22. «Народ также восстал на них, а воеводы, сорвав с них одежды, велели бить их палками.
23. И дав им много ударов, ввергли в темницу, приказав темничному стражу крепко стеречь их».
Народ восстал, без сомнения, возбужденный клеветами господ, раздраженных потерей бесчестных выгод, а воеводы, или римские начальники города, по своей надменной дерзости и презрительности к иудеям, как беззащитным, и по привычке к жестокости, сорвав с них одежды, т. е. обнажив их, велели бить их палками. Били, сколько вздумалось. Дав много ударов, ввергли в темницу, повелев темничному стражу, чтобы сии узники сохраняемы были строго. Павел, как римский гражданин, имел право требовать защиты законов, потому что римский гражданин законами освобождался от телесного наказания; но он не защищался законами, а, вместе с Силою, кротко перенес тяжкие истязания, или потому, что, при необузданном возмущении народа, нельзя было ожидать внимания к законам, или потому, что Павел хотел вместе с Силою страдать за имя Христово, как сораспявшийся Христу (Гал. 2, 19).
24. «Получив такое приказание, он (темничный страж) ввергнул их во внутреннюю темницу и ноги их забил в колоду».
Страж исполнил, что было ему приказано. Темница разделялась на комнаты. Чтобы узники вернее были сбережены и каким-нибудь образом не ушли из темницы, он заключил их во внутреннюю комнату; а чтобы лишить их самой возможности уйти, забил ноги их в колоду.
25. «Около полуночи Павел и Сила, молясь, воспевали Бога; узники же слушали их.
26. Вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы; тотчас отворились все двери, и у всех узы ослабели».
Павел и Сила — избитые, окровавленные, в ранах, повергаются в темницу, и в темнице ноги их забиваются в колоду; они страдают от изнеможения и ран, но не унывают духом: они молятся Богу и духовными песнями восхваляют Его. Заключенные в той же темнице узники слушают их. Так и сами они духом возвышались над своими болезнями и страданиями, возносясь сердцами к Богу, и других побуждали к прославлению Бога. Это великодушие, это бодрствование духа показывали в Павле и Силе необыкновенное могущество духа их, или явление в их немощи силы Божией. Обыкновенные узники не могли понять, как эти страдальцы, избитые, израненные, в своем положении могли сохранять такую бодрость духа. Но что видят затем? Вопль молитвы праведников достиг до слуха Вседержителя, и Он изрек слово в защиту их. Это — чудесное событие, описываемое Лукою: «Вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы: тотчас отворились все двери, и у всех узы ослабели». Узники, слышавшие необыкновенное песнопение во славу божию, через это были приготовлены к чудесному явлению: они могли думать, что Бог, Которого благочестивые узники прославляют, вступается за них и хочет освободить их. Для этого потряслась земля поколебались основания темницы, отворились все темничные двери, и узы заключенных ослабели. О том, какое действие на них произвело это чрезвычайное событие, повествователь не говорит; но, без сомнения, они должны были потом объяснить стражу темницы, как Павел и Сила перед самым чудесным событием прославляли Бога.
27. «Темничный же страж, пробудившись и увидев, что двери темницы отворены, извлек меч и хотел умертвить себя, думая, что узники убежали».
Этот страж, заключив узников, оставил их и не знал, как они проводили ночь в молитве, воспевая Бога. Он спал, когда потряслась земля и поколебалось основание темницы, но это разбудило его; он, увидев, что двери темницы отворены, подумал, что узники убежали. А за побег узников страж темницы, по римским законам, подвергался тому же наказанию, какому должны были подвергнуться бежавшие узники. Потому страж темничный, представив свою неминуемую погибель, решился сам умертвить себя, когда подумал, что узники убежали.
28. «Но Павел возгласил громким голосом, говоря: не делай себе никакого зла, ибо все мы здесь».
Голос Павла для стража темницы равнялся голосу, освобождающему узника от смерти: страж решился погубить себя, по необходимости погибнуть; а Павел говорит, что нет этой необходимости, что, хотя все двери отворены, но узники на своих местах, потому не предстоит ему никакой опасности со стороны начальства.
29. «Он потребовал огня, вбежал в темницу и в трепете припал к Павлу и Силе,
30. и выведши их вон, сказал: государи мои! что мне делать, чтобы спастись?»
