Читать интересную книгу Ужасный век. Том I (СИ) - Миллер Андрей

— Ах, братик, ты втянул меня в какой-то глупый диспут. Нашёл время и место! Давай лучше выпьем.

— Давай. — Бернард взялся за ножку бокала. — А за что?

Ламберт приобнял брата свободной рукой, а другой широко повёл — обведя бокалом гладь озера и панораму столицы.

— Вот за это, братик! Посмотри, как всё кругом великолепно! Мир прекрасен и удивителен, и вот уж какая редкая удача: он навсегда лёг к нашим ногам сам собою. Просто по праву рождения. Не только глупо, но и преступно везением не пользоваться! Надеюсь, ты скоро это поймёшь. Ну, пьём!

С этими словами Бернарду поспорить совсем не хотелось. Всякая грусть о сиюминутном отпустила: молодой принц молчаливо согласился, что им с Ламбертом повезло. И мир у их ног в самом деле прекрасен.

— Я думаю, всё будет хорошо. — произнёс Бернард, сам не поняв, как именно эта мысль родилась в голове.

— Я думаю, ты абсолютно прав.

Бокалы в руках принцев Стирлинга звякнули друг об друга.

Глава 2

Ещё до того, как крыши и стены Дартфора показывались из-за холмов, всякий путник чувствовал приближение города. Дело состояло в запахе, и Мартин Мик никогда не мог понять, отчего так.

Мальчишке доводилось бывать здесь, и Дартфор не казался ему прежде более грязным, чем любой другой крупный город. Однако смердел он абсолютно нестерпимо, а особенно теперь. Возможно, подумалось Мартину, дело не в грязи — просто Дартфор порочнее иных городов. Но почему тогда вонь ощущалась и раньше, когда Мартин оставался простым оруженосцем? Может, он и ранее был каким-то образом отмечен? Может, все остальные этого смрада не чувствовали? Едва ли, но…

Если подумать, теперь вонял Дарфтор чем-то новым. Не просто нечистотами.

По мясистому лицу Гевина совсем не казалось, будто его что-то смущает.

— Почти приехали!

После той ночи, когда судьба свела мальчика с торговцем-гвендлом, они почти не разговаривали. Гевин наверняка понял, что лучше вопросов попутчику не задавать: этот человек повидал жизнь и определённо усвоил, сколь лишними бывают некоторые ответы.

Мартину разговоры просто не были интересны.

На первый взгляд Дартфор за последние месяцы не изменился.

Город стоял посреди обширных земель Линкольнов, но сам герцог не жил в нём: родовой замок располагался чуть севернее, почти точно в центре Стирлинга. Среди всех городов королевства размерами Дартфор уступал лишь столице — но если Кортланк отличался красотой, пускай и весьма холодной, даже суровой, то здесь усмотреть её было трудно.

Невысокую каменную стену сложили только ради того, чтобы контролировать людской поток: и не представишь, кто мог бы осадить город в самом сердце огромной страны. Даже в худшие годы Великой войны балеарцы не углубились дальше владений Скофелов и Бомонтов, лежащих далеко на юге. Потому о стене особо не заботились: она порядком обветшала.

Почти все дома в Дартфоре были в два-три этажа, с торчащими наружу каркасами из толстых балок и глиняными стенами. Остроконечные крыши где косились, где изначально сходились криво, а поскольку дома стояли вплотную друг к другу — всё это напоминало пасть с неровными рядами зубов. Выделялся на панораме только собор: устрашающе величественный, как столичные, но гораздо меньше. Храм в форме креста имел четыре очень высоких шпиля и издалека казался почти чёрным, однако Мартин знал, что это обманчивое впечатление. Серый камень просто потемнел с веками.

Вряд ли кто-то представлял так город своей мечты, но стекающиеся из бедных провинций крестьяне не имели особого выбора. Да и стремились отнюдь не к красоте. Их интересовали оживлённые рынки, многочисленные ремесленные цеха, иных — церковные и гильдейские школы. Конечно же, стремились в большой город также нечистые на руку и чёрные душой.

Куда лучше жить в столице, это понятно. Но Кортланк далеко, а устроить в нём жизнь ещё сложнее. Уж лучше Дартфор, чем так и не оправившиеся от военных налогов и рекрутских наборов деревни. В деревнях перспектива одна: до старости гнуть спину ради не жизни, а только выживания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты мне славно помог-то. — заявил вдруг Гевин. — Ты хороший парень. Если хочешь… разбегаться в Дартфоре нам-то необязательно.

