Читать интересную книгу Танец песчинок - Виктор Колюжняк

– Вот что-то такое мы имеем, правильно? – Шустер поднял глаза. – Только это и ничего больше.

– Нет, не правильно.

Я отобрал листок и нарисовал ещё отдельно стоящую букву «Ч», от которой протянул стрелку к «Д». Затем, подумав, поставил небольшую «Б» и подчеркнул.

– «Ч» – это чёрный песок, как я понимаю, а «Б»?

– Бумаги Дока. В них что-то должно быть.

– Поверь мне, я просматривал их. Ничего из того, что могло бы дать зацепку. Больше похоже на мемуары.

– Из мемуаров обычно легко понять отношения с другими людьми.

– Не в этом случае. Впрочем, если хочешь, просмотри их пока. Мне как раз надо заняться этим «Ч». Мы перевезли весь найденный чёрный песок с вокзала в хранилище к криминалистам. Не могу утверждать, что всё до последней крупинки, но ребята очень старались. И сейчас возле хранилища вертится парочка неприятных типов из тех, что готовы на всё за большие деньги. Не мешало бы их проверить.

– Хорошо, тогда так и поступим. Где сейчас бумаги дока?

– В моём кабинете, в сейфе. Код ты знаешь.

Я кивнул и потянулся. Вопреки деловому настрою, в голове, по большей части, мелькали мысли о том, что не мешает взять у Бобби Ти ещё парочку бутербродов. Или отправить толстяка за более изысканным ужином.

Умственная работа необычайно способствовала здоровому аппетиту.

* * *

Бумаги Дока действительно содержали мало интересного. Вернее, интересного в них было много. Попади они к какому-нибудь историку Медины (я не знал ни одного, но это не мешало им существовать), тот, возможно, и действительно мог убить за такой богатый материал. Однако, что касается эпизода с убийством самого Дока, удалось вычленить лишь кое-какие намёки. Для этого пришлось внимательным взглядом проредить многочисленные загадочные заметки и опустить короткие, но ёмкие размышления о жизни Медины.

Я вернулся в свой кабинет за листком со схемой, которую мы начертили с Шустером, а затем отправился обратно. Навстречу попался Бобби Ти. У него было такое задумчивое лицо, словно перед толстяком разом открылись все тайны мироздания и только и ждут, когда же он к ним прикоснётся. Однако при всём этом Бобби опять работал челюстями – грыз ноготь.

Завидев меня, Бобби выдернул палец изо рта, переменился в лице и постарался прошмыгнуть на своё место. Я проигнорировал его и, вернувшись к бумагам, сделал на листке со схемой несколько дописок.

Поставил рядом с зачёркнутой «Д» вопрос и подписал: «Что есть Медина?»

Затем подписал точно такой же вопрос рядом с зачёркнутой «Р».

После, откинувшись на спинку и покачивая в руке карандаш, я некоторое время просто сидел, почти физически ощущая, как в голове холостым ходом проворачивается механизм, которому не хватало лишь какой-то одной шестерёнки, чтобы заработать в полную силу.

Поразмышляв, я поставил ещё по знаку вопроса рядом с «Л» и «Б». Я чувствовал, что и эти вопросы были связаны с Мединой. Док и три человека, которым он написал письма, были объединены идеей фикс покорить этот город. И если для Дока и Рабби это означало «познать», то вряд ли Легба и Барон жаждали всего лишь раскрыть тайну.

Последнюю дописку я сделал по наитию. Уже убрав бумаги Дока назад в сейф, я вернулся и дописал к чёрному песку – «противовес».

Если рассматривать его как антиматерию для песка Медины, то выходило, что Док всё же смог приблизиться к ответу. Зашёл с другой стороны, создав нечто такое, что было настолько «не-Медина», что простым убиранием «не» можно было подобрать нужный шифр.

«Но кто-то убрал Дока раньше. Не Медина же это сделала, в самом деле?» – я попробовал ухмыльнуться, но понял, что у меня не получается. Исключая вопрос «как именно», я уже вплотную подошёл к тому, чтобы поверить и в такое развитие событий.

* * *

Шустер просочился в кабинет, бесшумно открыв и закрыв дверь, а затем уселся напротив меня и поправил очки. Я машинально отметил, что пальцы у него дрожат, но ничего не спросил.

– Пока всё чисто, – сказал Шустер. – Типчики продолжают вертеться поблизости, но ничего не предпринимают. Можно взять их, повод всегда найдётся, но тогда пришлют новых. Не ясно, как быстро мы их опознаем. К тому же, можем ещё и спровоцировать ненароком, если смекнут, что мы знаем о слежке.

– Кто смекнёт?

– Легба и Барон. А может не «и», а «или». Больше-то некому. Сомневаюсь, что в эту игру вмешается кто-то ещё. Мы с тобой сидим тут, расхлёбываем дерьмо и мучаемся в догадках, а возможно где-то рядом прячется главный приз.