Между тем, как требовалось огня и подали ему, он мог узнать о том, как отворились двери темницы и что предшествовало великому землетрясению; мог убедиться, что виновники того чудесного события — узники Павел и Сила. Потому в трепете повергается он перед Павлом и Силою, выводит их из внутренней комнаты в более свободное место, где удобнее могли они дышать свежим воздухом, и говорит: Государи мои! Что мне делать, чтобы спастись? Можно предполагать, что этот страж прежде был предрасположен ? пользу Евангельского учения или слышал о том, что Павел проповедует о пути ко спасению. Настоящее происшествие до очевидности раскрыло перед ним ту истину, что Павел и Сила — посланники Божии, и расположило верить им, как проповедникам небесной истины, показывающей путь ко спасению. Последствия показывают, что страж, говоря о спасении, не помышлял о каком-нибудь спасений по своему языческому разумению, но питал готовность внимать и последовать наставлению сих учителей небесной истины.
31. «Они же сказали: веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой.
32. И проповедали слово Господне ему и всем бывшим в доме его».
Павел и Сила возвестили стражу темницы путь спасения через веру в Иисуса Христа; он внимал сему учению и не только он, но и все члены его семейства. Потому Павел и Сила, возвестив стражу о том, что он и семейство его могут спастись, если уверуют в Господа Иисуса Христа, продолжали раскрывать это учение в слух сего стража и всех бывших в его доме.
33. «И взяв их в тот час ночи, он омыл раны их и немедленно крестился сам и все домашние его».
В то же время, как Павел и Сила возвещали стражу и домашним его учение о спасении через веру в Иисуса Христа, страж со своей стороны прилагал попечение о сих дивных узниках: он немедленно омыл раны их. Отселе видно, как тяжело были биты Павел и Сила: от побоев образовались на теле раны, которые теперь были омыты стражем. Выслушав наставление от проповедников Евангелия, и сам страж и все домашние его принимают крещение. Такое было благодетельное последствие чудесного потрясения земли и колебания темницы! Так скоро страж темницы и домашние его убедились в истине Евангельского учения и уверовали в Господа Иисуса Христа! Что же сделал страж в знак своей признательности к апостолам?
34. «И приведши их в дом свой, предложил трапезу и возрадовался со всем семейством своим, что уверовал в Бога».
Страж приводит Павла и Силу в свой дом. Явно, что после того страха, в котором решился было он наложить на себя руки, теперь совсем иначе был расположен в душе своей: он не боится вывести узников из темницы и привести их в свой дом; он не боится показывать узникам все свое уважение и утешать их трапезой; предложил им трапезу, конечно, потому что видел их давно не евшими и изнемогающими от лишения пищи. Страж и все семейные его поняли великую важность того благодатного дара, который они получили через апостолов: потому страж возрадовался со всеми своими домашними о том, что он и домашние его познали истинного Бога, познали истинный путь к спасению через веру в Иисуса Христа (Бес. на воскресные и праздничные чт. из Апостола, ч. 1, стр. 103).
Стих 19-40
Суд над апостолами в Филиппах (XVI, 19-40)
Фаррара.
Лишение дохода, получаемого без труда и усилий, привело хозяев служанки в бешенство. Не прибегая к жалобе градоначальнику за изгнание такого сильного духа, господа решились избрать другой путь к отмщению. В римской колонии, образовавшейся первоначально из отставных Антониевых солдат и теперь состоявшей отчасти из их потомков, отчасти из прибывших из Италии освобожденных рабов, легко было возбудить неприятность против одного или двух беззащитных иудеев. Тем более, что до филиппийцев могли уже дойти слухи о смятении и бунтах в Риме вызванных декретом Клавдия об изгнании из столицы всех иудеев Они решились воспользоваться этим случаем: «схватили Павла и Силу и повлекли на площадь к начальникам», во время их заседания. Эти последние передали дело «воеводам», по-видимому, дуумвирам (duumviri), главным правителям колонии, которые, подражая манерам и титулам императорского Рима, имели дерзость называть себя «преторами». Отведя своих пленных к «преторам», хозяева служанки объявили, что «сии люди будучи иудеями, возмущают ваш народ и проповедуют обычаи, которые нам, римлянам, не следует ни принимать, ни исполнять». Чернь знала последнее положение дел и сочувствовала хозяевам служанки, питавшим к проповедникам те же чувства, как и гадаринцы к Тому, Кто исцелением беснующего вторгся в их интересы. В сердцах греков и римлян всегда, как мы видели, таилась искра отвращения к иудеям. Обвинители успели поднять всю эту грязь в черни и провинциальные дуумвиры, — тем более опасные, что нарядили себя в чужую преторскую тогу, — согласились, что чернь права или, по крайней мере, что иудеи не могут быть невиновными.