Читать интересную книгу Автостопом по Галактике (сборник) - Дуглас Адамс

Когда же любуешься творениями Блейка, слушаешь Баха, читаешь книги Дугласа Адамса или смотришь выступление Эдди Лизарда, кажется, будто все это предназначено только тебе, будто ты единственный, кому дано понять их до конца, во всей их глубине. Я выдвигаю это как гипотезу. Разумеется, творчество Дугласа не сопоставимо ни с высотами Баха, ни с напряженным внутренним космосом Блейка. И тем не менее, смею утверждать, что моя теория верна. Это сродни чуду любви. Стоит наткнуться в тексте на свежую, неизбитую фразу или меткое дугласовское словцо, которое моментально засядет к вам в голову, как возникает желание похлопать по плечу первого встречного, чтобы поделиться с ним вашей радостью. Этот первый встречный наверняка рассмеется, по достоинству оценив остроумие автора, и все равно подспудно в вашей душе укрепится мысль, что никому, кроме вас, не дано до конца прочувствовать мощь и красоту его стиля. Точно так же, как ваши друзья (слава Богу!) вряд ли влюбятся в избранницу вашего сердца, хотя вы и готовы часами рассказывать им о ее достоинствах.

Перевернув пару страниц, вы погрузитесь в мудрый, дразнящий, игривый, душевный и манящий мир Дугласа Адамса. Не надо пытаться заглотить его сразу, целиком. Как и столь любимая Дугласом японская кухня, поначалу он может показаться вам непритязательным и легким, но на самом деле он гораздо тоньше и гораздо питательнее, чем на первый взгляд.

Обычно, чтобы не навредить славе недавно скончавшегося писателя, нижний ящик стола остается заперт на прочный замок — так лучше для его имени. Но в случае с Дугласом Адамсом — и я думаю, вы со мной согласитесь, — нижний ящик стола (или, точнее, папки на жестком диске) достойны того, чтобы стать известными городу и миру.

Крис Огл, Петер Гуззарди, жена Дугласа Джейн и его помощница Софи Остин сделали великое дело. В отличие от мира, где есть Дуглас Адамс, мир без Дугласа Адамса скучен и пуст. Так пусть же резвые прыжки «Лосося сомнений» развеют нашу меланхолию после его неожиданного, преждевременного ухода.

Стивен Фрай, Перу, январь 2002

Жизнь

Дорогой издататель!

Пот стекал по моему лицу и капал мне на колени. Моя одежда сделалась совершенно мокрой и липкой. Я сидел, и расхаживал, и смотрел. Я сидел и отчаянно дрожал, не сводя глаз с узкой щели, и все ждал, ждал. Когда я сжимал руки в кулаки, мои ногти впивались в мякоть ладоней. Я проводил рукой по мокрому, разгоряченному лицу, по которому струился пот. Напряжение было просто невыносимым. Я кусал губы, пытаясь унять терзающую меня дрожь. Неожиданно щель приоткрылась, и в нее забросили почту. Я вожделенно вцепился в моего долгожданного «Орла» и сорвал с него упаковочную бумагу.

На целую неделю моим мучениям наступил конец!

Д.Н. Адамс (12 лет), Брентвуд, Эссекс 23 января 1965 года «Орел» и «Бойз Уорлд Мэгэзин»

[Примечание редактора: В шестидесятые годы английский научно-фантастический журнал «Орел» пользовался чрезвычайной популярностью. Настоящее письмо — первое из опубликованных в периодике произведений Дугласа Адамса, которому в ту пору было двенадцать лет.]

Голоса вчерашних дней

Свои школьные годы я помню смутно. Все, что тогда происходило, было лишь фоном для моих попыток вдоволь наслушаться «Битлз». Когда на свет появилась песня «Любовь не купишь» («Can’t Buy Me Love»), мне было двенадцать лет. Я тайком выскользнул из школы во время утреннего перерыва на чашку молока, купил себе пластинку и ворвался в комнату сестры-хозяйки, так как лишь там имелась радиола. Поставил виниловый диск на проигрыватель — не слишком громко, чтобы не поймали, но и не совсем тихо, а чтобы можно было услышать, прижав ухо к динамику. Затем поставил еще раз — для другого уха. После этого я перевернул пластинку на другую сторону и проиграл песню «Ты этого не сделаешь!» («You can’t do that»).

Именно за этим занятием и застукал меня воспитатель и произвел мое задержание. Чего и следовало ожидать. Но для меня то была смехотворно малая цена за радость слушать то, что сегодня я считаю истинным искусством.

В те дни я, конечно же, не знал, что это искусство. Тогда мне было известно лишь то, что «Битлз» — самая классная вещь во всей вселенной. Отстаивать эту точку зрения было отнюдь не всегда легко. Во-первых, приходилось сражаться с фанатами «Роллинг стоунз», для чего требовалось проявлять чудеса изобретательности, поскольку в драке они совершенно не отличались благородством, да и кулаки у них были поувесистее. Кроме того, приходилось вести непрерывную войну со взрослыми, родителями и учителями. По их мнению, я напрасно тратил драгоценное время и карманные деньги на ерунду, которая ровно через неделю обязательно вылетит из головы.

