— Миледи, — он заставил свой голос звучать тише, — это из-за вас?
Она не стала отвергать его обвинение. Глядя вслед удаляющемуся Найлу, она произнесла:
— Возможно, это имеет ко мне какое-то отношение. Мне надо перемолвится с ним парой слов. Прошу простить.
И, придерживая юбку руками, поспешила за Найлом.
Джерадин двинулся вслед за ней. Териза коснулась его руки. Разве Элега однажды не упоминала при ней о Найле? Ну конечно. Когда она вела Теризу на первую ее встречу с Мисте. Мне больше по вкусу Найл. Джерадин посмотрел на нее, собираясь узнать, почему она сдержала его; Териза спросила:
— Почему это может быть из-за Элеги?
Элега догнала Найла, они остановились и начали беседовать. Их лица трудно было разглядеть; слишком много народа суетилось вокруг, торопясь в разных направлениях. И, естественно, то, о чем они говорили, услышать было невозможно.
Джерадин отстраненно ответил:
— Многие годы он сгорал от любви к ней, но был уверен, что ему ничего не светит. Он думает… — Джерадин нахмурился. — Я этого не понимаю. Он думает, что недостаточно хорош для нее. Потому что не прославил себя никакими подвигами. Он знает, что у нее большие амбиции, и уверен, что она откажет ему. Думаю, больше всего его оскорбляет то, что я был помолвлен с ней — и упустил свой шанс. Он пообещал нам, что останется в Хауселдоне на всю зиму набраться храбрости попросить ее руки.
— Значит, ты думаешь, он прибыл в Орисон, чтобы выяснить, выйдет ли она за него?
Джерадин кивнул. На лице у него была озабоченность.
— Но я уверен, что он еще не набрался храбрости. Если бы он осмелился — и она отказала ему, — он не остался бы в замке. Значит, она придумала нечто, причиняющее ему боль, прежде чем он набрался смелости сделать предложение. Он не уехал, потому что не сделал того, зачем прибыл сюда. Но он очень сильно страдает.
Чтоб и она так же мучилась. — Он посмотрел на Теризу. — Конечно, это все мои предположения. Но посмотри на них. Как бы там ни было, она знает о муках, причиняемых ей.
То, что Териза увидела сквозь толпу, вроде бы подтверждало выводы Джерадина. Элега говорила с Найлом — апеллируя к нему? — так, словно продумала все заранее. И его ответы — как бы они ни были коротки — выражали понимание и даже некую долю согласия.
Не представляя, как можно уменьшить беспокойство Джерадина, Териза сменила тему беседы.
— А что ты думаешь о шарлатане? О том человеке в лохмотьях и лентах.
Джерадин все никак не мог отвлечься от Найла и Элеги. Затем с усилием перевел взгляд на Теризу.
— Что ты сказала? Я не расслышал.
— Тот шарлатан, которого мы недавно видели. Что ты думаешь о нем?
— Что думаю о нем? Да ничего. А что такого?
Ничего не изменилось — хоть Джерадин и перевел взгляд на Теризу, мыслями он был все еще с братом.
— Просто любопытно, — сказала она задумчиво. — Что-то в нем…
Но для пригодника было характерно, что он с готовностью подчинялся ее капризам. Он напряг свою память и сказал:
— Я не видел его здесь раньше. Странно, почему? Он выглядел не настолько молодо, чтобы быть новичком в своем деле.
— Но, с другой стороны, он на самом деле вовсе не стар, — начала она. — Он…
Через мгновение ее осенило.
— Он похож на кого-то знакомого. — Вот почему он вызвал ее интерес! — Я видела его раньше.
Джерадин уставился на нее:
— Ты… что?
— Я видела его раньше, — настаивала Териза. — Я уверена в этом. Но в другом виде, переодетым.
— Где это было? — Джерадин был готов поверить ей. — Это тот человек, который напал на тебя?
— Гарт? Нет. — Она закрыла глаза и попыталась успокоиться. — Это не он. — Но обрывки воспоминаний не складывались в единое целое. — Я не знаю. Где-то, — но чем старательнее она старалась вспомнить шарлатана, тем менее знакомым он ей казался. — Не могу вспомнить.
— Не пытайся заставить себя. Чем быстрее ты об этом забудешь, тем легче потом будет вспомнить. — Затем добавил: — И — спасибо.
Она встряхнула головой:
— За что?
Он кивнул в сторону Элеги и Найла.
— Мне нужно было, чтобы меня отвлекли от них.
Териза посмотрела в том направлении. Найл нырнул в толпу, а Элега направилась к своим спутникам.
Ее решительная улыбка и безучастный взгляд ясно свидетельствовали, что она не собирается рассказывать им о том, что было между ней и Найлом.
— Простите, я заставила вас ждать, — сказала она прежде чем Териза и Джерадин успели заговорить. — Лучшие магазины одежды как раз перед нами. Зайдем?
Следуя за Элегой, Джерадин встретился взглядом с Теризой и пожал плечами. Его кривая ухмылка говорила скорее о печали, нежели о злости. Ведь это была не первая с его стороны попытка общения со старшей дочерью короля.
Он, казалось, знал, как не обижаться на ее поступки.
Когда они оказались возле магазинчиков с тканями и портняжных мастерских, шум вокруг стал напоминать рев. Торговцы сражались за потенциальных покупателей настолько агрессивно, что Териза никогда бы не посмела зайти сюда, будучи одной. Однако леди Элегу творившееся вокруг, похоже, ничуть не смущало. Сохраняя на лице естественную улыбку, она остановилась посреди прохода и сказала громко, но не на повышенном тоне:
— Господа, нет нужды устраивать столько шума. Вы знаете, что меня вам все равно не переубедить. — Ее тон был спокойным, но исполненным уверенности. — Может быть, вы могли бы вести себя хоть чуточку поспокойнее?
И почти мгновенно вокруг нее воцарилась тишина, когда люди увидели, кто она, и принялись расступаться, распихивать соседей, освобождая ей проход.
В ответ Элега грациозно склонила голову — жест, от которого Джерадин закатил глаза. Однако Териза заметила, что лавочники относятся к этому совершенно серьезно. Должно быть, оказывать услуги королевской дочери было делом прибыльным.
Выбрав магазин, Элега вплыла внутрь словно флагман во главе флота. Подобно многим деревянным строениям, это было построено с таким расчетом, чтобы пол лишь самую чуточку не утопал в грязи. Несколько довольно шатких ступенек вели на узкое крылечко, выглядящее скорее бутафорским; распахнутая дверь приглашала в небольшую комнатку, где торговец показывал свои товары.
В комнате было светло, потому что незастекленные деревянные окна сейчас были распахнуты настежь; жаровня, расположенная на полу посреди комнаты, слегка согревала помещение. Спешно вскочив из-за прилавка, торговец рассыпался в почтительных приветствиях и выражении своей радости по случаю появления дочери короля.
Кроме прилавка и жаровни в комнате ничего больше не было. Стены были утыканы планками для полок, но самих полок не было. Фактически, в магазине не было видно ни куска ткани, за исключением вывешенных в окнах и над входом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});