Только мысль о близости с этим животным вызывала во мне рвотный рефлекс. Я дрожала, как осиновый лист, но старательно прятала руки, чтобы никто этого не заметил. И лишь София, которая осмелилась взять меня за руку, почувствовала то, как я дрожу.
— все будет хорошо, Ваше Величество, — тихо произнесла она, улыбнулась и бросила быстрый взгляд мне за плечо, туда, где стоял Роберт.
Но сейчас мне было совсем не до наблюдений. Проводив Софию до кареты, я пообещала, что буду писать ей после ее отъезда на родину. Тепло обняв меня, девушка уехала.
Когда все гости разъехались, а около меня остались лишь фрейлины да горничные, я тихо сказала Сарии в замке пройти в лазарет и взять для меня усыпляющего порошка. Сказать лекарю, что я не могу уснуть после такого потрясения. После чегопопросила у Рем наведаться на кухню и принести мне вина.
Глупый план. Отвратительный план. Но другого у меня не было. Я не знала, что мне делать. сбежать? Тогда бы пострадал граф. И просить помощи не у кого. Фрейлиныне имели такой власти, чтобы врываться в комнату Императора. Горничные тем более. А брат? Я не хотела впутывать его в такое дело. Да и на что жаловаться?!
Адам мой муж. Я обязана была отдавать супружеский долг.
Сидя в карете, я нервно сжимала платье на коленях. Это заметил Роберт иаккуратно взял меня за руку Фрейлины и горничные поехали другой каретой, и наши поведение и разговор никто не мог ни увидеть, ни услышать,.
— Просто немного испугалась за графа Девиса, — тихо ответила я, положив голову брату на плечо. — Не переживай за меня.
— И как я могу не переживать? Ты же моя младшая сестренка, — фыркнул брат,приобняв меня за плечи.
Я улыбнулась и прикрыла глаза. Было так приятно чувствовать, что я не одна. Что мои родные все еще живы и готовы подставить свое плечо. Но я готова была принять его только для того, чтобы немного отдохнуть. Мне не хотелось подвергать их всех опасности. Я еще помнила ту боль утраты, что сопровождала меня в прошлой жизни. Она была невыносима. Хотелось выцарапать себе сердце и выкинуть его, лишь бы не испытывать такой агонии.
До замка мы добрались куда быстрее, чем мне хотелось. Когда я выходила из кареты, держась за руку брата, рядом прошел Император. Взгляд его карих глаз обжег давай понять, что он не намерен отступать от своего желания.
Я скала руки в кулаки. Ничего. Я должна была справиться. Хотя бы с этим. Да, я женщина. Я слабее. И если он решит использовать силу, я проиграю. А я знала Адама больше шести лет. Он любил силу, он любил жестокость, даже в постели.
Ему нравилось причинять боль. Он получал от этого истинное удовольствие.
Я содрогнулась и постаралась выкинуть воспоминания из головы. Пара синяков небольшая плата за жизнь человека, который мне нравился.
В комнате я приняла ванну, переоделась и принялась ждать. Мне хотелось убежать в лазарет, чтобы узнать, как себя чувствует граф Девис, но я не могла себе этого сейчас позволить. Мне следовало дождаться Сарию и Рем, чтобы отправиться к Адаму в комнату. Это еще следовало как-то объяснить Роберту, который давно понял, что я ненавижу Императора.
Горничные вернулись практически одновременно. Сария несл завернутый в бумажку усыпляющий порошок, а Рем бутылку красного вина. Она самостоятельно при мне ее открыла. Я сделала небольшой глоток прямо из горлышка, чтобы от меня пахло спиртным, а затем высыпала в вино порошка. Теперь у Императора не останется сомнений, по какой причине бутылка открыта.
После этого я выпила одно из противоядий. Я не знала, действует ли оно и на усыпляющий порошок, но сделала это на всякий случай. Если план не сработает, я просто усну и все равно ничего не почувствую.
— ваше Величество. — тихо прошептала Сария, глядя на меня испуганными глазами.
— Все будет хорошо, — пробормотала я, сжимая пальцы в кулак. — Хочу попросить тебя... Останься в комнате и приготовь ванну к моему приходу, хорошо?
— Конечно, Ваше Величество, — с готовностью воскликнула девушка.
