Читать интересную книгу Черный археолог. По ту сторону тайны - Александр Быченин

На «оправиться» останавливались каждый час, и здесь пленочная «нулевка» показала себя не с самой лучшей стороны. По крайней мере, я довольно долго соображал, как добраться до… э-э-э… хозяйства. Весь мой предыдущий опыт эксплуатации современного защитного снаряжения подсказывал, что оное снаряжение должно было утилизировать, скажем так, отходы жизнедеятельности. Но как это осуществить в настолько примитивном комплекте, я не понимал. Выручил Гюнтер, без обиняков показавший, как «расстегивается» самозарастающий шов-гульфик. Попутно он же пояснил, что ежели приспичит «по большому», то все, беда.

С питанием дело обстояло проще – в числе прочего снаряжения Виталик подогнал несколько упаковок пищевых концентратов федерального производства. Один употребленный по назначению брикетик величиной с обыкновенный бульонный кубик (да и вкусом от оного почти неотличимый) позволял продержаться мужику среднего сложения, не испытывая голода, минимум часов пять. Правда, и удовольствия от такой «еды» никакого. Зато побочный эффект в виде отсутствия необходимости ходить до ветра в ближайшие кустики откровенно радовал. Впрочем, Тарасов и тут не упустил возможность обгадить малину, заявив, что более пяти суток подобной диеты – прямой путь в больничку на восстановительные процедуры, неотъемлемой частью которых являются промывание желудка и клизмы дважды в день. Это не говоря о лошадиных дозах витаминов и специальном питании, призванном восстановить микрофлору кишечника. Для профилактики майор порекомендовал чаще пить, что мы и делали, благо воду экономить не приходилось – в машинах имелся изрядный запас, да и пополнить его труда не составляло. На резонный вопрос Гюнтера, а не пронесет ли с сырой-то водицы, Тарасов заверил, что после концентратов нам в этом плане ничего не грозит. На том разговор и заглох, но я укрепился в мысли, что затягивать текущее приключение явно не стоит.

Лесостепную полосу преодолевали часа три, практически до самой темноты, после чего еще около часа плелись вдоль опушки очередного массивчика, пока Тарасов не присмотрел подходящее, по его мнению, место для ночевки. Таковым оказалась укромная полянка у подножия довольно мощной известняковой скалы (как объяснил майор, явление для данной местности совершенно обычное), рядом с которой в качестве дополнительного бонуса обнаружился родник с чистейшей водой. Правда, неприятным сюрпризом оказалось старое кострище и явные следы вырубки на кустах, на которые наш главный спец по выживанию внимания не обратил, мимоходом пояснив всем заинтересованным лицам:

– Это стоянка кочевников. Степняков, не лесных, те обычно мелкими группками на охоту ходят и в поле не суются. Неуютно им там. Впрочем, как и степнякам в лесу. Так что можно не опасаться. Кострище старое, племена сейчас откочевали в глубь степи, да и наведывался сюда, скажем так, пограничный патруль. Человека три, не больше.

И усмехнулся каким-то своим воспоминаниям.

Лагерь разбили быстро, просто-напросто поставив джипы буквой Г и отгородив тем самым небольшой пятачок с кострищем посередине. С третьей стороны стоянку защищала скала, и лишь одно направление осталось неприкрытым. С костром тоже не заморачивались – Тарасов извлек из багажника небольшой чурбачок с глухим отверстием в торце, сунул в него таблетку сухого горючего и запалил настоящей деревянной спичкой, чем в очередной раз поразил меня до глубины души. Я все никак не мог привыкнуть к здешним реалиям, и в этом вопросе недалеко ушел от дражайшего шефа и Гюнтера. А вот майору хоть бы хны – он практически местный.

Организовав, так сказать, очаг, Тарасов одарил каждого спальным мешком (оказывается, Виталик и об этом позаботился, а мне такая мелочь даже в голову не пришла!), расстелил свой и с максимально возможным удобством устроился у «костерка». Автомат, правда, далеко не убрал, пристроил на коленях. Мы с Пьером последовали его примеру, а Гюнтер так и остался подпирать крыло джипа, периодически подозрительно всматриваясь во тьму. Что он там пытался расмотреть, ума не приложу.

– Итак, коллеги, подведем промежуточные итоги! – объявил Тарасов, когда мы с патроном наконец устроились елико возможно комфортно. – Если верить навигатору, сегодня мы сделали около двухсот километров, что вполне удовлетворительно, с учетом неполного дня марша. Если завтра удастся выдержать такой же темп, пройдем почти четыреста, и останется лишь небольшой отрезок в сотню с копейками. Но это в идеале. Выдвинуться нужно будет с рассветом, потому предлагаю не засиживаться. Ужином тоже заморачиваться не будем, дабы не нарушать диету. Могу предложить горячий чай.

