Это и верно и неверно. Да, интеллигенция тянулась к нему, он в самом деле просвещал ее и многих поставил на путь христианства, но его паства — далеко не только интеллигенция. Это и самые простые люди, деревенские жители, большинство из которых его боготворили. И это люди из всех слоев общества, в том числе, конечно, интеллигенты, но вовсе не обязательно «образованщина». За его словом, за его советом приезжал Солженицын, его духовной дочерью была Надежда Мандельштам, он крестил Галича и т. д.
Одно из слагаемых подвига о. Александра — духовное сопротивление тоталитаризму. Он очень рано понял истинные причины Октябрьского переворота — кризис христианства, несостоятельность официальной Церкви и, как следствие, оскудение духа, массовое нравственное растление, разнуздание подземных стихий. На этой почве возникла и укрепилась подменная, марксистская псевдорелигия.
Задача о. Александра — привести в действие противоположный вектор, заново христианизировать Россию, оторвать православие от язычества. Он был убит за свою веру, за то, что продолжил дело Христа. Убит потому, что силы зла видели в нем непреодолимую преграду на пути реванша, на пути возвращения в тоталитарное прошлое.
Доклад получился довольно длинным, но слушали хорошо.
08.06.92
Мы по–прежнему исходим из некоего внешнего устроения. Между тем то, что происходит в социальной жизни, есть проекция нашего внутреннего мира, состояния нашей души. О. Александр: «Нормальное состояние человека — быть связанным с Высшим, с идеалом».
У интеллигенции должны быть те же нравственные ориентиры, что и у обычного человека. Если интеллигенция не протестует против зла, не борется с ним, она заслуживает печальной участи и не достойна называться интеллигенцией — не только хранительницей прометеева огня (знания), но и хранительницей совести.
Бог есть любовь — это ясно. Но приближение к Нему тоже невозможно без любви.
Когда читаешь о. Александра, возникает то же чувство, что и при чтении Евангелия.
22.06.92
О. Александр — путеводитель ко Христу. Как Христос, он не создавал какой‑то новой теологии. Как Христос, он жил жизнью обычного человека, жизнью удивительной по своей внешней простоте. Как Христос, он бросил вызов силам тьмы. И, как Христос, он оставил нам себя.
05.09.92
Для о. Александра христианство — не теоретическое воззрение, а служение, свидетельство словом и делом, жизнь во Христе.
09.09.92
О. Александр — соединение творчества и святости.
Умножение беззакония. Снята пятая печать: убиенные за слово Божие облачены в белые одежды.
10.09.92
Сегодня открылась II международная конференция памяти отца Александра. Снова в Библиотеке иностранной литературы.
Вяч. Вс. Иванов, директор библиотеки, о необычайной причастности к мирозданию молодого о. Александра, устремленного ко всему и ко всем. «Будущая судьба отбрасывала все больше отблесков на о. Александра, и он менялся поэтому. Говоря об Апокалипсисе, он высказывал личные мысли о том, что означает жертва и что означает смерть».
Митрополит Ювеналий: «Сегодняшняя научная конференция — новый венок на могилу о. Александра. Мы благоговеем перед теми, которые в прошлые годы не склонили своих колен перед Ваалом. Нам очень не хватает о. Александра. Запомнился его сияющий вдохновенный взгляд при нашей последней встрече, когда он говорил, что сейчас самое благоприятное время, когда можно, по словам преп. Серафима Саровского, сеять Божью пшеницу. И о. Александр заложил своей неутомимой деятельностью целые направления катехизаторской, социальной и просветительской деятельности для Церкви. О. Александр достойно представлял Церковь, усердным и мужественным служителем которой он был.
Православные люди молятся зачастую в руинах, но дух их горит тем же энтузиазмом и верой, которыми обладал о. Александр. «Жатвы много, а делателей мало». Священники нужны не только для «отправления культа». Нужны священнослужители, которые должны нести весть о спасении повсюду. Для РПЦ очень ценно то, что вы делаете в память о. Александра.
Всё, что отнималось у народа, возвращено сейчас. Ему должен быть возвращен и о. Александр, служение которого невозможно убить и уничтожить. Наш православный народ должен знать, каков был пастырь Церкви, который отдал свою жизнь, все силы своей души для проповеди евангельского благовестия.
