Читать интересную книгу Источник - Айн

Ей показалось, что она достигла цели. Винанд ответил тяжело упавшим словом:

— Да.

— Забудь о храме Стоддарда, Гейл, — сказал Рорк. В его голосе звучала легкая, простая, беззаботная веселость, гораздо более действенная, чем всякая тяжеловесная аргументация.

— Хорошо, Говард, — с улыбкой влючился Винанд.

Доминик увидела, что взгляд Рорка обратился к ней.

— . Я не поблагодарил вас, миссис Винанд, за то, что вы согласились, чтобы вашим архитектором был я. Я знаю, что выбрал меня мистер Винанд, но вы могли и отказаться от моих услуг. Я рад, что устроил вас.

Она подумала: «Я верю этому, потому что ничему этому верить нельзя, но сегодня я все вынесу, потому что смотрю на него».

Она сказала с вежливым безразличием:

— Но если предположить, что я могла отвергнуть ваш проект,

мистер Рорк, разве это не отразилось бы на вашем мнении о моем эстетическом вкусе? — Доминик подумала, что сегодня не имеет никакого значения, что она говорит.

Винанд спросил:

— Говард, можно ли потом отказаться от этого однажды сказанного «да»?

Ей хотелось расхохотаться недоверчивым, сердитым смехом. Вопрос был задан Винандом, тогда как должен был исходить от нее. «Когда он отвечает, он должен смотреть на меня, — подумала она, — только на меня».

— Ни в коем случае, — ответил Рорк, глядя на Винанда.

— Так много чепухи говорят о человеческом непостоянстве, нестойкости эмоций, — сказал Винанд. — Я всегда считал, что чувство, которое меняется, — это вообще не чувство. Есть книги, которые мне нравились в шестнадцать лет. Я люблю их до сих пор.

Вошел дворецкий, неся на подносе коктейли. Держа в руке бокал, Доминик смотрела, как Рорк берет с подноса свой. Она подумала: «В эту минуту он ощущает стекло пальцами, как я; хоть что-то общее между нами…» Винанд стоял с бокалом и смотрел на Рорка недоверчиво и удивленно — не как хозяин на гостя, а как владелец, не верящий, что стал обладателем дорогой вещи… Доминик думала: «Я не сошла с ума, просто близка к истерике, ничего, я справлюсь с собой, я что-то говорю, не знаю что, но должно быть, не невпопад, меня слушают, отвечают, Гейл улыбается, конечно, я говорю что следует…»

Пригласили к столу. Она послушно поднялась и направилась в столовую — грациозно, как лань, повинующаяся инстинкту. Она сидела во главе стола, по сторонам напротив друг друга расположились мужчины. Она смотрела на серебряные приборы в руках Рорка, на их полированной поверхности был выгравирован венсель «ДВ».

Она думала: «Мне столько раз приходилось это делать, я любезная хозяйка дома, миссис Гейл Винанд. Здесь бывают сенаторы, судьи, президенты страховых компаний, сидят справа от меня, меня обучили этой роли. Вот для чего Гейл мучительно рвался наверх: чтобы принимать сенаторов, судей — и увидеть наконец у себя за столом Говарда Рорка».

Винанд рассказывал о газетном бизнесе, он с видимой охотой разговаривал с Рорком, она тоже весьма кстати произнесла несколько фраз. Тон ее был светел и прост; не сопротивляясь, она подчинилась увлекавшему се потоку, всплеск эмоций, боль или страх были неуместны. Она подумала, что, если вдруг среди разговора Винанд спросит: «Ты спала с ним?», она так же просто ответит: «Да, Гейл, конечно». Но Винанд редко смотрел в ее сторону, а когда смотрел, она знала по выражению его лица, что с ее лицом все в порядке.

Потом они перешли в гостиную, она смотрела на Рорка, стоявшего у окна в свете огней города. Она думала: «Гейл построил это здание как символ победы, чтобы всегда видеть перед собой город, город, которым он теперь повелевает. Но построено оно именно для того, чтобы Рорк встал у окна, и наверное, и Гейл сегодня понимает

это». Рорк заслонил своим телом многомильную перспективу города, виднелись только несколько огоньков и небольшая часть освещенного окна вокруг его силуэта. Рорк курил, и, когда он отводил руку с сигаретой в сторону, она следила за движением его сигареты на фоне черного неба. Она думала: «Все эти блестящие огоньки в глубоком ночном небе всего лишь искорки от его сигареты». Она тихо сказала:

— Гейлу всегда нравилось смотреть на ночной город. Он был влюблен в небоскребы, — и удивилась, заметив, что употребила прошедшее время.

