с утра, на Большом кружечном подворье. Там буду я, Таисья, Ратмир и ещё три сотни гостей. Мы просим тебя, Рагдай, присоединиться к нам. И к Роксане.
Боярыня Светозара выделила Роксану не только порядком слов, но и голосом. И при этом она легонечко сжала пальцами её смуглую и худую руку, лежавшую на столе. От Рагдая это не ускользнуло.
– Я не смогу присоединиться к вам и к Роксане, – дал он ответ, продолжая есть.
– Это почему? – спросила боярыня.
– Потому, что Роксаны не будет на том пиру.
Все долго молчали. Потом Ратмир произнёс:
– Рагдай, ты неправ.
– Да кто он такой? – вдруг защебетала Таисья, ударив по столу кулачком довольно неубедительного размера, – кто ты такой, я спрашиваю тебя? Ты ей господин? Или муж? А может, ты просто пьяный дурак? Роксана, послушай! Где твоя гордость, где твоя независимость? Светозара, выгони его вон! Ведь он уж давно никакой не тысяцкий, не дружинник! Ратмир, не так ли?
– Роксана, – вновь подал голос Рагдай и одновременно пристально поглядел пьяными глазами в самые изумительные глаза на свете, – скажи здесь всем раз и навсегда: будешь ли ты завтра на этом сучьем пиру?
– Нет, Рагдай, – послышался тихий ответ Роксаны, – я не пойду туда.
Неуклюжим движением отодвинув стул от стола, Рагдай ещё более неловко вскочил и низко склонился перед Роксаной. При этом он опять едва не упал. Голова кружилась. Стараясь не спотыкаться, он ушёл спать.
Через два часа Таисья и Светозара подъехали на конях к терему посадника Людомира. Сенная девушка провела их к опочивальне. Решительно постучавшись, они вошли. Малуша – одетая, но босая, лежала поверх постели и хмуро слушала Арфалаха. Он что-то ей говорил вполголоса, сидя рядом с кроватью на табуретке. При появлении двух красавиц сириец встал им навстречу, и, обменявшись с ними приветствиями, покинул опочивальню.
– Вижу, есть новости? – обратилась к гостьям Малуша, внимательно проследив, как закрылась дверь.
– К огромному сожалению, да, – ответила Светозара и, не садясь, с обильными жестами и ужимками рассказала о том, что произошло два часа назад за обедом. Таисья, стоя с ней рядом, гневно вставляла краткие уточнения. Завершив доклад, две боярыни выразительно и пытливо уставились на Малушу, будто бы предлагая ей разделить их негодование.
– Ну а вы при этом молчали? – осведомилась посадница. Совершенно изменив позу, она уселась на пятки.
– Мы не молчали! – с яростным возмущением подняла ручонки Таисья, – я произнесла речь! Огромную речь! Но этот негодник будто околдовал египтянку! Не правда ли, Светозара?
– Да, так и есть! – скорбно подняла Светозара свои прекрасные руки, – она испытывает к нему большую привязанность! Несомненно! Он для неё слишком много значит, и нам подчас нелегко противостоять этому влиянию.
– Палку, – скомандовала Малуша. Обе красавицы покраснели и перестали жестикулировать. А потом Светозара взяла со стола небольшую палку, служившую для расправ над служанками, и вручила её Малуше.
– Лбы подставляйте, – раздался новый приказ. Две сплетницы наклонились, откинув чёлочки, и Малуша стала их крепко бить по лбам палкой: хлоп – по одному лбу, хлоп – по другому, и так – по десять, двадцать и тридцать раз. Таисья и Светозара стискивали коленки пальцами и терпели удары молча, хоть их глаза закатывались от боли. Примерно через минуту Малуша бросила палку на стол и опять легла, о чём-то невесело размышляя. Наказанные прижали ко лбам ладони и выпрямились. Их носики были сморщены.
