Читать интересную книгу Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Состав отряда был, как правило, такой: три — пять офицеров, столько же солдат, до десяти казаков, переводчик. Проводники нанимались из местных жителей в случае необходимости. На каждого путешественника выделялось по винтовке и по два револьвера. Пржевальский лично смотрел до выхода, как складываются отношения среди коллектива. Если было необходимо, менял состав. Временами от основных сил отряда высылали дозоры на расстояние до 100 км, а иногда экспедицию разделяли на два отряда, каждый из которых выполнял свою задачу. Обычно впереди основного отряда шел небольшой дозор. И сейчас разведчики или спецназ работают по такой же схеме.

Отношения путешественников с местными жителями складывались по-всякому. Кто-то приглашал в гости, угощал, кто-то просил о помощи, кто-то хотел узнать, зачем едут посланцы «белого царя». А кто-то пытался ограбить или убить. Стычки и нападения случались не так уж и редко. Так что у путешественников были в том числе и боевые награды. Какую информацию везли из путешествий? Понятно, что все, касающееся географии: карты, исследования климата, породы в горах и пустынях, колодцы и реки. Есть книги Пржевальского о его поездках. Они вполне доступны, легко читаются. Но вот какие еще писал путешественник отчеты, можно только догадываться. Понятно, что Пржевальский составлял карты, собирал информацию о войсках на посещаемых территориях, о состоянии дел во внутренней политике, о присутствии эмиссаров в других странах. Однако те самые другие, особые, отчеты, засекречены до сих пор и хранятся в специальных архивах.

Николай Михайлович Пржевальский был важным участником Большой Игры. Он был удивительным разведчиком и глубоким ученым. И мы незаслуженно мало знаем и говорим о нем.

К 1885 году ситуация в Центральной Азии обострилась настолько, что едва не переросла в англо-русскую войну. Понятно, что сами англичане воевать не собирались, они полагали, что это сделает эмир Абдуррахман-хан. В 1881 году он разбил войска Аюб хана и присоединил Гератский оазис. Он объяснил всем бекам, что не потерпит своеволия. Он по-восточному жестоко наводил порядок в стране: кто не хотел подчиняться центральной власти, лишался как казны, земли, дворцов или жизни. Абдуррахман разогнал расплодившиеся после войны шайки, провел административные и военные реформы, создав более-менее приличную армию, перевел под контроль государства сбор налогов.

Но для него проблема была в том, что он слишком зависел от англичан. Еще при назначении на пост англичане передали Абдуррахман-хану письмо вице-короля Индии, который указал, что эмира будут поддерживать, если «эмир будет неуклонно следовать советам правительства Британской империи в своих внешних сношениях». И военные реформы Абдуррахман проводил на деньги англичан. Примерно как сейчас Афганистан реформирует армию на деньги, выделенные из американского бюджета.

Калькутта очень приветствовала присоединение Герата, и при одобрении Индийского правительства в 1883 году Абдуррахман-хан ввел войска в три небольшие памирские княжества: Рушан, Шугнан и Вахан. Они когда-то были вассалами Кокандского ханства. А потом стали независимыми. Ввод афганских войск прямо противоречил англо-русским договоренностям 1873 года, когда было решено реку Амударью считать границей Афганистана. Понятно, что на такое Абдуррахман не мог решиться без «отмашки» из Лондона.

Эта военная кампания проходила под контролем русской военной разведки. Как раз в 1883 году, в разгар событий, в Западный Памир была снаряжена экспедиция под руководством капитана Генерального штаба Дмитрия Васильевича Путяты. Молодой офицер, выпускник Николаевской академии Генерального штаба (он окончил ее по первому разряду, то есть на «отлично»), был сразу по окончании учебы произведен в капитаны Генерального штаба и прикомандирован к штабу Туркестанского военного округа офицером для поручений. Словом, он стал разведчиком. В 1882 году он прошел практику при Ташкентской обсерватории, потом провел рекогносцировку в пустынях Каракум и Кызылкум. А весной 1883 года Путята был назначен начальником Памирской экспедиции.