Обнаружилось, что мне трудно понять, почему они это говорят. Я пел в школьном хоре и знал, как слушать гармонию и контрапункт. Мне было ясно, что «Битлз» — нечто чрезвычайно умное. Я недоумевал, почему никто другой не услышал невероятных гармоний и модуляций, прежде просто неслыханных в поп-песнях. «Битлы», очевидно, просто использовали все это ради только им ведомого, своего собственного тайного удовольствия. Мне казалось потрясающим уже то, что кто-то вообще способен получать удовольствие от написания такой музыки.

Другая удивительная сторона творчества «Битлз» заключалась в том, что они постоянно разочаровывали меня. Стоило им выпустить новый альбом, как после нескольких прослушиваний он становился мне неинтересен, оставляя растерянным и равнодушным. Затем эта загадка постепенно разгадывалась сама собой. Я начинал понимать, что причина моей растерянности заключалась в том, что я слушал Нечто такое, что просто-напросто было непохоже на все то, что когда-либо было создано раньше.

«Another girl», «Good Day Sunshine» и необычная, ни на что не похожая «Drive My Саг». Сегодня эти песни настолько привычны, что, пожалуй, потребуется серьезное усилие воли, чтобы вспомнить, насколько непривычными они показались мне в первый раз. Иначе говоря, «Битлз» не просто сочиняли песни, они изобретали среду, в которой творили.

Мне так и не довелось их увидеть. Знаю-знаю, в это трудно поверить. Я был их современником, жил в одно с ними время, когда они вовсю выступали и гастролировали, но ни разу не увидел их «живьем». Меня хлебом не корми, дай об этом порассуждать. Так что не надо ездить вместе со мной в Сан-Франциско, иначе я затаскаю вас по Кэндлстик-парку, долго и нудно рассказывая о том, что в 1966 году «Битлз» сыграли там свой последний концерт. Это случилось незадолго до того, как до меня дошло, что рок-концерты как раз то самое, куда можно ходить, даже если живешь в Брентвуде.

Как-то раз один мой школьный приятель раздобыл билеты в студию звукозаписи, где должны были записывать шоу Дэвида Фроста, однако в конце концов мы с ним решили не идти. В тот же самый вечер я посмотрел это шоу по телевидению и увидел в нем «Битлз», исполнявших «Hey, Jude». По этому поводу я страдал целый год. Второй прокол — это когда я решил не ехать в Лондон: как оказалось, в тот самый день «битлы» давали там свой знаменитый «крышный» концерт на Сэвил Роу. Об этом — хотя с тех пор прошло столько лет — я не могу спокойно говорить по сей день.

Что ж, годы летят стрелою. Вот уже нет и «Битлз». Однако Пол Маккартни по-прежнему не стоит на месте. Несколько месяцев назад мне позвонил гитарист Робби Макинтош и сказал: «Через несколько дней мы выступаем в «Худом скрипаче», не хочешь прийти послушать?»

Это был один из самых идиотских вопросов, которые мне задавали в жизни, но тогда я несколько секунд натужно пытался сообразить, что же имел в виду мой собеседник. «Худой скрипач» — поясняю для тех, кто этого не знает, — это паб в не слишком симпатичном районе северо-западного Лондона. Там есть зальчик, где выступают разные музыканты. Туда порой набивается до двухсот человек.

Именно словечко мы временно сбило меня с толку, потому что я знал, что группа, в которой в настоящее время играет Робби, — это группа Пола Маккартни. Ну кто бы мог подумать, что Маккартни играет в пабах! Уж если Маккартни играет в пабах, было бы глупо думать, что я не пойду. И я пошел.

В пабе, для двух сотен людей, Пол Маккартни исполнил несколько песен, которые, как мне кажется, он никогда раньше не исполнял на публике. Назову хотя бы пару из них. Это были «Неге, There and Everywhere» и «Blackbird». О Господи, я ведь и сам когда-то исполнял «Blackbird» в пабах! В свое время я провел несколько недель подряд, разучивая ее на гитаре, вместо того чтобы готовиться к экзамену на аттестат зрелости. Теперь же мне показалось, что меня глючит.

Было еще два момента полного моего изумления. Один из них — последний номер, исполненный на бис. Это было абсолютно безупречное, совершенно громоподобное исполнение — хотите верьте, хотите нет, — песни «Sgt. Peppers Lonely Hearts Club Band». (He забывайте о том, что все это происходило в пабе!) Второе — величайшая рок-н-ролльная песня всех времен и народов «Can’t Buy Me Love», которую я впервые в жизни услышал, прижимаясь ухом к динамику дешевенького проигрывателя в одной из комнат моей школы.