Краем глаза он заметил Первую, которая молча присоединилась к нему. Она тоже смотрела на Саранегрейву, и ее взгляд лучился мягкой нежностью. Потом к ним подошел Бринн, а следом и остальные. Они стояли, будто отдавая салют неоспоримому достоинству сур-джехеринов.
Чуть позже харучаи распаковали припасы и приготовили ужин. Здесь, на пустоши между Сарангрейвской Зыбью и Прибрежьем, люди и Великаны попытались прийти к общему решению.
Линден сидела, облокотившись спиной на голень Морского Мечтателя. Она нуждалась в поддержке, так как ее правую ногу по-прежнему растягивала жесткая шина. Проснувшись через полтора дня после “глотка алмазов”, она заверила своих друзей, что те закрепили ее лодыжку как надо. Напиток Великанов оказался мощным лечебным средством. Кроме того, она находилась под бдительным присмотром Морского Мечтателя. Несмотря на мрачный и недовольный вид, он обращался с Линден как с ребенком.
Кавинант давно мечтал поговорить с ней наедине, но в данный момент его занимали другие вопросы. Он задумчиво сидел на мягкой траве, подставив лицо лучам вечернего солнца. Великаны довели их до этих мест. Однако они не собирались предоставлять ему ту помощь, в которой он нуждался. Кавинант обещал им рассказать о Бездомных. Но он не представлял себе, где взять мужества для такого рассказа.
Тем не менее ему следовало им о чем-то рассказать. Сандер и Холлиан ушли в темноту, выискивая уединенный уголок, где они могли насладиться долгожданной близостью. Кавинант их понимал. После стольких потерь они теперь находились в незнакомом и чуждом мире – без Солнечного Яда, который делал их ценными для остальных спутников.
Великаны сидели у костра, ожидая услышать рассказ в обмен на свою помощь. Он должен был им что-то сказать. Но это стало для него непосильной задачей.
Наконец Первая нарушила молчание:
– Друг Великанов… – Она намеренно использовала титул, который дала ему. – Ты знал соплеменников твоего Друга, Морехода Идущего-За-Пеной. Нам не терпится услышать историю о них. Мы понимаем, что это будет печальный рассказ. Но Великаны говорят, что радость обитает во внемлющих ушах, а не во рту, который говорит. Мы знаем, как выслушать тебя с радостью, хотя, возможно, слова будут жечь твои уста и сердце.
– С радостью?
Кавинант нарушил молчание. Голос Первой унес ту малую силу духа, которая оставалась в нем. Он знал, что будут делать Великаны, слушая его историю.
– Нет, не сейчас. Я еще не готов. Сидящий за спиной Кавинанта Бринн сказал:
– Эта история известна харучаям. – Он придвинулся к костру и увидел на лице Кавинанту горькую обиду. – Я мог бы рассказать ее, хотя не обучен искусству бардов.
Несмотря на бесстрастность, его взгляд показывал, что он предлагает свою помощь. Харучай предлагал снять бремя с плеч Кавинанта.
Однако тот знал, к чему это могло привести. Судьбы древних Стражей Крови были неразрывно связаны с роковой гибелью Великанов. Честность харучая заставила бы Бринна раскрыть те части истории, которые Кавинант никогда не стал бы рассказывать. Поиск узнал бы, что отряд Корина и Лорда Гирима пришел в Коеркри во время избиения Великанов и что лишь трое Стражей осталось в живых после убийства Великана-Опустошителя. Эти трое харучаев завладели осколком Камня Иллеарт, но Камень навел на них порчу, превратив Стражей Крови в невольных слуг Презирающего. И порча оказалась настолько ужасной, что они нарушили свой священный Обет, бросив Лордов в беде, когда Стране угрожала огромная опасность. Конечно, Бринн описывал бы эти события бесстрастно и сухо, как будто они не были великим горем для его народа; как будто они не были причиной того, что харучаи веками посылали в Страну своих гонцов, и те погибали, став жертвами Верных. Нет, Кавинант не вынес бы такого рассказа. Стражи Крови ценили себя по стандартам, которым не мог бы соответствовать ни один человек.
– Нет, – простонал Кавинант.
Он посмотрел на Бринна, дав харучаю единственный ответ, который имел: “Ты не должен делать этого. Вина твоих соплеменников в прошлом. Она не имеет к тебе отношения”.
– У Лорда Порчи много лиц, и самым соблазнительным из них является порицание. – Он цитировал Баннора. – Но оно не что иное, как маска Презирающего!
"Разве ты не знаешь, что Лорд Фоул свел с ума тех трех смельчаков? Он сделал их ручными животными”.
– Я расскажу все сам. “Это мой долг”.
– Расскажу, когда буду готов.
Интуиция подсказала Кавинанту, что харучаи пошел бы ради него на верную смерть.
Взглянув на Кавинанта, Бринн спокойно пожал плечами и отступил в тень, заняв место за спиной своего подопечного.
– Друг Великанов, – тихо сказала Первая, – чтобы вынести тяжести прошлого, ими надо делиться с другими. Нерассказанная история сушит сердце. Однако меня сейчас тревожит не боль твоей души, а та ответственность, которую ты возложил на мои плечи. Тебе известно о судьбе моих сородичей. Ты говорил о Солнечном Яде, который угрожает Земле. Я – Первая в Поиске, и мой долг зовет меня на запад. Глаз Земли еще ни разу не подвел Морского Мечтателя. Мы должны найти источник Зла и уничтожить его. Однако тебе нужна наша помощь. Ты просишь у нас быстроходный парусник – “Звездную Гемму”. Тебе кажется, что только твой путь будет верным для Поиска. Но в то же время ты отказываешься поведать нам о наших сородичах.
Томас Кавинант! Мне необходим твой рассказ для выбора пути. Я чувствую, что в этой истории хранится истина, которая позволит мне принять решение. Не зная, что движет твоим сердцем, я не могу судить о целях, которые преследует ваш отряд. Ты должен поделиться с нами своим знанием.
"Должен? – В порыве эмоций ему хотелось закричать:
– Ты просто не знаешь, о чем говоришь!” Но Великаны смотрели на него, и в их глазах стояла просьба. И Хоннинскрю был похож на Идущего-За-Пеной, словно старый друг еще раз вернулся к Кавинанту. Взгляд Морского Мечтателя нес глубину магического Глаза Земли. В улыбке Красавчика читалась открытая симпатия. Кавинант застонал.
– Эти холмы являются границей Прибрежья. – Он махнул искалеченной ладонью на северо-восток, разбрасывая семена тех слов, которые ему удалось найти. – За ними и жили Великаны. У самого моря они построили город. Коеркри – Печаль. Я хотел бы пойти туда.
Первая, затаив дыхание, боялась даже глазом моргнуть. Кавинант сжал кулаки и попытался заглушить безмолвный плач души.
– Там, в Коеркри, их и убили.
В глазах Хоннинскрю вспыхнули огоньки. Красавчик присвистнул сквозь зубы:
– В своих домах?
Кавинант печально кивнул.
Великанша взглянула на него, и он увидел, как испуг, сомнение и осуждение промелькнули в ее глазах, словно морские тени. Несмотря на страх и слабость, он почувствовал уверенность, что гнев Первой даст ему желанную надежду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});