По схеме, отработанной Пржевальским, был подобран личный состав. Три офицера, конвой из двенадцати казаков и восемь киргизов. Организацией похода занимался начальник Ферганской области генерал Абрамов, а официальной целью были заявлены научные изыскания, для чего были подготовлены письма к правителям Шугнана и Вахана. 8 июня отряд вышел из города Ош и отправился в долгое путешествие по Памиру и Кашгару. В этом походе было пережито немало — правители княжеств сначала не хотели пускать русских, потом решили, что это передовой русский отряд, а где-то дальше идут основные силы, чтобы воевать с афганцами. Кашгарские власти пытались задержать разведчиков, но были вынуждены отпустить их после трехдневного разбирательства. Путята в итоге добрался до ваханского правителя и посетил его столицу, городок Кала-и-Пяндж. Ваханский правитель просил Путяту о покровительстве России и о введении войск, но у капитана не было полномочий принимать такие решения. А вот англичане именно после этих переговоров стали давить на Абдуррахмана, чтобы он ускорил военную операцию.

Отряд бесстрашных разведчиков то соединялся, то разделялся на две группы, которые выполняли разные военно-политические задачи. При этом постоянно велось картографирование местности. Разведгруппа вернулась в Маргелан в конце ноября 1883 года. Результаты работы получились внушительными. С научной точки зрения в том числе. Были определены 12 астрономических пунктов и измерены барометрические высоты около 400 точек, было обследовано 47 000 квадратных верст на Памире, и после этого русское внешнеполитическое и военное ведомства стали ставить вопрос о границах с Афганистаном на Памире.

А еще в ходе экспедиции удалось собрать сведения разведывательного характера о политической ситуации, событиях в памирских бекствах, причем в отчете Путята обратил особое внимание на то, что местное население к афганцам относится плохо и хотело бы получить русский протекторат. Но писал он это уже в тот момент, когда в бекствах стояли афганские войска. Так что Мервская операция Алиханова была больше ответом России на английские выходки.

На вторжении в Памирские бекства Абдуррахман не остановился. То есть он, может, и хотел бы, потому что в целом неприязни к русским не испытывал. Но вот англичане считали иначе и полагали, что если они финансируют эмира и его страну, то ему стоит делать то, что хотят в Калькутте и Лондоне. А там хотели провокаций. И место для провокаций нашлось. Называлось оно Пендинский оазис. Он находился на реке Кушке, на линии русско-афганского разграничения, и считался спорной точкой, переговоры о принадлежности которой все никак не могли закончиться. Понятно, что Россия вела переговоры не с Кабулом. Петербург о границах Афганистана говорил с Лондоном. После присоединения Мерва первый шаг сделали англичане. Под предлогом уточнения северных границ Афганистана они отправили на Кушку военно-дипломатическую миссию во главе с генералом Лемсденом. Английские топографы заодно исследовали переправы через Амударью, и вообще «дипломатическая» миссия была очень убедительной — несколько сотен солдат и офицеров. Сначала англичане объехали север Афганистана, встречались с вождями племен, старейшинами, выясняли настроения, чтобы понять — случись война с русскими, афганцы пойдут воевать или нет.

Но и Российская империя тоже отправила свою «дипломатическую» миссию под командованием генерала Александра Виссарионовича Комарова, который был тогда начальником Закаспийской области. Англичане приказали Абдуррахману отправить на границу афганские войска. Началось противостояние дипломатов в погонах на Кушке. Сопровождалось оно перепиской между Лондоном и Петербургом. Россия заявляла, что оазис Панджшех принадлежит ей на том основании, что она владеет Мервом. Лондон отвечал, что не все так однозначно, поверьте, не все хотят присоединения к России. На границе шли свои бумажные баталии. Переписывались и генералы отрядов — русского, афганского и начальник английской миссии. Причем тут тон переписки сильно отличался. На словах разгневанный генерал Комаров приказал афганским отрядам немедленно удалиться. Афганский командующий отказался. Комаров обратился к генералу Лэмсдену и у него потребовал, чтобы афганские отряды убрались из русского оазиса. Лэмсден тоже ответил отказом.

Сохранившаяся переписка между русскими и британскими офицерами невероятно захватывающая.

«От Генерала Сэр Питера Лемсдена Подполковнику Алиханову.

Калэ-и-Моур, 19-го февраля н. ст. 1885 г.

Подполковник Риджуэ представил мне полученное им вчера от Вас письмо. Я не могу не высказать своего удивления по поводу тона, в котором оно написано, и должен прибавить, что, после вчерашнего объяснения моего с представителем Эмира, я нахожу, что мною исчерпаны все средства к удержанию Афганцев от принятия мер, которые они могут признать необходимыми для защиты своих прав.