Увидев, что я остыла, Калеб осторожно опустил меня на пол.
— Тогда одевайся.
Его глаза улыбаясь, видя мое сопротивление новым неожиданным планам, но он оставался категоричен. Тонкое, искусно вылепленное лицо, сияло в этом полумраке, и оттого мне было еще тяжелее уходить.
И не смотря на мое нежелание, вечер прошел чудесно. Мы побывали во многих магазинах, расставшись всего на полчаса, чтобы купить подарки друг другу.
— И даже не смей смотреть в мои воспоминания, что я тебе приготовила, — я тут же разгадала лукавый взгляд Калеба брошенный на очередной цветастый пакет.
В итоге Калеб позволил насладиться мне фаст-фудом в забегаловке в одном из супермаркетов, даже не смотря на то, какими призывными взглядами женщины сопровождали нас.
На этой же неделе мы отметили день рождение близнецов, созвав чуть ли не весь город в Бар.
Наша четверка — я, Калеб, Бет и Теренс наслаждались в тот вечер боулингом, когда в другом помещении проходили празднества. Мы словно забыли о волках. Но мы-то знали, что волки продолжили за нами слежку — даже и не стоило рассказывать о моем сне, так как Прат удачно прокомментировал сложившуюся ситуацию: «Волками пахло на каждом шагу». Я видела иногда тени мелькающие то в школьном дворе, то по сторонам от дороги, но не боялась — они не могли мне ничего сделать, особенно здесь. И так же они не приближались к Терцо, Калебу и Теренсу, которые ежедневно ездили в Лутон.
Два дня спустя после дня рождения, наступило Рождество, словно, это не вокруг нас волки медленно сжимали кольцо. Праздник пришел в свои владения потому что так и должно было быть. Снег завалил наш маленький городок, наглухо парализовав на день другой передвижение не только машин, но и даже людей. К тому времени вернулись Ева и Грем, пробыв в своем отпуске на несколько дней дольше, чем планировалась. Ева была счастливой, но пока что я не могла с ней переговорить. Все мы готовились к Рождеству.
В нашем доме и доме Гроверов все украшалось, приобретало праздничное настроение, мы ожидали праздника как никогда, потому что в этом году наша семья была не простой большой, она была огромной, веселой, и неразделимой.
Сходив на рождественскую службу, я смогла, к сожалению, совсем недолго пробыть с Калебом. Он возвращался к себе. А в канун Рождества Бет оставалась спать у меня. Моей кровати вполне хватило для нас двоих. Не смотря на то, что о волках не было новостей, в эту ночь я никак не могла уснуть. Бут спала крепко, даже не чувствуя, как я ворочаюсь с боку на бок. Засыпая ненадолго, я проваливалась в чужие сознания, и оттого сразу же просыпалась, еще более раздраженная. Не выдержав, я поднялась, надеясь успокоить нервы молоком, возможно даже с капелькой спиртного. Молоко и бренди — что еще могло лучше помочь мне заснуть.
Я стала пробираться вдоль стены к двери в гостиную, но подозревала, что все равно потревожу сон Бет.
— Ты куда?
— Хочу спуститься вниз.
— В такую рань?
Я с тревогой отметила, как глаза Бет из темно-коричневых становятся желтыми. Но вот несколько мгновений и они опять поменяли цвет.
— Спи. Я всего лишь на кухню.
Поворчав что-то, Бет снова вернула голову к подушке. Еще бы — мгновение, и она снова храпела. Молодые оборотни, что с них возьмешь!
Я чувствовала себя так, будто бы преждевременно иду раскрывать подарки. Самюель и Терцо подумали так же, завидев (а может раньше и услышав) на ступенях.
— Рождество для тебя еще не наступило, — Терцо насмешливо покачал головой, стараясь скрыть довольную улыбку. — Думал, ты уже вышла из того возраста, когда воруют подарки.
Я посмотрела на богато украшенную елку, чуть ли не до середины заваленную подарками. Недалеко полыхал камин, комната при этом оставалась погруженная в темноту, со стороны все это смотрелось словно подарочная открытка.
Несколько пар глаз, страшно мерцающих из-за пламени в камине, смотрели на меня снизу верх. А вот это выглядело страшно и не привычно. Волшебство несколько рассеялось.
— Нет, просто не могу уснуть, — нашлась я.
Странно, но они мне не поверили, стараясь прятать улыбки. Потоптавшись на месте, я пошла на кухню, чувствуя неловкость, видя их так близко вместе. Особенно сложно было, после кратковременных снов Евы, Бет и Мизери, перехваченных моим сознанием. Сны Мизери о Ричарде были самыми смутными, возможно из-за того, что ее разум не был мне так хорошо знаком как остальные.
Плеснув спиртного чуть больше чем надо, я выпила молоко залпом, но уходить не спешила. На кухне было хорошо и спокойно. Но как только бренди сделал свое расслабляющее действие, и я чуть не заснула на столе, пришлось возвращаться в свою кровать.
Отключилась я почти моментально, впрочем, не совсем. Сознание совершило свое путешествие…
Глава 20 а. Путешествие
НА КРАЮ ТУМАНА
А на краю тумана стыли мысли
и замирало время…
Знаешь, если
однажды миражами станут сосны,
поющие над морем, и столетья,
То растворится всё…
Вода омоет
ладони Мира… И родится песня
Совсем другая…
На краю тумана
Пульсирует неведомое знанье…
Мы различить не в силах…
Монотонно,
как метроном, отстукивая тайны,
туман нас наполняет эхом сонным
зовёт в себя…
И ты уже не видишь
ни перекрестка, ни домов знакомых,
и миражи все в миг соединились…
(Оксана Светлакова)
Грем повез меня на отдых, как он говорил, но меня мучило сомнение — для кого этот отдых — для нас, или самих Туорбов. Я могла лишь подозревать, как меня боялась Рейн, а Самюель застывала почти в оборонительной позе, когда я оказывалась вблизи детей. Не спорю, когда их не было поблизости, Самюель относилась ко мне, так как и раньше, с большой любовью, но это меня расстраивало.
Кем я стала для них, мне это пока что еще не было понятно. Меня одновременно любили и опасались. С возвращением некоторых воспоминаний я обретала себя, и чувства наплывали с той же остротой, что и раньше. Дружба, любовь, привязанность, страх — все это с новой силой ворвалось в мою душу. Сначала я боялась, что утону в этих чувствах, но Грем всегда был рядом. И самым печальным было то, что сам Грем продолжал обращаться со мной, как с фарфоровой статуэткой. Он обнимал меня так же, как и Рейн или Бет, по-дружески, почти по-отечески, а целовал, пусть и в губы, зато так, словно, ничего не чувствовал. Осторожно, без страсти, и я поняла это отличие только неделю назад — когда вспомнила обо всем, что было между нами. До этого я принимала эти поцелуи, как что-то приятное и должное. Теперь вспомнив, какими были его поцелуи до обращения, все во мне переменилось, вновь напоминая о нем. Я и забыла, как это — ощущать тоску, сидя рядом.