В час дня экипажи танков выстраиваются у своих машин. Напротив поротно становятся автоматчики. Делегаты и командование направляются к трибуне.
Открывая митинг, я от имени всего личного состава бригады заверил трудящихся Житомирщины, что эти боевые машины, построенные на трудовые сбережения народа, танкисты-фастовцы со страшной силой обрушат на заклятого врага.
Глава делегации секретарь Житомирского ГК КП(б)У Сердюков в своем выступлении подробно рассказал о наполненном героизмом, самоотверженном труде трудящихся области по восстановлению хозяйства, разрушенного гитлеровцами, о священном чувстве благодарности освобожденных людей своим освободителям - героям-фронтовикам.
- Пусть, - говорил Сердюков, - доблестные танкисты выполнят с честью волю нашего народа на ратном поле. Лавиной мчитесь на этих машинах на запад, беспощадно уничтожая проклятого врага, несите радость освобождения нашим братьям, которые еще стонут в фашистском ярме. Не удрать врагу от народной кары за страшные злодеяния перед человечеством!
Потом выступили колхозник Ткачук и делегат от молодежи области Мельникова.
В конце митинга с яркой речью выступил командарм П. С. Рыбалко. Он сказал, что наша бригада неплохо себя показала в боях за Советскую Родину. Доказательством того - 14 Героев Советского Союза в соединении и стопроцентное награждение орденами и медалями его личного состава.
- Но боевое соединение танкистов может и должно еще лучше, еще смелее воевать. Больше отваги! Больше лютой ненависти к врагу! Эти боевые машины дар народа нашего. Доверие народа мы должны с честью оправдать в ближайших боях... - так закончил свое выступление командарм.
Затем мимо трибуны на большой скорости прошли один за другим все 30 танков. Они были украшены зелеными ветками черемухи, на головной машине трепетало боевое Знамя. На танках разместился десант бойцов-автоматчиков.
Танки промчались на запад, туда, где в жестоких боях решалась судьба Родины.
Врученные нам 30 танков Т-34 славно послужили в боях с немецко-фашистскими оккупантами.
Замечу, кстати, что на полях сражений воевало оружие, созданное всеми народами нашей страны. Танки и самолеты носили имена Москвы и Ленинграда, Баку и Тамбова, Ташкента и Тбилиси, Киева и Кишинева, Чимкента и Якутска...
В дни подготовки операции торжественно отмечались юбилейные даты частей и соединений, вручение гвардейских знамен и правительственных наград. Все это воспитывало у личного состава высокую сознательность, чувство морального и боевого превосходства над врагом.
Как и в период подготовки предшествовавших операций, большое внимание уделялось в войсках пропаганде боевых традиций соединений и частей, многие из которых имели на своих знаменах ордена, получили звание гвардейских, почетные наименования, вырастили большой отряд Героев Советского Союза, сотни, тысячи отважных воинов. Командиры и политработники делали все возможное, чтобы боевые традиции как залог будущих подвигов, как оружие большой моральной силы были восприняты и унаследованы каждым бойцом, чтобы каждый еще больше проникся любовью к своему полку, своей дивизии, бригаде, армии, гордился своей принадлежностью к ним и был готов продолжить героические дела ветеранов боев.
Об этой глубокой, поистине сыновней любви воинов к своей части, своему соединению особенно хорошо знают фронтовики. В каждом из них живет неистребимое чувство привязанности к дружной боевой семье полка, дивизии, бригады, где они держали экзамен на воинскую зрелость, где обрели веру в свои силы, породнились с однополчанами по крови и по душе, вместе испытывали радость побед и горечь неудач и на трудных верстах фронтовых дорог теряли хороших боевых друзей. У каждого в памяти многие и многие случаи, когда, попав по ранению в госпиталь, бойцы и командиры настойчиво добивались, чтобы их непременно вернули в свой полк, в свою часть, потому что они стали для них больше, чем семья, потому что дружба там по-особому крепкая и верная, на оселке фронтовом ими самими проверенная.
Не могу без волнения вспоминать такой характерный факт. В январе сорок третьего года танкисты нашей бригады участвовали в штурме одного из вражеских аэродромов под Сталинградом. Задача была успешно выполнена, но не всех мы досчитались тогда. Среди тяжелораненых оказался командир батальона капитан Хыдыр Гасан-оглы Мустафаев. В нем едва теплилась жизнь, когда друзья вытащили его из танка. Офицер хотел что-то сказать и знаком подозвал меня к себе. Он просил об одном: не отправлять его в тыл, лечить в бригаде. Дескать, здесь он быстрее встанет на ноги и вернется в строй. Однако врачи были неумолимы - офицера направили в армейский госпиталь. Вылечившись, Мустафаев добился-таки, чтобы его снова послали в родную бригаду. С ней он прошел многотрудный путь, в ее рядах получил звание Героя Советского Союза.
О своих незабываемых друзьях, о четырежды орденоносной бригаде офицер написал после войны хорошую книгу, согретую сердечным теплом и большим чувством патриота.
Другой случай, о котором тоже не могу не вспомнить, произошел с бывшим первым комиссаром бригады Николаем Александровичем Тимофеевым. С 91-й отдельной танковой бригадой Н. А. Тимофеев породнился еще в пору ее формирования под Казанью и в Горьковской области. Вместе с ее ветеранами переживал многие и многие трудности становления и испытаний на боевую зрелость. Одно из первых таких испытаний выпало на долю личного состава нашего танкового соединения в июле 1942 года под Волоконовкой, на территории нынешней Белгородской области. Мы тогда вели сдерживающие бои. Тяжелые, кровопролитные. Н. А. Тимофеев, как обычно, стремился быть там, где накал боевой обстановки сильнее, где особенно нужны личный пример и емкое, призывное слово политработника. Однажды машина, в которой мы ехали вместе с ним на наиболее важный участок, попала на край минного поля. От взрыва пострадал весь ее экипаж. У Тимофеева были поломаны ребра, он потерял сознание. При первой же возможности его отправили в госпиталь.
Едва успев подлечиться, Тимофеев вернулся в бригаду, наотрез отказавшись эвакуироваться вместе с госпиталем в глубокий тыл. "Когда увидел я в окно госпитальной палаты, - рассказывал потом Николай Александрович, - условные знаки нашей бригады на бортах проходивших по улице боевых машин, я вздрогнул от охватившего меня волнения. Да я же могу затерять след бригады. А без нее и жизнь не та. Без моей-то бригады".
Любовь солдата к своему полку, своей дивизии, всей армии нашей активна и действенна. О своей родной части ветераны помнят годы и годы и после войны встречаются как земляки, как побратимы, хранят, словно дорогие реликвии, все, что связано с ее историей, со своим далеким боевым прошлым: письма друзей и фотографии, вырезки из газет о заслугах части, фронтовую гимнастерку, китель, которые обычно надевают по особо торжественным дням, грамоты и благодарственные листки... Я не раз слышал, что солдаты, вернувшиеся с войны, в память о родной дивизии, бригаде любовно рисовали или на стене комнаты, где размещали свои фронтовые фотографии, или в своих семейных альбомах условные отличительные знаки родной части или соединения, которые те имели в военную пору. Эти знаки для фронтовых друзей - словно символы верности их полку и дивизии, делу, которому они присягали жизнью и смертью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});