— Слушаю вас, милорд.
— Я пришел с визитом к семейству Синклеров. — Себастьян ожидал от слуги хоть какого-то ответа, но так и не дождался. Слуга только смотрел на него, смущенно морщась. — Они дома сегодня?
— Да, милорд, дома. — Слуга повернулся, заслышав за спиной торопливые шаги, затем послышался тихий быстрый шепот. Слуга шагнул вперед и чуть притворил дверь, чтобы с крыльца не было видно, что происходит в передней. — Сейчас, правда, только пробило двенадцать часов, а Синклеры, с огорчением вынужден вам сообщить, не принимают никого раньше четырех пополудни.
Себастьян шумно выдохнул и снова поднял голову к окну на втором этаже, затем перевел взгляд на слугу.
— Мистер… э…
— Поплин, милорд. — Теперь, когда слуга стоял на ярком солнце, его водянистые голубые глазки превратились в узкие щелочки.
— Меня это чрезвычайно огорчает, ибо в таком случае я не смогу возвратить некую вещь, которую одна из барышень обронила на приеме, состоявшемся у меня несколько дней назад. — Он опустил руку в карман и рассеянно потрогал гладкий шелк подвязки, найденной им в бабушкиной библиотеке.
В эту минуту дверь слегка приотворилась, и Поплин тут же всунул голову внутрь, как будто выслушивал то, что кто-то тихонько говорил ему из-за двери.
— О-очень хорошо. Значит, вы придете, быть может, в другой день. — Там, за дверью, творилось что-то чертовски странное. Разумеется, Себастьян и не думал уходить, но тут у него мелькнула мысль: а если притвориться, что он уходит, то тот, кто прячется за дверью, может показаться на крыльце? Он громко вздохнул, выражая этим разочарование, потом повернулся спиной к слуге и стал спускаться с крыльца к своей карете, ожидавшей у тротуара.
— Э-э… Ах, боже… минуточку, милорд, подождите! — Поплин выкатился из дверей и спустился на две ступеньки. — А как мне доложить — кто приходил?
Себастьян пригасил улыбку и лишь затем повернулся к слуге.
— Нет нужды докладывать, Поплин, потому что я просто приду в другой день. Зачем же беспокоить хозяев, докладывая о посетителе, который даже не озаботился тем, чтобы заранее послать свою визитную карточку, как поступают воспитанные люди? — Он кивнул невысокому слуге. — Уверяю вас, больше этого не повторится. — Он поднял глаза на окно, усмехнулся, коснулся пальцами шляпы и повернулся к карете.
— Прошу вас, милорд, — послышался мелодичный голосок, нежный, как вереск в горах Шотландии. — Мы с братом примем вас.
Появившаяся в дверях женщина была высока и стройна; ее темные волосы были с боков сколоты шпильками, украшенными жемчужинами, а сзади свободно ниспадали волнами на спину. За ней высился широкоплечий мужчина с золотисто-каштановыми волосами. На нем был безукоризненно сшитый фрак, предназначенный, однако, для вечерних приемов, тогда как сапоги для верховой езды (тоже безупречного качества) предполагали, что он собирается на прогулку. Все же Себастьян сразу его узнал — этот джентльмен был среди тех, кого он видел накануне за обедом у лорд-мэра.
Джентльмен сделал рукой приглашающий жест.
— Входите, дружище. — Он подмигнул Себастьяну. — Если только вы не замыслили устроить еще одну потасовку, как вчера у Мэншн-Хауса. А то, понимаете, я только что проснулся. Нечестно получится.
Себастьян улыбнулся. Значит, они видели его и на обеде у лорд-мэра, и на улице после обеда. Интересно! Он быстро поднялся по ступенькам.
— Прошу извинить мой несвоевременный визит. Нас не представили друг другу официально, и теперь, боюсь, с этим ничего уже не поделаешь, хотя смею заметить, что пути наши пересекались не раз. Коль уж так вышло, а мое пребывание в Лондоне ограничено до крайности, умоляю вас извинить мои дурные манеры и позволить мне представиться самому. — Говорил он столь же быстро и нетерпеливо, как перед тем стучал в дверь.
Джентльмен поднял брови, ожидая продолжения, потом прищурился против солнца и вгляделся в стоявшую на улице карету с гербом Эксетеров.
— Я… — открыл рот Себастьян.
— …герцог Эксетер, — перебил его джентльмен. — Черт побери! — пробормотал он себе под нос.
Барышня тихонечко взвизгнула и застыла как статуя, тревожно поглядывая на брата. Его же лицо не выразило и намека на удивление.
— Ваша светлость, — непринужденно проговорил он, — раз уж, как вы сказали, ваше время в Лондоне ограничено, а другого выхода нет, то позвольте и мне представиться самому. Я — лорд Грант Синклер, второй сын герцога Синклера. Вы позволите представить вам мою сестру?
— Почту за честь. Будьте так любезны. — Себастьян повернулся лицом к молодой леди.
— Леди Присцилла Синклер, дочь герцога Синклера, — кивнул в сторону сестры лорд Грант.
— Приветствую вас, ваша светлость. — Барышня присела в низком реверансе, выказывая уважение к Себастьяну, а выпрямившись, метнула на него игривый взгляд.
— Будьте любезны проследовать сюда, милорд герцог. Уверяю вас, что гостиная гораздо более подходит для развлечения гостя, нежели крыльцо.
Себастьян поклонился и прошел вслед за Синклерами в изысканно обставленную гостиную. Леди Присцилла торжественно заняла место за чайным столиком, брат сел рядом с ней, а Себастьяну предложили мягкое кресло.
В комнату поспешно вошел Поплин, проворно расставил чайный сервиз, а круглолицая женщина постарше поставила блюдо с кексами — поближе к Присцилле, которая взяла на себя роль хозяйки дома и молча стала разливать чай по чашкам.
— Какое счастливое стечение обстоятельств привело вас к нашему порогу в такой чудесный день, ваша светлость? — полюбопытствовал Грант.
— Да ничего особенного, уверяю вас, просто маленький рыцарственный жест, — Себастьян вперил взор в леди Присциллу, ожидая, как она на это отреагирует. Даже волосы у нее были черными как вороново крыло и кожа белее слоновой кости, но это была не она. Хуже всего то, что он не мог сказать себе, что именно в леди Присцилле указывало на то, что она не та барышня, которая подарила ему исполненную такой страсти встречу в библиотеке. Просто он откуда-то знал это. Она никак не могла быть той самой.
— Я обратил внимание на то, как пристально ваша светлость рассматривает мою сестру, — небрежным тоном заметил Грант. Себастьян хотел было возразить, но прежде чем он подыскал подходящий ответ, Грант продолжил. — Я ничего не имею против. Она красавица и привлекает к себе взгляды многих мужчин. — Озорные искорки вспыхнули в его глазах. — А впрочем, если надумаете просить руки, то вам, боюсь, придется занять место в длинной очереди поклонников.
— Грант! — У Присциллы дрогнула рука, и чай пролился из чашки на скатерть. Она вовремя спохватилась и не обварила брата свежезаваренным напитком, зато обожгла его взглядом своих обворожительных голубых глаз. — Брат шутит, ваша светлость. — Взгляд прищуренных глаз прожигал лорда Гранта, но выражение лица ее изменилось так стремительно, что Себастьяну осталось лишь гадать, не померещилось ли ему все это. — Если вам вздумается поухаживать за мной, то брат, я уверена, не будет против этого возражать.