нарезала хлеб и уж совсем нога за ногу тащила все это в комнату.
Ведь Ларик что-то рассказывал про брата, но она, занятая своими проблемами, не слушала. Кажется, про то, что Игнат не женат, но есть какая-то женщина, которая его куда-то склоняет. Или сманивает? Куда же? Впрочем, и так ясно. К себе.
Вот бы поглядеть на эту даму? Хотя зачем? Сравнение наверняка будет не в ее пользу. Тогда зачем смотреть? Расстраиваться только.
Котя запихала в рот сосиску и стала энергично жевать, попутно решив, что с этого момента она запрещает себе думать об Игнате Черном.
Но он же предложил ей помощь.
Так и что? Пусть это будет деловым общением, и только.
Как раз на этой здравой мысли ее заставил вздрогнуть стук в дверь. С бьющимся сердцем она открыла и увидела Севу.
– Привет, пигалица, – хмуро сказал он. – Не надумала еще кокошник возвращать?
Котя открыла рот, чтобы ответить…
– А с чего ты взял, что это она украла? – услышала Котя негромкий голос, и сердце сразу громко забилось. Запрыгало прямо.
Вот дура! Как школьница, в самом деле!
– Ты, что ли, Игнат? – удивился Сева и, шагнув, пожал Черному руку. – Не знал, что ты вернулся. Брат говорил, да я запамятовал. Ну как дела?
– Да у меня-то лучше некуда, – ответил Игнат, не выпуская его руки, – а вот у девушки – не очень. Ты зачем у нее паспорт забрал?
– Так ведь она у матери дорогую вещь украла, – ответил Сева и попытался вытащить ладонь.
Та не поддавалась.
– Это кто так решил?
– Да некому больше, Игнат. До того как она появилась, все было тип-топ, а тут… Чужих, кроме нее, у нас не было.
– С чего ты решил, что это чужие?
– А кто же? Мы с матерью сами у себя стащили? Светка перед этим уехала, Ларик твой, понятно, не при делах, Славик мой тоже ничего не знал…
– Насчет Аделаиды Петровны – это понятно, а вот насчет тебя я не уверен.
– Да ты что, Игнат? Зачем мне красть, если кокошник этот – мое наследство!
– Наследство когда еще приплывет, Сева, а денежки тебе, возможно, срочно нужны, – вкрадчиво произнес Игнат и за руку притянул его к себе. – Вот я и думаю: не ты ли кокошник умыкнул и на девчонку свалил? Хотя ежу понятно, что ей про него узнать вообще неоткуда было.
Оказавшись в опасной близости от Игната, Сева заметно струхнул, но сдаваться не собирался:
– Так ведь… ей могла Светка сказать. Может, они так и задумали: одна уедет, а вторая стибрит, значит, и спрячет.
– А Светка от кого узнала?
Сева потупился.
– Да мамаша случайно ляпнула, карга старая.
– Понятно.
Игнат чуть ослабил хватку, но руку не выпустил.
– А могла Аделаида Петровна случайно Славику сказать или еще кому?
– Да кому, Игнат? Она же никуда не ходит. В поликлинике давно не была, в аптеку я хожу. Ларик твой в магазине покупает все, что закажет. Выйдет на лавочке посидеть да пройдется. Всегда одна. А Славику она ни за что не скажет. Меня тоже просила не говорить. Боится, что он пропьет… реликвию-то. Так что нет, на Славика не греши. Не знал он.
Котя взглянула на Игната. Неужели скажет?
– Может, и так, Сева, только паспорт ты девочке все же отдай. Нехорошо это, детей обижать.
Сева покосился на свою ладонь, которая стала уже неметь.
– Так ведь… как же быть-то? Кокошник как вернуть? А, Игнат?
Он посмотрел с такой наивной надеждой, что Коте стало его жалко. Сева кокошник не крал, это ясно. Иначе вел бы себя иначе.
– Давай так, – спокойно сказал Игнат и выпустил руку-страдалицу. – Ты возвращаешь паспорт, а я помогу отыскать кокошник. Идет?
– Да где его возьмешь-то? Ты ведь…
– Это уже не твоя забота. Ну так что? Согласен?
Сева покосился на Котю.
– Ну если ты обещаешь…
– Обещаю.
– Ладно. Завтра принесу.
– Смотри не забудь, – сказал Игнат и улыбнулся очень по-доброму.
Севу передернуло.
– Хорошо, хорошо, не волнуйся. Принесу утром.
Развернувшись, он трусцой отправился восвояси.
Котя медленно выдохнула.
– Круто ты его! – сообщил невесть откуда взявшийся Ларик и с гордостью посмотрел на нее.
Вот, мол, какой у меня брат геройский!
Котя кашлянула и решила, что дальше молчать просто неприлично.
– По крайней мере, ясно, что Сева ни при чем.
Игнат задумчиво потер руку, которой держал соседа.
– Не был бы уверен на сто процентов, но, кажется, ты права.
Неизвестно почему, но Котя опять почувствовала, что краснеет. Вот ведь кошмар!
– Одно понятно наверняка: у нас нет другого выхода, кроме как вернуть этот ваш дивный кокошник. Посмотреть бы хоть на это чудо, – весело сказал Игнат.
Он был чему-то рад. Чему?
– Я покажу фотографии, – предложила Котя и отступила, давая братьям войти в комнату.
Торопливо вытащив листочки, она показала Игнату изображение.
– Красивый, – оценил тот. – Камни настоящие?
– Аделаида утверждает, что да. Рубины и изумруды. Жемчуг еще.
– Тогда вещь действительно недешевая.
– Ты чего? – вступил Ларик. – Да она миллионы стоит!
Игнат помолчал и вдруг сказал с заметной тревогой:
– Тогда нам надо торопиться.
– Да куда этот кокошник денется? – возразил Ларик. – Эльвира даже не подозревает, какое богатство болтается у нее в гримерке!
– Ну не все же такие непросвещенные. Если она выходила в нем на сцену, кто-нибудь мог догадаться, что перед ним целое состояние.
– Кроме того, Славик с минуты на минуту может протрезветь и спохватиться, – поддержала Игната Котя. – Правда, официант в клубе обмолвился: если он в запое, то это минимум недели на две. Последний раз его видели позавчера, так что…
– А еще Светка! – вспомнил Ларик. – Она может забеспокоиться и вернуться раньше времени.
– Ее телефон выключен, – доложила Котя.
– То есть все говорит о том, что мы должны действовать быстро, – подытожил Игнат и добавил:
– Утром в половине шестого я тебя отвезу на работу. Готовься.
Братья ушли, а Котя, оставшись одна, пожала плечами и запоздало спросила:
– Ну и как мне надо готовиться?
Однако готовиться все же пришлось. Оказалось, что при одном воспоминании о вчерашней ночи сердце принималось бешено трепыхаться, а руки потеть.
Весь день ушел на титанические усилия по приведению в порядок расстроенных нервов. Наконец к вечеру она решила, что действительно готова к испытаниям.
Да и невелики испытания, если честно.
С этой благостной мыслью она уснула, а в половине шестого уже стояла у входной двери, поджидая Игната.
– Привет, – сказал он будничным голосом, выходя в коридор. – Ну как? Настроение боевое?
Не глядя, Котя кивнула и торопливо выскользнула на лестничную площадку.
Ну почему ей так трудно взглянуть ему