Читать интересную книгу Ужасный век. Том I (СИ) - Миллер Андрей

— Я закончу своё дело и уйду.

— У меня другое предложение. Время позднее. Ночью лес опасен даже для таких, как ты. А вражда с Нэйрнами не перевесит уважения к тому, кого отметил Ведьмин Круг. Будь моим гостем, Лэйбхвинн. Мы накормим, напоим и с удовольствием послушаем тебя.

Предложение было любопытным. Вражда между кланами — действительно вещь преходящая, а Лэйбхвинн сильно устал и не очень-то хотел идти обратно затемно. Годы, увы, брали своё. Шаман посмотрел в виноватые лица мальчишек. Те смущённо прятали оружие за спинами.

Ему было о чём рассказать юным Койрнам.

***

Теперь уж веселье пребывало в разгаре. Главный зал охотничьего домика был маловат для такой толпы — далеко не чертоги в королевском замке, но так даже лучше. Когда юноши уже не в меру решительны от вина, а девушки от него же раскрепощены, теснота за столом очень уместна. Перед глазами кронпринца всё уже порядком туманилось, голоса кругом сливались со струнной музыкой.

— Как жаль, любезная маркиза, что вы не были с нами на охоте!

По обе стороны от Ламберта расположились девицы не самого высокого происхождения, но очень приветствуемые им при дворе по иной причине. Сочные и горячие, однако на фоне леди Эбигейл они смотрелись блекло. Да, уже немолодая женщина, однако пленительная в высшей степени.

Маркиза улыбнулась. Рука, держащая хрустальный бокал, сделала элегантный жест.

— Охота, Ваше Высочество, развлечение не по мне. Я люблю пить, люблю пировать и танцевать.

— Именно этим мы теперь и займёмся. Но всё-таки! Бернард поистине поразил всех нас. Да-да, братик, не смущайся! Клянусь Творцом Небесным, так всё и было: он велел подать копьё, но едва это сделали — спрыгнул с коня. И бросился на вепря, не позволив никому из егерей и сквайров защитить его. Ух!.. Одним ударом наповал!

Молодые охотники заглушили слова кронпринца, наперебой славя отвагу его брата. Бернард сначала опустил глаза, но вдруг взял себя руки. Подозвал оруженосца, сказал ему что-то.

— Друзья! — при словах Бернарда все затихли. — Это была славная охота. Охоту я люблю всей душой. Как вы знаете, мне довелось вырасти в Вудленде, под зорким взором и при мудрых речах почтенного барона Гаскойна. Вудлендцы очень чтят охотничьи традиции, и… может быть, это покажется странным, но я хотел бы приобщить вас к одной из них.

О, интересно! Ни один из присутствующих, кроме самого младшего принца, на дальнем фронтире Стирлинга никогда не бывал. Земли Гаскойнов представлялись столичной знати или ужасными дикими местами, или чем-то вроде декораций для немного мрачной, страшноватой сказки. Хорошо, что Бернард наконец решил разыгрывать эту карту! Воспитание в глуши, овеянной легендами, да ещё при настоящем герое Великой войны, могло создать при дворе и хороший, и плохой образ.

Лучше, конечно же, если образ будет хорошим. Ламберт понимал, как делаются такие вещи. Брат же, наверное, действовал по наитию — но вполне верно.

Оруженосец поднёс небольшую бутыль, наполненную тёмно-красным, и множество рюмок. Свою Бернард тут же наполнил сам. Хм… на вино не похоже, слишком густо. Какая-то настойка?

— Что это, братик?

— Это кровь. Кровь одного из оленей, что мы убили.

Кто-то охнул, кто-то стал перешёптываться, кто-то рассмеялся — видимо, приняв слова принца за шутку. Но лицо Бернарда оставалось совершенно серьёзным.

— Кровь?..

— Точно. Испить на пиру после охоты кровь убитого зверя — старая вудлендская традиция. Она древнее, чем власть Гаскойнов над теми землями.

— То есть… она языческая?

— Эти… как их…

— Гвендлы!

— Ваше Высочество…

Ох! Ламберт не особенно вдохновился идеей попробовать на вкус кровь, однако произведённый братом эффект порадовал. Языческий обычай — это сильно, особенно когда враги Церкви по всей стране горят на кострах. Конечно, люди столь высокого круга могут позволить себе многое, но даже для них подобное волнительно.

В конце концов, это вызов кондовым порядкам королевского двора. Всегда хорошо!