Она не помнила, что говорила, когда они вернулись к обсуждению нового дома. Винанд принес из кабинета эскизы, разложил на столе, и они склонились над ними. Рорк давал пояснения, указывая карандашом на скопления жестких геометрических фигур на белых листах ватмана. Она слышала его ровный голос. Речь шла не о красоте и величии, а о подсобных помещениях — лестницах, кладовках, ванных. Рорк спрашивал ее, удобно ли их расположение. Ей казалось странным, что они говорят так, будто действительно верят, что она будет жить в этом доме.

Когда Рорк ушел, Винанд спросил ее:

— Как он тебе?

Она почувствовала, как в ней поднимается опасная волна гнева, и ответила, отчасти со страхом, отчасти намеренно провоцируя его:

— Он не напомнил тебе Дуайта Карсона?

— Оставь ты в покое Дуайта Карсона!

Тон Винанда отстранял серьезный разговор, не признавал вины, он звучал, как тот голос, который недавно произнес: «Забудь о храме Стоддарда».

Секретарша с изумлением смотрела на джентльмена, лицо которого было так хорошо известно по газетным снимкам.

— Гейл Винанд, — представился он, мягко склонив голову. — Я бы хотел повидать мистера Рорка. Если он не занят.

Если занят, прошу не беспокоить его. Я зашел без предупреждения.

Она не ожидала, что Винанд может явиться так, без церемоний, и просить о встрече серьезно-уважительным тоном.

Она доложила о нем. Рорк, улыбаясь, вышел в приемную, как видно, не находя ничего необычного в этом визите.

— Привет, Гейл. Проходи.

— Привет, Говард.

Он прошел за Рорком в кабинет. Город растворился за широкими окнами в потемках наступившего вечера, шел снег, и его черные хлопья яростно крутились за окном.

— Не хочу отрывать тебя, если ты занят, Говард. Я не по делу. — Он не видел Рорка пять дней — после того ужина.

— Я не занят. Снимай пальто. Принести чертежи?

— Не надо. Я не хочу говорить о доме. Вообще я пришел без причины. Целый день занимался делами, пока не надоело; захотелось заглянуть к тебе. Чему ты смеешься?

— Просто так. Ты сказал — без причины.

Винанд посмотрел на него, улыбнулся и кивнул.

Он уселся на край стола, как никогда не сидел в своей конторе, — руки в карманах, нога покачивалась взад-вперед.

— С тобой почти бессмысленно разговаривать, Говард. Я всякий раз чувствую себя так, будто зачитываю копию текста, оригинал которого ты уже держишь в руках. Ты как будто слышишь все, что я собираюсь сказать, с опережением на минуту. Мы не синхронизированы.

— И по-твоему, это называется не синхронизированы?

— Согласен. Тогда слишком хорошо синхронизированы. — Он медленно обвел глазами кабинет. — Если мы владеем вещами, которым сказали «да», то я владею этим кабинетом?

— Ты владеешь им.

— Знаешь, как я чувствую себя здесь? Нет, не как дома — не думаю, что я где-либо чувствовал себя как дома. И не скажу, что как по дворцах, которые я посетил, или в знаменитых соборах Европы. Я чувствую себя как, бывало, в Адской Кухне в мои лучшие дни, а их было немного. Иногда я сиживал так же, только это было где-нибудь на гребне полуразрушенной стены, сверху — множество звезд, а рядом — кучи мусора, и от реки пахло гнилой тиной… Говард, когда ты оглядываешься назад, как тебе кажется: твои дни равномерно катились вперед, раскручиваясь, как лента, все как один? Или были остановки, завершенные циклы, а затем лента раскручивалась дальше?

— Были остановки.

— И тебе это было ясно уже тогда? Ты понимал, что цикл завершается?

— Да.

— А я нет. Стал понимать позже. А почему — не знал никогда. Был такой момент: я стоял за береговым валом и ждал, что меня убьют. Однако был уверен, что не убьют. Не знаю, почему это ожидание запало мне в душу и осталось в памяти — ни последовавшая драка, ни то, что было потом, не запомнилось, только ожидание у стены. Не знаю даже, почему я так гордился именно этим моментом ожидания. И сейчас не понимаю, почему это пришло мне в голову.

— Не стоит искать объяснения.

— Оно тебе известно?

— Я сказал: не надо его искать.

— Я все думаю о своем прошлом… с тех пор как познакомился с тобой. До сих пор я обходился без этого. Нет, не надо делать из этого какие-то тайные выводы. Мне не больно смотреть назад, хотя и удовольствия в этом тоже нет. Просто вспоминаю. Без анализа, без системы. Всего лишь прогулка куда глаза глядят, все равно что бродить на природе вечерком после трудного дня… А с тобой это связано, потому что я все время возвращаюсь к одной мысли. Все думаю, что мы с тобой одинаково начинали. С одного и того же — с нуля. Только одна мысль: начинали одинаково… Может быть, ты объяснишь, что это значит?