Н.К. изумительно говорил о великодушии, своем собственном, не ожидающем, чтобы оно проявилось раньше у другого, а именно начиная с себя, чтобы как магнитом притягивать других. Говорил, что мы должны уничтожить пустоту вокруг нас, изгнать раздражение, ссоры, разбирать вопросы без личных ссор, говорил о единении, чудесно, незабываемо внушал нам, что мы уже стоим на пороге великих событий, что в 1936 году Сам Вл [адыка] ополчится на битву с темными, следовательно, нам нужно быть готовыми к этому времени и встать твердо с силами Света. Закончил он, опять написав: «Великодушие 1934»! Было решено упразднить входную плату в Музей, ибо мы, зарабатывая 100$, может быть, теряем 10 000. <…>
Я была приглашена Н.К. присутствовать на его завтраке с Яременко. Н.К. принял его по душе, обласкал обозленного на нас человека и сказал ему, чтобы по части книг он сносился со мной. Н.К. мне потом рассказывал, что Яременко ему справедливо говорил о том, что из-за неприязни к нему Франсис и вообще Музея [мы] нанесли вред Н.К. тем, что не помогли распространению его книги[287]. В наш каталог мы ее не включали, аннотацию о ней не помещали, значит, нанесли вред Н.К. В этом он прав! Н.К. умиротворил его, написав ему прекрасное письмо, продиктовав мне аннотацию для этой книги в русские газеты. Таким путем он остановит клевету и злобу.
Юрий получил письмо от Броди, в котором тот сообщает, что Крейн готов помочь Н.К. лично на содержание его дома в Индии, но не Музею. В пятницу Юрий повидает его.
Днем я видела Клайд и Дорис — первая очень как-то изменилась, спорит, придирается, вертится повсюду, влезает с любопытством в разговоры. Дорис куда лучше стала за это время!
Вечер провели с Н.К. и Юрием — вначале Н.К. диктовал мне, потом мы все пошли укладывать его вещи. Было весело, все смеялись и, боюсь, перепутали его вещи. Юрию я помогала укладывать днем — в два часа все уложили. Потом у нас пили валериану — незабываемые дни!
16.04.34
Деловые вопросы
Пришло письмо от Друга к Н.К. — красивое, но малопонятное, а главное, до сих пор деньги не присланы! Вот мертвая казенщина! Прислали правила — тратить 5$ в день на еду и отель, что есть нелепость, а чаевые нельзя давать! И жалование платят по истечении месяца!
Утром Н.К. немного диктовал мне, но, главное, наказал мне: быть миротворицей на собраниях, не раздражаться и препятствовать раздражению других, в крайнем случае, напомнить о великодушии, о котором говорил Н.К. вчера на заседании. Н.К. сказал, как вчера началось трение между Фр[ансис] и Нетти — после того, что он говорил. А что же будет дальше! Наказал мне не касаться с Нуцей вопросов, возбуждающих раздражение, воспринимать все спокойно — главное, следить за миром в Круге.
Фрагмент обложки юбилейного сборника, посвященного 10-летию работы Музея им. Н.К. Рериха
Я его спросила, как отвечать, если будут спрашивать в связи с передвижениями Н.К. — как это он, творец Знамени Мира — участвует в этом! Отвечать — ради мира! Если тигр гуляет на свободе и убивает, надо его обезопасить! Говорил, что Франсис нигде контактов не имеет и не устраивает их в прессе, а их можно создать. Есть же дружелюбные газеты! И ведь только «Тайме» враждебна. И если они опять напечатают ложные слухи, поехать к ним с адвокатом и потребовать не объяснения в газете или извинения, а ответа за ложные факты, грозить обвинением в клевете — требовать! Могли бы снестись с нами до выпусков лжи! Даже о картинах новых Франсис не написала в газеты. Я спросила ее по просьбе Н.К., а она ответила: «Конечно нет!» Он говорит, что темп у нее остановился! Она не приводит полезных людей. Между тем как иногда, приводя нового человека, нужно передать его и другому из нас — смотря, к кому он ближе подойдет. Но Н.К. знает, что она этого не сделает, а это часто нужно делать! Огорчен Н.К. нами: пустота вокруг нас, будто люди отошли.
Утром он был у митрополита, тот освятил Знамя Св. Сергия и пришлет своего священника освятить Часовню. Н.К. диктовал мне чудную аннотацию к «Агни-Йоге» для русских газет. Говорил, чтобы я запомнила, что деньги, данные Крейном на содержание «Урусвати», теперь снимут бремя с бюджета, ибо ведь мы должны были высылать каждый месяц 900$ Е.И. Также сказал мне: малые суммы за картины, если поступят как наличные, переслать прямо Е.И., не кладя на текущий счет.
Вечером опять чудно беседовал со мной, так ласково, чувствую, вновь надеется, что оправдаю его доверие. Постараюсь! Потом у нас все пили валериану, смеялись, как всегда, позже я зашла к ним согреть руку Н.К. лампой солнечного света (она у него болит с января). Он святой! <…>
17.04.34
Утром Н.К. получил предлинное письмо от Москова и дал нам [про]читать — предлагает основать Институт русской культуры. Н.К. сейчас же мне продиктовал письмо для него и советует ему начать Институт у нас. Много забот с экспедицией — еще до сих пор возмутительная халатность в Вашингтоне, а ведь Уол[лес] должен понять, что истинное почитание Гуру — это не одни только слова. <…>
Н.К. пришел ко мне побеседовать. Удивительно, как он во все входит, все подмечает. <…>
Н.К. видел Григорьева. Говорит, что он сумасшедший и живет ненавистью.
Затем мы опять паковали наверху вещи Н.К., потом пили валериану. Было удивительно весело. Подумать, так сердце щемит — еще четыре дня! Мы говорили, едучи в город, о разложении Европы и Америки. <…>
18.04.34
Беседа с Н.К. Рерихом о делах и взаимоотношениях сотрудников
Утром Н.К. мне сказал: «Итак, вы остаетесь одна». Я поняла прекрасно. Перечислив всех, он подчеркнул, что будут моменты одиночества и горести, не искать физического, внешнего утешения, а идти к Влад[ыке], к Учению, знать, где помощь. С этой стороны одиночества не может быть. Было радостно слушать о его доверии ко мне, когда он говорил опять, что мне именно и нужно быть миротворицей и не думать о других, а следить за собою. Главное, чтобы самой не впасть в раздражение и не видеть недочетов другого — исправлять себя во всем, помогать миру между другими.
Получили письмо от Друга к Н.К. Он пишет, что во второклассном сыскном бюро есть удостоверение о слежке за ним [Уоллесом] и что он был с дамой — признаки указывают на Мод[ру]. Поэтому он понял, почему ему нельзя ехать одному. Теперь нужна крайняя осторожность: передавать можно лишь через Б[ора] — слежка либо его политических] врагов, либо жены, но это серьезно!
Н.К. видел Леонтин — я при этом была, видела самое чудесное: он долго молча сидел с ней, гладил ее руку, затем голову, лоб, при этом от него шла необычайная сила, все было нагнетено — свет шел от него на нее, необыкновенные вибрации. Она сидела вся под его энергией, чувствовала себя очень счастливой. Он ей в конце сказал, чтобы она имела веру в Мастера, и Его благословение будет с нею. Но это было незабываемо — этот момент, когда он ее лечил. <…>
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});