в подобных переменах определенную роль.
Для него не составило труда разузнать все об Ане на следующий же день, и он инкогнито, по — джентльменски, принялся преподносить ей прекрасные букеты цветов от неизвестного воздыхателя. Конечно, это было ребячество, но до чего же приятное, черт возьми! И Савелий Савельевич почему-то ничуть не стеснялся своего влюбленного порыва. Он теперь чаще стал бывать в Министерстве, и причем, именно в те дни, когда Аня находилась на службе. И вот однажды, когда она любезно провожала его до нужной двери, он спросил, как ее зовут.
— Анна, — ответила она, и одарила его приятной улыбкой.
— Вы очень красивая девушка, Анна! — сказал он, — у Вас, должно быть масса поклонников.
Поклонники у Ани конечно были, но не масса, а в единственном числе, — Валера Милявский, — ее бывший однокурсник, который безответно ее любил вот уже несколько лет подряд, и которого она использовала совершенно бессовестным образом в случаях надобности. Остальных, недолгосрочных, таковыми и назвать-то было нельзя.
— Есть такие! — скромно ответила она, и тотчас же вспомнив о цветах, которые ей приносили теперь каждый день, и которые уж никак не могли быть от Валеры Милявского, из-за его, не тянущего на такие сюрпризы, материального положения, более чем внимательно взглянула на этого прихрамывающего субъекта.
Так, так! — сказала она себе, заметив, что после ее пристального пристрела, в глазах этого высокого, сухопарого дяди, промелькнул явный намек на загадочность и какое-то, с трудом скрываемое ожидание.
— Поди, донимают?! — спросил он.
— Донимают! Но, знаете, донимают приятно! — ответила Аня. А особенно последний, загадочный. Представляете, каждый день преподносит цветы! Ну, прямо, как в позапрошлом столетии!
— Скажите пожалуйста! — и ее собеседник удивленно вскинул брови.
В этот момент они подошли к одной из дверей, она как раз была приоткрыта, и из-за нее тотчас же раздался чей-то голос, обращенный к спутнику Ани.
— Савелий Савельевич, какими судьбами?
Провожаемый с сожалением оторвал взгляд от Ани, чего она не преминула отметить, и, заглянув в приоткрытую дверь, молча кивнул кому-то, а потом снова взглянул на нее.
— А Вас, стало быть, зовут Савелий Савельевич? — спросила она.
— Так точно!
В следующий момент Аня указала рукой на соседнюю дверь.
— Вам сюда, Савелий Савельевич, до свидания. — И улыбнулась ему на прощание.
Вечером того же дня, когда посыльный в очередной раз принес ей букет белых роз, Аня попросила его задержаться, пока она напишет короткую записку своему дарителю.
И Савелий Савельевич через час получил следующее послание.
— Спасибо Вам огромное, Савелий Савельевич, мне очень приятно!
— Ну, вот и славно! — сказал он себе. — Теперь попытаемся устроить свидание. — Где? — В ресторане, конечно! Не на кофе же ее приглашать в соседнюю забегаловку.
Их предсвадебный роман продолжался пять месяцев. Савелий Савельевич покупал Аню, и она совершенно сознательно на это шла. Он, конечно, не обольщался никакими надеждами на взаимность и ни разу не задал себе вопроса, будет ли он счастлив с ней при таком положении дел. Он знал только одно. — Ему безрассудно хочется быть с ней! А там, куда кривая выведет!
Заглянуть в душу Ани он не мог, но был уверен, что там по отношению к нему, были сплошные потемки. Однако по ее поведению он понял и другое. Аня знала, что такое современная жизнь одинокой незащищенной девушки. Она ее уже хлебнула, и, встретив его, — богатенького буратино, решила, что шанса своего не упустит. Он же понимал, что этот ее шанс целиком зависит только от его денег, и что срывов в такой программе построения их взаимоотношений быть не должно, если он, конечно, не хочет потерять Аню!
ГЛАВА 10
…Когда наконец, Савелий Савельевич оторвался от жены, она, быстро вскочив с постели, направилась в ванную, спросив на ходу, какие у него планы.
— Слышишь, Савинов, а чем ты намерен сегодня заняться?
— Как только разберусь с некоторыми своими делами, займусь тобой, дорогая! Будем вместе разбирать все это борохло, что я тебе привез. Как ты на это смотришь?
— Если ты снова будешь разбираться с делами по телефону, то по-ло-жи-тельно! — отчеканила Нюрка, закрывая за собой дверь ванной комнаты.
А, выйдя оттуда через некоторое время, сделала ему предложение.
— Послушай, Савинов, а может, тогда Маланью к себе пригласим?
— Сегодня?
— Ну, да! Мне не терпится попробовать новый солярий, и я хочу, чтобы Малька перевела инструкцию.
— Ну, вот! А я думал, мы побудем вдвоем!
— Савинов, но ведь сегодня суббота, и Маланья свободна. Среди недели я ее ни за что не выловлю!
И Нюрка приблизившись к мужу, нежно обхватила руками его голову, а потом, распахнув халатик, прислонила ее к своей обнаженной груди.
— Савинов, я твоя, и вся тут! За исключением только тех нескольких часов на передышку, в течении которых здесь как раз и будет находиться Малька!
Он засмеялся.
— Какая же ты тряпичница!
— А при чем тут солярий?
— Да, какая разница, шмотки или солярий?! Ладно, звони своей Маланье.
Нюрка чмокнула его в лоб и, запахнув халатик, побежала в другую комнату за мобильником.
Она набрала позывные Маланьи, и после трех коротких гудков услышала голос Славы Покровского.
— Алло, Славик привет!
— Привет, Аннушка!
— Дай Мальку.
— Хм! — ухмыльнулся Слава. — Может, ты мне ее дашь?
— Что?
У Нюрки вытянулось лицо.
— В чем дело, Славик? — спросила она, ничего не понимая.
— Ладно, Ань, кончай придуриваться. Я же знаю, что она у тебя!
— У меня? Да, что все это значит?
После этого последовала пауза, но недолгая.
— Аня, ну, пожалуйста, дай ей трубку! Мне надо извиниться перед ней, а потом многое сказать, ну неужели ты не понимаешь?
— Слава, я правда ничего не понимаю! Вернее, догадываюсь, что вы с ней поссорились, и может даже всерьез, раз она, впопыхах, даже телефон у тебя оставила. Но честное слово, ее у меня нет!
— Честное?
Нюрка начала злиться.
— Да, что ты, в самом деле?! Интересно, какой смысл ты угадываешь в моей предполагаемой лжи? Может, объяснишь? До меня, знаешь ли, не доходит!
— Ладно, Ань, не кипятись. Нет, значит нет! Может, она у родителей?!
— А ты туда не звонил?
— Нет!
— Так позвонил бы!
— А если ее там не окажется?
— Ну и что?
— Волноваться станут! Будут звонить, разыскивать, а телефон-то у меня!
— Правда!