Меня очень вдохновил вчерашний день, когда у могилы о. Александра собрались столь разные люди, которых привлекла любовь о. Александра, вера во Христа. Хотел бы попросить его духовных детей, его друзей, его экуменических братьев, людей доброй воли взглянуть глазами о. Александра на Церковь, постараться проникнуться евангельским благовестием в это счастливое для нас время».
О. Александр Борисов, доклад «Церковь и общество сегодня». Вначале исторический экскурс, обзор деятельности Церкви и ее взаимоотношений с государством от Петра до наших дней. До 1917 г. — кризис Церкви и веры, раскол Церкви и образованного общества. Церковь несет свою долю ответственности за революцию и гражданскую войну.
«Сейчас мы подобны человеку, из которого изгнали злой дух, а потом он возвращается с семью другими, злейшими его. Люди начинают крещение не с покаяния, а с того, что «нас так учили». Хотят знать не о своих новых обязанностях, а о чисто магических вещах. Даже элита не понимает разницы между РПЦ и йогами, экстрасенсами, объединяя их.
Коррелятом к бытовым предрассудкам являются предрассудки социальные. Через верующих и даже священников распространяются идеи, что всё, что случилось у нас, — результат «жидомасонского заговора». Вместо призыва к покаянию и понимания, что наша жизнь — результат жизни без Бога, слова о всемирном еврейском заговоре».
«Смирение — прежде всего открытость к другим, непревозношение над другими конфессиями. Существует досадное расхождение между личным и общественным духовным наставлением. В личном признается необходимость смирения, в общественном — наоборот: правда только у нас, остальные — еретики. Истина Христова — драгоценный камень, который имеет много граней, и ни одна Церковь не может вместить эту полноту — она только во всех христианских конфессиях.
Восстановление Церкви — не просто реконструкция XIX в., а учет всего лучшего, что было за тысячелетие. А у нас допускают в свое сердце злобу, ненависть, забывают, что «православный» — прилагательное к слову «христианин». Причина — отсутствие евангельского наставления. Проповедь Евангелия о Христе — главная задача Церкви.
Вовсе не только монархия является формой церковной традиции и не только русский может быть православным. В Москве только в трех или четырех православных церквах продаются книги о. Александра. Нашим книжным киоскам угрожают: «Мы вас подожжем».
Наследие о. Александра, его радостный дух открытого христианства дают надежду, что Бог будет жить в наших сердцах, а мы будем нести слово Христово».
Никита Струве, доклад «Где начинается ересь?»
«Без понятия ереси христианство не определилось бы. Но в наши дни — извращенное употребление этого понятия… В Карловацкой Церкви — ересиомания, самоуслаждение в борьбе с мнимыми ересями. Отсюда невежественное осуждение о. Сергия Булгакова (а в Москве это сделал митрополит Сергий). Это следствие политических страстей и политической ситуации. Карловацкая юрисдикция придумывает ереси, чтобы утвердить свою правоту. Придумали ересь сергианства, а это не ересь и не учение, а стремление понять другого, сблизиться с ним. Стремление к объединению — долг христианства. Как раз антиэкуменизм — ересь.
И здесь, в России, придумывают ереси и приписывают их о. Александру, прикрываясь авторитетом Троице–Сергиевой лавры, давая этим нападкам как бы духовную санкцию. Они приписывают о. Александру мнения, которые он не выражал, или разоблачают его мнения, которые разделяли Отцы Церкви. Это проявление ересиомании. Она вытекает из невежества, зависти, комплекса неполноценности по отношению к творчеству и свидетельству о. Александра, из блокированное™ сознания.
Христианство — трудная вещь во всех отношениях. В нем краеугольно понятие истины. Отклонения от нее опасны и губительны. Но не в меньшей мере в христианстве важны понятия любви и свободы. Диалектика этих трех понятий составляет экологию христианства. Там, где одно из трех преобладает над другим, там начинаются опасные нарушения. Нас всех объединяет святотеческая формула, которую любил о. Александр: «В главном — единство, в спорном — свобода, во всем — любовь»».