Шустер шумно потянул носом, а потом вдруг словно заскулил жалобно. Я никогда ещё не видел его таким. Детектив Крополь явно был не в себе, а потому, презрев все договоры, я спросил напрямую:

– Что случилось, Шустер?

– Херня. Всё херня. Забудь. Кажется, у меня начинается депрессия. Наверное, ты виноват, что до сих пор трезвый. Возможно, стоит напиться мне, чтобы восстановить равновесие. Должен же быть в полиции Медины хоть один алкаш.

На последней фразе Шустер всхлипнул, но тут же закрыл лицо руками и несколько раз вздохнул через паузу. Минутой спустя он вновь сидел передо мной с обычной невозмутимостью.

– Прости, Любо, нервы. Я не хотел тебя обидеть.

– Ты сказал то, что сказал. Ещё вчера я бы набил тебе морду, но сегодня, пожалуй, ограничусь тем, что пошлю подальше.

– Ты чрезвычайно добр, – Шустер хмыкнул. Хорошее настроение постепенно возвращалось к нему. – Что-нибудь откопал?

– Ничего существенного. Ты прав, бумаги Дока не кладезь знаний. Хочу теперь прогуляться до комнатки Рабби.

– Ребята вывезли оттуда всё, так что можешь никуда не идти, а просто заглянуть на склад.

– И всё же схожу.

– Как пожелаешь. Подбросить? – Шустер усмехнулся. – Давно я тебя не катал на своей малышке.

– Не сегодня. Ты же знаешь, что я не доверяю твоему автомобилю. В любой момент он может превратиться в дьявола… или какие там про него ходят слухи?

– Какие только не ходят, – Крополь усмехнулся, но криво. – Ладно, прогуляйся, Любо, если хочешь. Я останусь здесь и буду ждать результатов анализа по чёрному песку. Эксперты клянутся, что им осталось совсем чуть-чуть, но тоже самое они говорили вчера.

– Да, – я кивнул и натянул маску. – Я бы тоже очень хотел знать, что это за штука.

* * *

То, что я собирался найти в комнате Рабби не было чем-то определённым. Возможно, знаки на стенах, полу, в коридоре или просто выцарапанные на подоконнике. Что-то должно было остаться. Какая-нибудь старая и вроде бы никому не нужная тайна.

Как поезд Дока, застывший на перроне вокзала.

Или как его бумаги-мемуары. Кое-что всё-таки было в них, о чём я решил пока не сообщать Шустеру, боясь, что он меня высмеет. Была одна общая черта, встречавшаяся из раза в раз, почти на каждой странице – у каждого здесь есть секрет. Свой вопрос, на который требуется получить ответ. Не скелет в шкафу, хотя и последних хватало, а именно цель жизни, которая исподволь управляла всеми действиями человека.

По мне, в этом не было ничего удивительного: так и должно быть в мире. Однако Док считал, что вопрос каждого жителя Медины лежал в плоскости «жизни и смерти». Сознание, которое определяло бытие и тем самым изменяло мир.

Насчёт последнего у меня были сомнения, но я решил попридержать их пока. Как я уже говорил, живя в городе, где каждый день творятся проповеди с балаганными чудесами, легко забыть, что всё это может быть лишь прикрытием. Мне уже доводилось сталкиваться со странностями, которые невозможно было объяснить рационально.

Я и не объяснял. Просто забывал и старался не тревожить те участки памяти. И без того забот хватало, как мне тогда казалось.

Теперь пришла очередь пожалеть о том опрометчивом решении.

«А ты сам? – спросил Томаш, о котором я уже начал подзабывать, – В какую игру играешь ты? В князя, копящего войска, чтобы вернуться с огнём и мечом? Вряд ли. В крутого детектива, повергающего бандитов в трепет? Возможно. В заплутавшего в темноте человека, которого ложные огни манят в разные стороны? Куда как вероятней».

Ветер продолжал сдерживать меня, усиливая напор. Через какое-то время пришлось чуть нагнуться вперёд. Буря усилилась, хотя ещё минуту назад было относительное затишье. Такие моменты в Медине нельзя предсказать, но я чувствовал, что сейчас это неспроста.

В последнее время всё происходило неспроста.

* * *

Когда я добрался до комнаты Рабби, то застал там пожилую китаянку. Склонившись, она мыла пол, собирая грязную воду драной тряпкой и выжимая в оцинкованное ведро. Повсюду поблёскивали мелкие крупинки влажного песка, а под панцирной сеткой кровати образовалось что-то вроде развалин песочного замка.

– Детектив Любомир Грабовски, полиция Медины – сказал я. – Хочу ещё раз здесь всё осмотреть.

Китаянка взглянула на значок, затем выжидающе посмотрела на меня, а после пожала плечами и удалилась, оставив тряпку досыхать на ведре. Я слышал шаги женщины по старой скрипучей лестнице. Они становились всё тише, пока не умолкли окончательно. Только тогда я приступил к осмотру.