– Этот пир надо просто перенести на одну неделю, – вымолвила Таисья, глядя в глаза посаднице, – мы сейчас всех оповестим, что ты нездорова! Пусть Арфалах это подтвердит. Тогда нам поверят.
– А ты ручаешься мне, что через неделю этого негодяя в Новгороде не будет?
– Если переносить, то на десять дней, – ответила Светозара, мучительно потирая ладонью лоб, – или на двенадцать, чтоб уж наверняка! Кто знает, вдруг оттепель через день наступит? Тогда Всеслав здесь задержится.
– Я даю вам, сукам, неделю, – сказала Малуша, – вон!
На другое утро Всеслав прислал сказать Рагдаю с Талутом, что отъезд – завтра. Хоть эта новость, грянувшая во время утренней трапезы, не была полной неожиданностью, Роксана вся побелела. Она даже опустила ложку с овсяной кашей, которую подносила ко рту. Оставив её в компании Светозары, два друга кинулись на конюшню, чтоб осмотреть своих лошадей и приказать конюхам целый день кормить их пшеницей. Потом они напились с Лелюком, который привёл медведя с ночной пирушки в каком-то боярском тереме, и с Ратмиром. Последний привёз Роксане большой дубовый сундук, окованный серебром. Это был подарок от кузнецов и плотников. Они сами проведали бы Роксану, как делали это раньше, но накануне она велела всем передать, что чувствует себя плохо и очень хочет неделю побыть одна.
– Береги Роксану, – твердил Ратмиру Рагдай, звеня с ним ковшами, – здесь продолжаются киевские истории.
– И Прокуду, главное, береги! – завопил Талут, бросаясь обнять Ратмира. Но он маленечко промахнулся и налетел на Топтыгу. К счастью, медведь умел обниматься, так что Талут даже не заметил своей ошибки. Лелюк, который всю ночь работал, упал после двух ковшей. Его собутыльники разошлись уже поздним вечером. Говоря точнее – Талута конюхи отнесли к Прокуде, Ратмир неведомо куда делся, Рагдай дополз до Роксаны.
– Сволочь! – сказала она ему, когда он улёгся с нею в постель, – разве ты не мог хоть этот последний вечер посвятить мне? Ведь ты завтра уезжаешь! Вернее, уже сегодня!
– Вся моя жизнь – твоя, – возразил Рагдай, – клянусь тебе, милая! Я не очень-то и напился. Иди, взгляни на Талута!
– Очень мне надо глядеть на этого дурака! Ты можешь, по крайней мере, меня обнять?
Это Рагдай смог. До большего он дозрел лишь после того, как пару часов поспал. Потом уже надо было вставать, быстро одеваться и завтракать. Сбор назначил Всеслав на раннее утро, затемно.
Обессиленная рыданиями Прокуда не вышла из своей комнаты. Провожать двух друзей отправились Светозара, Роксана, Лелюк, Ратмир и Топтыга. Верных своих коней Рагдай и Талут вели под уздцы. Роксана шагала рядом с Рагдаем, опустив голову и держась за рукав его полушубка, будто слепая. На ней самой была шуба из тридцати шести соболей, подаренная богатыми новгородцами. На боярыне Светозаре была ещё более роскошная шуба из горностая. Снежок под тонкими каблучками двух знаменитых красавиц скрипел отрывисто, звонко. Заря ещё не забрезжила. Всё морозное небо горело звёздами. Иногда наклоняя головы и зажмуривая глаза от встречного ветра, шесть человек, два коня и зверь вышли за ворота.
– Ты – мой единственный друг на всём белом свете! – тихо сказала Роксана, когда уже подходили к пристани, – я тебя буду очень ждать! Рагдай!
– Что?
– Я ждать тебя буду! Ты ведь, наверное, хочешь этого?
– Да, конечно, – сказал Рагдай, не сбавляя шага. Мыслями он был уже в пути – так ему хотелось преодолеть поскорее эти две