— Нет. У меня своя дорога.

В этом Мартин был уверен железно. Что за дорога, короткая или длинная, куда именно она ведёт мальчишку — только гадать, причём попусту.

— Как знаешь.

Телега приближалась к распахнутым городским воротам, подпираемым ленивыми стражниками. Мартин Мик понятия не имел, что ждёт его в этом городе, но знал — нечто очень важное случится уже здесь. И наверняка очень скоро. Быть может, ещё до заката: а нынче только рассвело.

— Это гадкий городишко-то. — продолжал гвендл. — Ты бы поосторожнее здесь. Особенно с этими твоими… рассуждениями.

— Я понимаю.

— Хера лысого ты понимаешь. Это в Вудленде-то творится… всякое. Здесь держат порядок и ни с кем не церемонятся при случае. Особенно со всякими еретиками, колдунами и прочими. Герцог-то сам набожный, как говно. На исповедь чаще ходит, чем к жене в спальню — ещё с войны. До сих пор на турнирах бьётся. Крепкий сукин сын-то.

— Я знаю. Видел, как он побеждал многих паладинов.

— Да ты, небось, паладинам-то сам служил. Выучка. Я ж всё вижу.

— Может быть. Это давно уже не важно.

Об одном Мартин немного обеспокоился: вдруг в Дартфоне его узнают? Конечно, никто особо не глядит на юных оруженосцев, но паладины всегда в центре внимания. И их обслуга — более-менее тоже.

Но всё наверняка пойдёт именно так, как должно. Каков бы ни был путь. Главное — не сворачивать.

***

— Расход! — гаркнул Госс, следивший за песочными часами.

Двое рыцарей вздохнули с облегчением, которое не смогли скрыть, хотя наверняка хотели. Робин гонял их по всему двору — только успевали защищаться, а ведь оба были недурными бойцами. Уже давно на хорошем счету у барона.

Робин отдал мальчику-пажу затупленный меч и шлем. Потом стянул с себя пропитавшийся потом стегач — вмиг слегка озяб, но всё равно с наслаждением вывернул на голову бадью свежей воды. Как кипятком ошпарило, хотя вода ледяная. Усталости — будто не было!

Вечно не терпелось молодому Гаскойну расстаться с переполнявшего его энергией. Чем быстрее её потратишь — тем быстрее наполнишься силами заново. А это чудесное ощущение.

— Что скажешь, Госс?

Старик пожал плечами.

— Мне давно нечему вас учить, сир Робин.

Госс был лучшим бойцом Гаскойнов ещё в те годы, когда сам барон Клемент только начал постигать воинские искусства. Нынче ему почти стукнуло девяносто, однако Госс до сих пор оставался бодрым — словно саму старость когда-то так крепко побил, что теперь она приблизиться не осмеливалась. С тех пор, как сир Фолиас оставил здоровье в схватке с гвендлами и почти перестал покидать дом, Госс сделался единственным в Фиршилде непререкаемым авторитетом по части фехтования.

Но видать, ему и правда не в чем теперь было наставлять Робина Гаскойна. Это что касается меча. В своих силах на коне с копьём молодой рыцарь не был настолько же уверен.

— А вы, сир Киаран? У вас найдётся чему меня поучить?

Киаран Фиршилдский сидел в стороне, одетый не для тренировки. Его болезнь, последовавшая за полученной от Даглуса раной, только-только отступила. Многие в замке ещё недавно сомневались, что крещёный гвендл выживет, однако ему удалось.

Теперь Киаран оборачивал голову шапероном так, чтобы не показывать наполовину снятый скальп и отсутствующее ухо. Сам-то он шрамов не стеснялся: смущать женщин и детей не хотел.

— Да бросьте, сир Робин: я вам никогда не годился в учителя. А вот Стефан может кое-что показать.

— Стефан? — Робин неспроста удивился.

— Он видел в Кортланке тремонских мастеров!

Стефан Логан, юный родственник любимого вассала барона, засмущался. Клемент Гаскойн ценил паренька, но куда больше за мозги, чем за силу и отвагу. Так отец и говорил: «Эту голову под удары лучше не подставлять». Потому Стефан и ездил недавно в столицу — улаживал какие-то дела, что не решаются письмом.