Остальные горничные смотрели на меня жалостливыми взглядами. Они понимали, куда я иду, пусть я им и не говорила. Как и о том, что это сделка ради благополучной жизни графа Девиса. И моего последующего освобождения от брака.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я упрямо сжала губы и вышла за дверь комнаты.
К счастью, смена Роберта как раз закончилась, и он ушел умыться. Я сообщила рыцарям, что направляюсь в комнату Императора. Они сопроводили меня ровно до его спальни.
Я замерла напротив дверей из черного дерева. Они были резными, с позолоченным рисунком — само произведение искусств. Но я ощущала себя так, словно стояла у врат с монстром. Руки дрожали так, что я боялась выронить бутылку красного вина.
Колени подгибались от страха, а живот сводило болью. Но я, прикусив губу, резко постучала в дверь.— войдите, — раздался ответ практически моментально.
Слегка вздрогнув, я толкнула дверь и проскользнула внутрь. В спальне Адама я не была даже в прошлой жизни. Он всегда сам приходил ко мне, когда хотел. А свою комнату не пускал даже Арсилию. Поэтому обстановка меня несколько удивила.
Комната была очень маленькой. В ней была лишь широкая кровать, с черным постельным бельем, большой камин и небольшой стол со стулом. Вход в ванную комнату находился справа от входной двери в комнату. Но дверь была закрыта, поэтому я не могла утверждать, что там все так же скромно.
Адам сидел на кровати. На нем были только свободные пижамные брюки. С волос капала вода. Капли так же скатывались по его широкой, накаченной груди. Я отвела взгляд, чувствуя, как начинаю бледнеть.
— Ты принесла вино, — услышала я, словно откуда-то издалека голос Адама. —Иди сюда.
Мои ноги послушно двинулись в его сторону. Однако мое сознание отчаянно хотело выбежать из этого места. Ударить этого мужчину по голове, развернуться и убежать. Домой, в объятия родителей и братьев. Забыть об этом человека навсегда. Мне так отчаянно не хотелось чувствовать его прикосновения!
Выхватив бутылку вина из моих ослабленных пальцев, мужчина поднес горлышко к моим губам.
— Пей, — прошептал он, проводя пальца по моей щеке.
Я с трудом разлепила пересохшие губы и прикоснулась к холодному стеклу. Адам приподнял бутылку, и вино обожгло мой язык и горло. Оно скатилось с уголка губ, оставляя красные следы на белой коже.
Адам прильнул к моей шее, проводя по красной капле языком. Я содрогнулась и закрыла глаза, умоляя себя не плакать. Никто не должен был видеть моей слабости. Я сильная. Я справлюсь. Даже если мне страшно или больно, я могла с этим справиться.
Обняв меня за талию, Адам развернулся вместе со мной и толкнул меня на кровать. Матрас оказался жестким, но отметила я это краем сознания, наблюдая за каждым движением мужчины. Он жадно припал к горлышку вина, сделал несколько больших глотков и откинул бутылку в сторону.
После чего навалился на меня, подгребая под своим весом и буквально сдирая одежду с моего тела. Ткань больно впивалась в кожу, после чего с треском рвалась, оголяя мое замершее от страха тело.
Горячие руки прошлись по моим бокам и сильно сжали груди, оставляя синяки.
— Ты будешь моей, — тихо сказал Адам мне на ухо. — Ты принадлежишь только мне.
Я прикусила губу и зажмурилась, как можно сильнее. Он считал меня своей вещью.
Той, которая не имела права ни на свое мнение, ни на свои вкусы. Которая должна была выполнять свою роль жены в спальне. и все. Ему не нужна была Императрица. Ему нужна была я, как игрушка. Но почему?
Грубо схватив меня за шею, Адам раздвинул мои ноги, стянул с себя брюки и одним резким движением вошел в меня.
Боль пронзила все мое тело. Она растекалась от промежности по спине и выше. Я задохнулась, не в силах даже вскрикнуть. В голове не осталось ни одной мысль. Я словно погрузилась во тьму, не в силах ничего чувствовать, кроме боли и ритмичных толчков. Эта боль была мне так знакома. История повторялась.
— Я знал, что тебе понравится. все вы такие... — злые слова Адама доносились до меня, но я не понимала смысла этих слов.