Возражений не последовало, и майор, раз уж сам вызвался, озаботился заваркой. Занятный чурбачок в этом вопросе проявил себя с наилучшей стороны – Тарасов одну за другой довел до кипения четыре полулитровые фляжки воды, сыпанул в них гранулированного чая и сахара и одарил всех страждущих, себе забрав последнюю. Горячее пришлось очень кстати, несколько примирив меня с отсутствием нормального питания.

– Дежурить будем по очереди, – через некоторое время оповестил присутствующих майор. – Первым Гюнтер, ему с утра за руль, потом Паша. Пьер, вам третья смена, а мне «собачья вахта», ибо я привычный. Вопросы, возражения?

Система Риггос-2, планета Ахерон,

12 августа 2541 года, ночь

– Пауль, вставай!..

– А?! Что?..

– Вставай, говорю, тебе на пост.

– Угу.

Гюнтер наконец перестал теребить меня за плечо, и я широко зевнул, прогоняя сонную одурь. Полтора часа пролетели как один миг, вроде бы только глаза закрыл, устроившись в уютном спальнике, а уже будят… Досадно, но делать нечего. Техника безопасности превыше всего. Так что мешок в сторону, автомат в зубы, и бдеть, если можно так выразиться.

– Ты у огня не маячь да ворот расстегни, чтобы прохладно было, – посоветовал Гюнтер. – А то сам не заметишь, как уснешь. А лучше всего лезь в «бобик», в багажник, там жутко неудобно, и на пламя не смотри, а то глаза засветишь и ни фига не увидишь.

– Понял, – кивнул я, следуя совету.

А свежо, не то что днем. Впрочем, если верить Тарасову, в этих широтах в Северном полушарии сейчас разгар весны. С другой стороны, с его же слов выходило, что похожая погода здесь царит круглый год, резких перепадов от пекла до снега нет. То есть климат на Ахероне в целом мягче земного, и в буйстве природы ничего удивительного. И летом будет не сильно жарче. Опять же если без засухи обойдется, каковая в здешних местах вообще редкость.

Окинув меня напоследок подозрительным взглядом, мол, дал бог сменщика, Гюнтер освежил в «очаге» таблетку горючего и принялся шуршать спальным мешком. Вскоре он утих, а похрапывание дражайшего шефа я буквально минут через десять перестал замечать, подсознательно определив как часть абсолютно безопасного шумового фона. А вот с остальным «оркестром» дело обстояло куда сложнее…

Любой человек, хоть раз остававшийся один в вечернем, а тем паче ночном лесу, помнит тот неестественный страх, липкий и навязчивый, что накатывает волнами при каждом незнакомом звуке. А их, этих самых звуков, великое множество – и беспрестанный шорох листьев, и стрекотание насекомых, и завывание ветра в ветвях, и скрип древесных стволов… и даже мелодичное журчание родника под боком. А чего стоят крики некоторых совершенно безобидных птиц?! И вроде бы умом понимаешь, что хищника засечь на слух вряд ли получится, а все остальное – не более чем спецэффекты, но все равно паникуешь, огромным усилием воли заставляя себя сидеть у костра или даже в салоне машины. Неизвестность страшит куда сильнее, чем самая жуткая, но понятная угроза. И даже оружие, судорожно стиснутое в потных руках, не помогает избавиться от ощущения полной беззащитности. Потому что не знаешь, с какой стороны встречать опасность, – жутью веет отовсюду.

Конечно, на второй, а тем более десятый раз ощущения теряют новизну – вон Гюнтер тому живой пример, – но военная специальность, к которой меня готовили несколько лет, не предусматривала регулярного несения караульной службы, поэтому и здесь у меня очередной пробел в образовании. Досадный, должен признать, ибо уже к концу первого часа я настолько изнервничался, вздрагивая буквально от каждого скрипа, что в конце концов перебрал впечатлений и перестал реагировать на любые раздражители вообще. Да и неожиданно пригрелся, чему способствовали побочные функции скафандра, несмотря на распахнутый чуть ли не до пупа китель. И, вопреки стараниям, глаза сами собой начали слипаться. Вылезать из относительно уютного нутра джипа, чтобы сполоснуть лицо, было откровенно боязно, да и лениво, если честно, так что я периодически клевал носом и вскидывался, чувствительно прикладываясь затылком о борт багажного отделения. Тупая боль на некоторое время прогоняла сонливость, потому я и не торопился устраиваться поудобнее, а то наверняка бы уже вырубился. Время тянулось… нет, ползло о-о-очень медленно, а когда я начинал то и дело бросать взгляды на циферблат инфора, замедлялось еще сильнее – секунды казались минутами, а минуты – часами, и, как апофеоз, возникало ощущение, что я влип в некое безвременье, как муха в смолу, и попытки вырваться лишь усугубляли мое и без того незавидное положение. Тогда я в очередной раз принимался вслушиваться в ночь, но страх несколько притупился и помогать бороться с сонливостью почти перестал.