поэтому мы немного изменили это слово, назвав его «Gar», что для нас означало «Gopher», таким образом мы стали называть его так. Но потом он узнал, что мы имели ввиду под словом «Gar». Он был довольно толстым тогда, поэтому мы добавили окончание «-field» и начали называть его «Garfield», как толстого кота из мультиков. В конечном счёте «Garfield» был сокращён до «Fieldy». Как я и говорил: с ним было сложно.
У Джонатана было несколько прозвищ, но все они не прижились, и мы называли его просто Джонатан.
Что касается Дэвида, мы никогда не могли остановиться на каком-нибудь прозвище для него. Это просто не соответствовало его стилю, его индивидуальности. Он был самым молодым, но он был также самым разумным. Так как он сам себя никак не называл, нам было трудно придумать прозвище для него. Но всё же мы пытались. Когда мы в первый раз встретились с ним, у него были такие длинные брови, почти сходящиеся в одну друг с другом по середине, поэтому в течение некоторого времени мы звали его «Bert & Ernie». Кроме того, мы пробовали называть его «Du-gaga», потому что он обычно делал это смешное выражение лица, как у Michael Dukasis, старого кандидата в президенты[31], но это также не сработало. Мы не могли даже назвать его «Dave» или «Davy». В конечном счёте, мы сдались и просто назвали его Дэвид.
Вот так всё и было. Хэд, Филди, Манки, Дэвид и Джонатан. В группе, назвавшейся Korn. С названием как это, нам суждено было возвыситься.
Ларри, наш менеджер, ненавидел название Korn, между прочим. Он был убеждён, что мы никогда не получим контракт с рекорд-лейблом с таким названием и мы должны изменить его. Мы, не торопясь, обдумали это, обсудили, и вернулись с нашим решением.
— Хорошо, Ларри, мы придумали другое название. Но если тебе оно не понравится, мы будем использовать «Korn».
У Ларри были красные волосы и хорошая, большая улыбка; он был похож на Ralph Malph из Happy Days[32]. Он заулыбался своей большой улыбкой и сказал:
— Клёво, и какое же название?
— Мы хотим назвать группу «Ларри» и поместить твоё лицо на обложку первого альбома.
Лицо Ларри быстро покраснело и стало таким же, как его волосы. Мы посмеялись немного, и он тоже, а затем сказал:
— Прекрасно, назовите себя «Korn». Но никто не подпишет с вами контракт с таким названием.
Я не думаю, что кто-либо также подписал с нами контракт, если бы мы назвались «Ларри», но неважно, по крайней мере он был неправ.
Все в группе посвятили всё наше время и усилия достижению успеха. Мы писали песни с Джонатаном и придумывали великолепный материал, и через небольшое время у нас было достаточно материала, чтобы вернуться в студию и записать демо. Когда мы сделали это, Росс и Ларри снова начали полный процесс «рассылки демо по рекорд-лейблам».
Это было в то время, когда мы отыграли своё первое выступление. Это было в стриптиз-клубе в Anaheim, CA: один раз в неделю у них была ночь для музыкальных групп, и все группы, которые играли той ночью, перед самым саундчеком вытаскивали из горшка номер, под которым они будут выступать. Мы вытащили хэдлайнеровскую позицию, наш показ был великолепен, а отзыв толпы был ещё лучше.
После того первого выступления, я понял, что произошло чудо в моей жизни: впервые моя группа не распалась после первого же выступления. Все были очень взволнованы. Я был сильно возвышен этим, пока я не подслушал разговор некоторых парней в моей гостиной комнате на следующий день. Я стоял около своей бамбуковой стены в тот момент, когда я услышал, как Fieldy говорил всем, что его девушка сказала, что все в группе выглядели круто на сцене, за исключением меня. Я думаю, что она сказала, будто я выглядел странно, не в соответствии с остальными. Эти случайно подслушанные слова сильно сокрушили меня тогда, но они так и не узнали, что я стоял около бамбуковой стены, я никому не говорил то, что я услышал. Вместо этого я только запихнул это глубоко внутрь себя и попытался забыть, что это когда-либо говорилось.
Между выступлениями, мы репетировали в одном месте, которое нашли в Anaheim, находящееся довольно далеко от места, где мы жили. Мы просто заболели созданием драйва каждый день. Затем мы нашли новое место для репетиций в Huntington Beach, которое называлось «The Underground Chicken Sound». Оно принадлежало одному чуваку, которого мы назвали «Ball Tongue», и почти сразу он начал реально заботиться о нас. Ball Tongue сходил с ума для нас, фактически. Он начал устраивать наши выступления, печатать футболки и стикеры, чтобы использовать их как промоушен и продавать на наших выступлениях. С его помощью мы весь город обвесили нашими стикерами — почти на каждом столбе, транспортном знаке была этикетка Korn. Поскольку количество наших фанатов быстро выросло за следующий год, он также арендовал большой автобус, закинул бочонок в него, и затем предлагал нашим фанатам за 20 баксов прокатиться с нами из Huntington Beach в Los Angeles, поэтому мы назвали этот автобус «Korn Party Bus».
Вечеринки также были хорошим способом заработать немного дополнительных денег, когда было совсем трудно. Иногда, когда мы запаздывали с платой аренды за студию, мы покупали бочонок пива, ставили его в «Underground Chicken Sound» и брали с людей приблизительно по 20 баксов с каждого, за возможность прийти, попить пива и посмотреть как мы играем. Ball Tongue распространял флаеры по всему городу, так что это было довольно приличным способом сделать немного денег.
Это чувак был повсюду, всё время, делал всё возможное для нас. Он никогда не останавливался, и с течением времени, мы стали задаваться вопросом — откуда в нём столько энергии? И затем кое-кто из нас узнал, каким способом он был так активен:
Метамфетамин.
Это было незадолго до того, как я был здесь с ним. Это началось в одну из ночей после репетиции группы. Я был сильно пьян и я думал, что я не смогу в таком состоянии добраться до дома. Я пробовал метамфетамин несколько раз в прошлом со своими друзьями из Bako, поэтому я знал, что когда вы примите его, он немедленно снимал ваше опьянение. Также он снимал вашу сонливость. И затем он забирал ваше сознание. И ваше тело. И вашу душу.
Хотел бы я знать это тогда. Вместо этого, всё, что я знал, было то, что я должен