— Я намерена все рассказать королеве, Велвет! Ты не можешь ставить нас в такое неловкое положение!
— Если расскажешь, Дейдра, я убегу к дедушке с бабушкой во Францию и устрою грандиозный скандал! Помолвку придется расторгнуть, и во всем этом будешь виновата ты! Если мои родители правда хотят этого союза, они не поблагодарят тебя за то, что ты сунулась не в свое дело. В этом деле я намерена поступать по-своему, так же как ты в вопросе своего замужества с Джоном. Мы с тобой сестры — хотя отцы, правда, у нас разные, но кровь нашей матери одинаково сильно и горячо течет и в твоих, и в моих жилах. Почему я должна сдерживать свои желания? — Велвет вгляделась в лицо Дейдры. — Неужели ты не хочешь, чтобы я осталась в Англии, под защитой королевы? — решила она подольститься к Дейдре, чуть улыбаясь уголками рта.
— Черт бы тебя побрал, дерзкая девчонка! — пробормотала Дейдра. — А, ладно! Графу совсем не обязательно знать, что, когда ты узнала о его приезде, ты чуть ли не выклянчила у королевы место фрейлины. Но смотри, как бы дядю Конна не хватил удар, сестричка! — Она рассмеялась. — Не хотелось бы мне быть на месте нашего бедного дядюшки, когда ему придется объяснять графу, что ты находишься вовсе не в Королевском Молверне, а под крылышком королевы и, следовательно, в данный момент не можешь пойти под венец. Господи, вот будет дело!
Конн Сент Мишель остался, однако, совершенно невозмутимым, когда ему этим же вечером поведали об избранной Велвет тактике.
— Ей будет спокойнее с Бесс, — заметил он сухо. — Слава Богу, маленькая хитрунья сама нашла выход из положения.
— Но, дядя, уж не одобряете ли вы поведения Велвет? — воскликнула Дейдра, немало удивленная.
— Честно говоря, Дейдра, дорогая, мне с самого начала не нравилась идея выдать нашу Велвет за этого Брок-Кэрна без Скай и Адама. Для меня лично выходка Велвет решила все проблемы. Королева, конечно, скорее согласится отдать свою новую фрейлину родителям, а уж никак не какому-то шотландскому графу, тем более что сама девушка возражает против этого.
Уладив таким образом это дело и со своей совестью, лорд Блисс повел свою жену и племянницу вниз, в большой зал, чтобы присоединиться к пирующим.
Они успели как раз к тому моменту, когда Елизавета Тюдор вступила в огромную залу, которую украшал целый ряд высоких окон во всю стену. Весенний закат окрасил комнату в малиновый цвет Яркий огонь пылал в четырех огромных каминах, призванных унести промозглый холод из давно не использовавшегося помещения. Выступив вперед, Конн преклонил колено и поднес королевскую руку к губам для поцелуя. В глазах королевы зажегся теплый огонек.
— Конн, старый дьявол, — прошептала она, вспомнив вдруг последний, полный романтики вечер, который они провели вдвоем несколько лет назад накануне его женитьбы на Эйден.
— Бесс, вы прекрасны, как всегда, — сказал он мягко. — Все еще продолжаете разбивать сердца, душечка? — Он встал и, отпустив ее руку, взглянул в сторону Эссекса и Рэлея. Елизавета Тюдор удивленно покачала головой.
— Господи, лорд Блисс! — сказала она. — Ты остался все таким же ирландским мошенником с ловким языком.
— Но более остроумным, — парировал он, к удовольствию королевы. — Я слышал, моя племянница стала вашей фрейлиной?
— А, Велвет. Прелестное дитя! Я рада, что она будет при мне.
— Она никогда не бывала при дворе, мадам, — сказал он мягко. — Она даже никогда не бывала в Лондоне.
— А в Париже? — спросила королева.
— Ив Париже тоже, мадам. Она, несмотря на свою красоту, совсем невинная девочка. Большую часть жизни она провела в затворничестве.
— Она помолвлена?
— Да, обручена с сыном друга лорда де Мариско, но свадьба не планируется раньше ее шестнадцатилетия.
— Я постараюсь наилучшим образом позаботиться о Велвет, милорд, — сказала королева, которой были понятны его опасения. — Она будет мне как родная дочь, да так оно в определенном смысле и есть. Ведь я ее крестная мать. Разве я плохо заботилась о вашей жене Эйден, когда она была у меня на службе?
— О да, и я признателен вам, мадам, — спокойно ответил Конн.
Он добился всего, чего хотел, и теперь оставалось только дождаться возвращения сестры и Адама. Ответственность больше не лежала на нем, и он, чуть ли не при всех вздохнул с облегчением.
В другом конце залы Велвет вдруг обнаружила себя в центре внимания общества. У нее кружилась голова от обилия восторженных комплиментов, которыми осыпали ее кавалеры из королевской свиты, заинтригованные новой фрейлиной. Она разговаривала без жеманства, не как другие девушки, и была в своих высказываниях весьма откровенной. К этому добавьте ослепительную красоту и в придачу слухи о богатом наследстве. Все мужчины готовы были навлечь на себя гнев королевы — по крайней мере до тех пор, пока Елизавета находилась в другом углу залы. Как раз в тот момент, когда Велвет подумала, что больше не вынесет мужских глупостей, появились сэр Уолтер Рэлей и молодой граф Эссекский, вознамерившиеся увести ее от шумной толпы.
— Прошу прощения, джентльмены, — сказал Эссекс смеясь, — но Уолтер и я возложили на себя миссию по защите этой девушки и ее целомудрия от всех вас. Предупреждаем, что мы относимся к ней как к родной сестре и горе тому, кто осмелится вести себя с ней легкомысленно. Если, конечно, — добавил он под общий смех, — она сама того не пожелает! — С этими словами он крепко взял Велвет под руку и увел ее к огню, усадив рядом с Рэлеем.
— Вы с ума сошли! — запротестовала Велвет.
— О да, госпожа де Мариско, но признайтесь, что вам до смерти надоели все эти назойливые попки-дураки. Обещаю, что общество Уолта и мое будет гораздо интереснее. Вы помолвлены?
— А почему вас это интересует? — Потому, моя глупенькая кошечка, что мне интересно, каковы мои шансы быть вызванным на дуэль.
— Он в Шотландии, милорд, и, к вашему сведению, я не имею ни малейшего представления о том, как он выглядит. Так что мне можно особенно не стараться быть чересчур сдержанной с вами или сэром Рэлеем, — ответила Велвет с вызовом.
Мужчины в восторге засмеялись, а затем Рэлей, который был старше Эссекса почти на пятнадцать лет, спросил:
— Будет ли нам позволено звать вас просто Велвет? А вы могли бы звать нас Уолт и Робин.
— У меня есть брат по имени Робин, так что, милорды, я буду звать вас Уолт, а его Скэмп2, ибо я подозреваю, милорд граф, что вы весьма испорченный молодой человек. — Велвет бросила на Роберта Деверекса острый взгляд, и тот благовоспитанно покраснел.
Рэлей рассмеялся:
— Вы молоды, Велвет, и, подозреваю, слишком неопытны для жизни при этом бесшабашном и извращенном дворе Елизаветы Тюдор, но у вас острый глаз и быстрый ум. Думаю, что вы из тех, кто умеет постоять за себя.