротой осталась. Ну что, рассказать, как меня насиловали во все дыры? Как я плакала, и как этот мудак рвал на мне одежду, бил, запугивал страшными словами, и так каждую ночь, на протяжении целого месяца? А может, вам больше по душе послушать, как я воткнула ему нож в горло, пока он спал?!
Голос сорвался на крик. Алиса приподнялась, ее лицо выражало страшную, звериную ярость. Дима на всякий случай отошел чуть подальше.
— Перестань! — Элис спрятала лицо в ладонях. — Это слишком больно, я не хочу об этом вспоминать!
— Потерпишь! — отрезала Безумная. — Они же терпят. Ой, а что такое, парни? Неужели правда оказалась страшнее, чем вы ожидали? А хотите узнать, что я чувствовала в тот момент? Ничего. Абсолютно. Вообще. Ни жалости, ни сострадания, ни печали, ни радости. Ну, что, вам теперь тоже стыдно за мое прошлое?
— Рассказывай, — Дима взял себя в руки, и убийственным хладнокровием положил руку Элис на плечо. — Мы слушаем.
— После убийства попасть в детдом у меня не было шанса, так что меня поместили в закрытую клинику для детей с психическими отклонениями. К тому же выяснилось, что за месяц издевательств я частично потеряла рассудок. В клинике я провела — сколько? — шесть лет? Да, шесть. От десяти до шестнадцати. Там я встретила Катю, и все это время мы были неразлучны. Она старше меня на год, и ей почему-то крепко вбилось в голову, что я для нее — как младшая сестра, о которой нужно постоянно заботиться, которую нужно постоянно опекать. Представьте себе психушку для детей, где ты шесть лет не видишь свободы, где тебя пичкают лекарствами, переворачивают все в голове во время психотерапии, где тебя окружают ненормальные дети с синдромами, которые разрушили их жизни. Как, по-вашему, я могла остаться адекватной личностью после такого воспитания?
— Можно вопрос? — Ваня поднял руку.
— Ну?
— А Катя там как оказалась? В смысле, что у нее произошло, раз ее там тоже держали?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Все взгляды обратились к Ледяной Королеве.
— Все очень просто. У меня случилось это, — открыв кран, она сунула руку под воду, а потом раскрыла ладонь — вода собралась, и превратилась в красивый ледяной шар, прозрачный, как стекло, а внутри еще и красовалась крошечная фигурка с крылом за спиной. — Ледяная магия. Я не понимала, что происходит, не знала, как с этим справиться, я буквально сходила с ума, а самое главное — боялась кому-нибудь об этом рассказать. Вот родители и отправили меня на принудительное лечение. Алиса помогла мне не только взять силу под контроль, но еще и продержаться там необходимый срок. Срок, в течение которого так никто и не узнал, какой силой я обладаю.
— Ты еще про пошлости скажи.
— Да… В общем, Алиса посоветовала мне — чтобы магия не прорывалась наружу, нужно не думать о ней, а наоборот, сосредоточиться на чем-то нейтральном. А так как я больше других детей интересовалась взрослыми темами о половом развитии, то вышло так, что сосредоточилась я на пошлостях и вульгаризме. С тех пор у меня такая странная особенность — шутки на недетские темы вставлять.
— Она вышла из психушки на год раньше меня, — с горечью добавила Алиса. — А когда мне исполнилось шестнадцать, уговорила своих родителей оформить надо мною опеку. Тогда и меня выпустили.
— Только ты была еще не готова к тому, чтобы выйти в открытый мир, — заметила Элис, впервые за долгое время нарушив молчание.
— Разве? Да я сгорала от нетерпения начать менять мир к лучшему! Чем успешно и занималась целых два года. За этот срок я многое поняла, многому научилась. Но самое главное, что до меня дошла одна простая истина — не нужно притворяться, пытаться выглядеть нормальной, какой тебя хотят видеть некоторые. Намного важнее быть самой собой, и искать тех, кому это нравится. Да, я была странной, меня боялись, меня презирали, мне давали обидные прозвища, от меня шарахались, как от чумы. Ну, и что? Разве я не единственная в своем роде? Разве где-то в мире есть вторая такая Алиса Стрельцова? Да я была счастлива от того, что я не такая, как все.
— И чем ты занималась два года до того, как поступить в Академию? — спросил Дима.
— Да всяким. Путешествовала по стране, работала дальнобойщицей, участвовала в подпольных боях без правил, воевала с одним известным наркобароном и работала под прикрытием в преступном синдикате. Много всего, — Безумная пожала плечами. — С Катей мы почти не общались, но когда мне исполнилось восемнадцать, она взялась за меня всерьез.
— Я больше не могла смотреть, как ты рискуешь жизнью и растрачиваешь свои таланты на всякие глупые приключения.
— Да-да, и поэтому все мозги мне вынесла своей Боевой Академией. Твое счастье, что сканер вообще показал наличие у меня способности к боевой магии. В тот момент мне казалось, что тухнуть в учебном заведении пять лет — ничего хуже быть не может.
— Однако поступили мы все-таки в разные школы, — добавила Элис.
— Да я просто не хотела, чтобы она опять меня опекала, — Алиса фыркнула. — Вот и нарочно с ней рассорилась. Итог — Ледяная Королева и Безумная разошлись в разные стороны на целый год. Бурные аплодисменты, всем спасибо, все свободны. Катя, ну вот зачем ты все испортила?
— Только не говори, что ты была не рада меня видеть.
— Ну, сначала, когда ты напала на меня в ванной — скажу честно, не сильно. Потом да, потом нет, потом немного да, потом снова нет. Сейчас больше да, чем нет… но это не сильно точно, может и поменяться. Без обид, но в тебе слишком развит комплекс старшей сестры. Даже Луизу ты обработала, нашла себе новую "сестренку"! А уж про твои пошлые шутки я и говорить не хочу, порой мне больше было стыдно за тебя, чем тебе за меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В пошлостях нет ничего странного и необычного. По крайней мере, не больше, чем в привычке спать в гробу.
— Да чего вы все прицепились ко мне с моим гробом, я не пойму? Кстати, Элис, куда ты его дела?