Кто-то из девушек скривился, а у кого-то щёки загорелись сильнее прежнего, глазки заблестели. Молодые люди или сохранили бесстрастный вид — не желая показать принцу отвращения, или изобразили большую решимость. Но никто ничего не сказал и к рюмкам не потянулся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пока этого не сделала маркиза.

— Почему бы нет? Ради Вашего Высочества я готова на что угодно.

Она подмигнула так хитро, что нельзя было понять, к кому из принцев обращается. К обоим? Ох, ну почему бы и нет…

— Ну, братик, будь по-твоему.

Теперь уж решились многие, обоего пола. Ламберт зажмурился и попытался проглотить вязкую жидкость как можно скорее. Всё-таки испытал тошноту, но сдержался.

Бернард опрокинул рюмку с изумительной лёгкостью.

У кронпринца во рту остался противный металлический привкус. Многие из гостей скривились, хоть и очень старались этого не допустить. Как их осудишь? Красивая на вид традиция, однако удивительно мерзкая на вкус. Так часто бывает с традициями…

— Любезная маркиза! Я, конечно же, очень ценю южный край нашего прекрасного королевства. Вина, что делают в землях Бомонтов и Скофелов. Однако покуда того не видят почтенные старики, оставшиеся разумом на Великой войне, считаю уместным отдать должное винам, уж не примите за упрёк, действительно великолепным. Грегор! А ну-ка, неси балеарское!

— О, будьте покойны, Ваше Высочество: я ничего не имею против балеарского.

— И это правильно! Как мой брат, будучи воспитан в землях почитаемого всеми нами барона Гаскойна, перенял вудлендские традиции и стремится приобщить двор к ним… кстати, братик, я очень это оценил… так и я сам, недурно узнав балеарцев, желаю привнести лучшее из этой страны сюда. Да-да, все мы понимаем, что раны войны не затянулись полностью… но дело было так давно! Вы согласны, друзья?

Никто не возражал, разумеется. Если на то пошло — немногие за этим столом родились до конца проклятой войны, следы которой на облике высшего общества Ламберт находил уродливыми.

***

Деревня на берегу лесного озера даже по меркам Орфхлэйта была невелика. Зато очень много детей. На удивление много. Их ещё не уложили спать: детвора Койрнов слушала рассказы шамана. Увлечённо, хоть сейчас Лэйбхвинн вёл речь об известном каждому гвендлу. Известном, да не всегда достаточно хорошо.

— …и уж не первый век, как Гаскойны, слепые от своей мерзкой веры, забыли об этом. Да, они совсем не вспоминают. Зато в Орфхлэйте всё помнят, а я слышал историю от самой Сибилхин: она говорила со мной так, как я говорю с вами.

От одного имени Сибилхин дети, рассевшиеся вокруг старика, вздрогнули. Кажется, с озера подул холодный ветер, когда это имя прозвучало в полный голос, а не шёпотом, как обычно. Ведьмин Круг. Каждый гвендл знает, что шутить с ним не стоит. Никакие жертвы лесным духам не защитят от гнева ведьм.

Лэйбхвинн рассказывал древнюю историю без спешки, не скупясь на подробности.

— …и тогда дева назвалась Геллой, и сказала Гастону Гаскойну: ты принёс к лесу свой крест, ты погнал гвендлов в чащу, но остановись на том. Потому что есть Порядок, и никому порушение его не принесёт счастья. Возьми меня, сказала она: напейся мною и вдохни ту силу, которой напитан в наших землях каждый листик и каждая травинка. Я дам тебе, сказала Гелла, то, чего нельзя завоевать мечом, чего не видел и не знал ни один рыцарь. Но Гастон Гаскойн не понял, какие дары у его ног. И отверг деву, сказав, что ни даров, ни её самой не примет, потому что он верит в своего бога, а она нет.

Вряд ли слушатели могли в полной мере понять, о чём Лэйбхвинн рассказывает — просто по малолетству своему, но детали и не так важны. Шаман прежде всего желал донести суть. Уже совсем стемнело: фигура и лицо старика неровно освещались потрескивающим костром. Лучшая обстановка для такой истории.

— И сам Калваг, двадцать восьмой Лесной король, тоже не внял Ведьмину Кругу. Он верил в свой меч и свой щит, он верил лесным духам, но не верил Гелле. А она не принудила Лесного короля, хоть и могла бы, потому что говорила: «Лишь по доброй воле».