— Зачем ты меня привел сюда? — внезапно спросила Лорна.
— Потому что хочу поговорить с тобой.
— Да, конечно. Я неловко себя чувствую, что не смогла поехать с тобой сегодня, но ты все понимаешь, правда?
— Боюсь, что да, — ответил Майкл. — Нет… Я не то хотел сказать. Мне неинтересно, какие у тебя были причины; я просто хотел, чтобы ты поехала со мной, вот и все.
— Милый Майкл!
Лорна пожала его руку свободной рукой. Она была счастлива, и мир был полон радости. Она хотела, что бы Майкл тоже был счастлив; она хотела, чтобы все разделяли это прекрасное чувство.
Майкл внезапно остановился. Он взял ее за руки, как будто хотел удержать.
— Лорна, — сказал он твердо, — ты выйдешь за меня замуж?
Он поразился шоку, в который привели ее эти слова. Вначале он заметил, как Лорна удивилась, затем она занервничала.
— Майкл! — вырвалось у нее.
— Слушай, Лорна. Я очень давно хотел тебе это сказать, только это было невозможно. Я не мог думать о женитьбе из-за болезни моего папы, но два дня назад я поговорил с отцом, и это все изменило.
Лорна безнадежно развела руками, затем подняла к нему лицо; ее глаза были полны слез.
— Майкл, ты всегда был членом нашей семьи. Я люблю тебя, как люблю Питера, но это не та любовь, которая тебе нужна. Я никогда не думала… я никогда не понимала…
— Я знаю. — Майкл наклонился и положил руки на плечи Лорны. — Лорна, ты вся дрожишь! Не расстраивайся, моя дорогая, я так люблю тебя!
— Но ты не должен! Пожалуйста, Майкл, ты не должен любить меня!
Майкл улыбнулся:
— Мне было бы легче перекрыть плотиной океан, чем перестать любить тебя. Я люблю тебя, потому что ничего не могу с этим поделать. Мне кажется, я всегда любил тебя с тех пор, как мы были детьми и ты упорно ходила за мной как хвост, а я был школьником и не видел никакого толку в девчонках!
— Я помню, как ты меня стыдился, — сказала Лорна.
Она пыталась говорить шутливо, но голос ее дрожал.
— А ты росла на моих глазах, — тихо продолжал Майкл. — И я видел, как ты превращаешься из легкомысленного ребенка в молодую женщину. Я наблюдал, как год за годом ты становишься красивее, потом ты взвалила на себя бремя заботы о семье, когда умерла твоя мама. Лорна, ты хоть знаешь, какая ты красавица?
Она дрожала так, словно его слова с силой давили на нее.
— Что я могу сказать тебе, Майкл? — сказала она. — Мне трудно причинять тебе боль, но, дорогой мой, это невозможно.
— Почему? Почему это невозможно? — не соглашался Майкл. — Ты привыкнешь к этой мысли, а потом потихоньку я научу тебя любить меня. Лорна, дай мне шанс!
— Никогда! — страстно сказала Лорна и отвернулась в сторону.
— Не будем спешить, — сказал он. — Лорна, не забивай этим свою хорошенькую головку. Я хочу, чтобы ты сама меня полюбила. Позволь мне продолжать быть членом вашей семьи.
— Так всегда было и будет, — ответила Лорна. — Я не знаю, зачем тебе понадобилось портить нашу дружбу!
Она вела себя как обиженный ребенок, и Майкл улыбнулся.
— Я ничего не испорчу, — успокоил он Лорну. — Обещаю тебе это.
— Ты никому не скажешь?
— Никому, если ты этого не хочешь. Это наш секрет — твой и мой.
— Мне кажется, Минни догадывается, но больше никто не подозревает. Я не вынесу, если узнают близнецы или Бет.
— Никто не узнает.
— Теперь нам лучше вернуться.
— Ерунда! — ответил Майкл. — Мы гуляли тысячу раз раньше, а теперь тебе кажется, что все нас подозревают.
— Это все так усложняет, — вздохнула Лорна, — а я не хочу, чтобы моя жизнь становилась сложной. Я хочу, чтобы она была простой и понятной. Ох, Майкл, зачем ты мне все это сказал!
— Потому что я люблю тебя, Лорна, — просто ответил он.
В его голосе слышалось беспокойство, и ее обида прошла. Его слова больше не тревожили; они давали ей ощущение безопасности и уверенности. Майкл… Майкл, преданный и надежный. С таким другом легче жить.
Глава 7
Лорна встала с кровати и отдернула занавески. Снаружи всходящее утреннее солнце трогало золотыми пальцами нежные лепестки цветов. Отливал серебром ручеек, который медленно извивался вдоль всей деревни и пробегал под старинным серым каменным мостом.
Потом девушка прошла к своему туалетному столику. Она видела в зеркале свои знакомые черты, но выражение лица ее изменилось.
«Я прекрасна, — подумала Лорна. — Я расцвела для него. Это он сделал, я никогда не выглядела так раньше».
Приподнятое настроение не оставляло ее, пока она одевалась. Когда она спустилась по лестнице в столовую накрыть на стол и пригласить всех на завтрак, она вся сияла, что очень удивило детей. Они не понимали, что произошло, но ощущали в ней какую-то перемену.
— Кто-то оставил тебе наследство: ты сияешь как золотой соверен, сегодня утром? — заметил Питер.
— Или ты собираешься сделать что-нибудь необыкновенное? — спросила Пеке.
Только проницательная Бет мыслила в правильном направлении.
— Когда ты снова собираешься встретиться со своим летчиком, Лорна?
Лорна попыталась взглянуть на нее укоризненно.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Бет. Ешь свой завтрак, или ты опоздаешь в школу.
Но почему-то она не могла держать их в строгости командовать и придираться.
— Что за прекрасное утро, — сказала она. — Вот бы вам не задали на сегодня уроков.
— Хотя бы не так много, как обычно, — ответил Питер.
Викарий открыл дверь:
— Доброе утро, дети. Доброе утро, Лорна, моя дорогая. Простите, что я опоздал, должно быть, заспался.
Лорна посмотрела виновато. У нее была привычка утром стучать в дверь к отцу, как только ее поднимет будильник. Она поспешно налила ему кофе и положила овсянки. Совершая эти привычные действия, она чувствовала, что вместе с налитым ею кофе она отдает ему частичку своей любви.
Лорна ничего не ела. Ей казалось, что она никогда больше не сможет есть что-нибудь такое повседневное, как овсянка или тосты!
Ей стало трудно подгонять близнецов и Бет, как раньше. Командный тон сегодня не давался, и строгие слова не хотели сходить с губ. Но дети наконец собрали школьные сумки и вскоре были готовы выходить. Они сели на свои велосипеды и исчезли вдалеке; вслед за ними еще долго клубилось облако золотой пыли.
Через какое-то время ушел и отец. Она смотрела, как он размашисто шагает через лужайку к церкви, потом открыл ворота в церковный двор и медленно прошел среди древних надгробных камней к крыльцу. Она следила за ним взглядом, но мысли ее витали около Джимми.
Где-то она читала, что один человек может думать о двух вещах одновременно. Это оказалось правдой. Она думала о подъеме, умывании, одевании, завтраке детей, а теперь об отце, но за этими поверхностными мыслями и повседневной суетой стоял образ ее любимого человека.