камбуз.
В конце четвертой партии Берри сказала, что хочет отправиться в свою каюту, и Холлидей предложил Джессике сыграть в другую игру.
Берри вышла… и в коридоре, в узком проходе, ведущем в закрытые шторами каюты, внезапно появился Гулби. Он был удивительно серьезен, когда обратился к ней:
— Мисс Григсби, могу я поговорить с вами?
— В чем дело? — спросила Берри, изумившись вежливому и подобающему обращению.
— Пожалуйста… не могли бы вы пройти со мной в мою каюту?
— Разумеется, нет! — возмутилась Берри. Похоже, рано она подумала, что Гулби образумился.
Он покачал головой, поднял руки, будто капитулируя, и раскрыл ладони.
— Клянусь вам, это не какой-то трюк. Мне нужно поговорить с вами в моей каюте. Это срочно. Пожалуйста.
— Вы можете поговорить со мной прямо здесь, сэр.
— Если я поведу себя не по-джентльменски, пусть Господь сразу сразит меня насмерть. У меня есть для вас предложение.
Губы Берри покривились.
— О, в этом я не сомневаюсь!
— Нет-нет. Достойное предложение. Пожалуйста. Всего минута вашего времени, но мы непременно должны провести ее наедине. Большего не прошу.
И что с этим делать? Берри никогда бы не пришло в голову входить в каюту Роуди Реджи, но мужчина казался действительно обеспокоенным. Уловка, чтобы заманить ее к себе? Возможно, но…
— Это касается моих драгоценностей, — сказал Гулби, прерывая ее размышления. — Тех, что в моем мешочке. Прошу вас, мисс, всего минуту.
Берри стиснула зубы в ответ на эту просьбу и отчеканила:
— Одна минута и ни секундой больше. И если вы хоть пальцем ко мне притронетесь, клянусь, я либо позову на помощь, либо влеплю вам такую пощечину, что у вас глаза в глазницах перевернутся!
— Согласен, — тут же ответил он, опустив голову в непривычном для него смирении, и пошел впереди.
Его каюта была третьей по коридору справа. Он отодвинул тяжелый брезентовый занавес, открывая небольшое пространство. Берри отметила его коллекцию из четырех пар начищенных и, скорее всего, дорогих ботинок, идеально выстроенных в ряд около койки, которая была заправлена так аккуратно, будто в ней никто никогда не спал. Рядом стоял маленький круглый столик с несколькими выдвижными ящиками, на котором находились умывальник и масляная лампа, чуть дальше расположился ротанговый стул и деревянный стержень, прикрученный к переборке, на котором висело несколько костюмов пастельных тонов и два пальто для холодной погоды.
Гулби задернул занавес за своей гостьей, открыл нижний ящик стола и достал фиолетовый бархатный мешочек, который, вероятно, прежде хранился рядом с его мужским достоинством.
— Я прошу вас спрятать это в вашей каюте, — сказал он и протянул мешочек Берри.
Сделала ли она шаг назад? Возможно.
— Я серьезно, — кивнул Гулби. — Спрячьте это у себя до конца путешествия. Вы сможете? Пожалуйста.
— Я не хочу иметь ничего общего с этим мешочком, — с трудом вымолвила Берри.
— Вы знаете, сколько стоит то, что внутри? По меньшей мере, четыреста фунтов, — настаивал Гулби. — Два сапфира, изысканный неграненый изумруд, два лунных камня, три опала и три серебряных браслета отличного качества. Это то, что я показываю потенциальным клиентам.
— И потенциальным жертвам? — едко уточнила Берри.
— Забудьте об этом на мгновение, прошу вас. — Выражение серьезной озабоченности появилось на лице мужчины и застыло на нем. — Я говорил вам, что кто-то рыскал здесь, вероятно, в поисках этого самого мешочка. Чего я вам не сказал, так это того, что в последние несколько дней я чувствовал, что за мной наблюдают. Это просто… ощущение, что кто-то здесь тайно следит за мной. Ускользает, как только я оборачиваюсь. Тень там, где тени быть не должно. Вы понимаете?
— Я понимаю лишь то, что у вас снова разыгралось воображение.
— Это не так! Послушайте… Я хорошо знаю, как следить за человеком, потому что сам делал это множество раз! Должен признать, я… я… слежу за женщинами. Встречаю привлекательную девушку в магазине одежды или шляп и прогуливаюсь, чуть отставая от нее, чтобы выяснить, где она живет, есть ли у нее жених или нет. Я держусь вне ее поля зрения, чтобы узнать все, что мне нужно, и спланировать встречу. А сейчас кто-то делает то же самое со мной, и я боюсь, что, когда он приблизится, насилия будет не избежать.
— Спасибо вам за историю о ваших отвратительных наклонностях. Должна признать, я ничуть не удивлена, — покривилась Берри.
— Думайте обо мне все, что хотите, но текущая ситуация требует помощи от одного попутчика другому. Я имею в виду, мне нужна помощь от попутчика, которому я мог бы доверять.
— Это просто дико! — воскликнула Берри. — Если вы считаете, что кто-то здесь может напасть на вас и отобрать мешочек, отдайте его капитану Стоунмену, чтобы он запер его в своей каюте.
— Ему я тоже не доверяю, — мрачно ответил Гулби. — Вам я доверяю, потому что видел вас с вашим Мэтью, и то, что вы мне рассказали о нем, вызывает доверие.
— Никто здесь не планирует красть ваш товар. Если допустить такое, то просто подумайте, как нападавший смог бы скрыться от констеблей, которых сразу же вызовут в гавани? В любом случае, я понимаю, что даже на корабле такого размера есть достаточно мест, где можно запереть нарушителя спокойствия до конца плавания. Вам нечего бояться.
— Отлично, — едко сказал Гулби. Его губы превратились в тонкую мрачную линию. — Но что, если не будет жертвы, способной сообщить о беде?
— Убийство? — недоверчиво спросила Берри. — На борту этого корабля? Я сомневаюсь, что ваше отсутствие бы никто не заметил, даже если бы понадобилось много времени на поиски тела. Послушайте, мистер Гулби…
— Пожалуйста, зовите меня Реджи. Мы должны обращаться друг к другу по имени, если хотим быть партнерами.
— Мистер Гулби, — с нажимом повторила Берри, — я считаю, что все на этом корабле являются именно теми, за кого себя выдают. Никто не желает вам вреда и не хочет завладеть вашими драгоценностями. То есть, вашим товаром.
— Никто? Вы забываете о девяти членах экипажа. Откуда мне знать, что ни