дружеские слова Александры были адресованы ей, той, что сделала всё, чтобы до конца оставаться рядом, поддерживая ее своей смелостью.
Эта женщина, пользовавшаяся безграничным доверием и привязанностью императрицы, была странным существом, которое, со своим характером и собственным пониманием, было создано, чтобы жить с обитателями Царского Села. В толпе придворных, думавших лишь о личных выгодах, которых они добивались лестью и интригами, Анна всегда оставалась верной подругой царицы без малейшей меркантильной мысли. Все то время, что она прожила рядом с царской семьей, у нее не было других забот, других желаний, кроме преданности Николаю, Александре и их детям. У нее не было личного состояния, а материальная помощь, оказываемая императрицей, была смехотворно малой. Наконец, ее крайняя простота, можно сказать, почти бедность, наложила отпечаток на весь ее характер и образ жизни. Лишь иногда царице удавалось убедить ее принять в подарок ничего не стоящее украшение или платье. Ее душевная скромность была равна скромному внешнему облику. «Никогда, – с удивлением заметил однажды М. Палеолог, – не видели фаворитки более рассудительной и старающейся быть как можно незаметнее».
Она была крупной, даже тяжеловесной; пышные волосы, широкая шея, спокойное миловидное лицо, розовые щеки, необыкновенно светлые глаза и полные губы придавали ей вид провинциалки; при этом она всегда одевалась очень просто и носила лишь несколько не представляющих ценности украшений. После серьезной железнодорожной аварии ей пришлось долгое время передвигаться на костылях или же в кресле-каталке.
Анна Танеева очень неудачно вышла замуж за флотского лейтенанта по фамилии Вырубов; она развелась с ним всего через год после свадьбы, потому что он оказался подвержен частым нервным припадкам, доходившим до безумия. Это печальное событие еще больше сблизило Анну с ее царственной подругой.
Вырубова, как ее теперь называли, считалась опасной интриганкой, и иностранные дипломаты часто описывали ее именно так. Нет никаких сомнений в том, что Анна много занималась политикой и оказывала реальное влияние на ход событий. Однако ее интриги никогда не приносили ей личных выгод, они всегда велись в интересах монаршей четы, которой она была предана. В своей готовности услужить императору она была уверена, что ее советы пойдут на пользу России и ее государям, и если интриговала от всей души, то никогда не делала этого ради собственной выгоды.
После развода с лейтенантом Вырубовым Анна продолжала жить в скромном маленьком домике, который сняла еще до брака в окрестностях Царского Села. Можно сказать, не было ни дня, чтобы она не нанесла визит августейшей чете или не приняла ее у себя. Так домик Вырубовой постепенно стал любимым местопребыванием царя и царицы, где их никогда не беспокоили и где они были далеко от скучных обязанностей этикета. В дальнейшем это место приобрело значение крупного политического центра, где царь встречался со многими из тех, кого не хотел официально принимать во дворце. Домик стоял на углу Срединной и Церковной улиц, в каких-то двухстах метрах от императорского дворца, таким образом, царь и царица могли при желании отправиться туда пешком, не привлекая ничьего внимания.
Сама Анна описывала свой домик как бедное и неудобное жилище. Он не имел фундамента, вследствие чего в нем было очень холодно. «Государыня подарила мне к свадьбе шесть стульев с ее собственной вышивкой, чайный стол и несколько акварелей. Когда их величества приезжали вечером, государыня привозила в кармане фрукты и конфеты, государь бутылку «черри-бренди». Мы рассаживались вокруг стола, стараясь, насколько возможно, избегать прикасаться ногами к холодному паркету. Их величества забавляла простая обстановка. Иногда, сидя у камина, мы пили чай с сушками, которые приносил мой верный слуга Берчик, камердинер покойного дедушки Толстого. Помню, как государь, смеясь, сказал потом, что он согрелся только в ванной после чая у меня в домике».
Эта простота Вырубовой и была самым привлекательным ее качеством в глазах императорской четы. Александра и Николай чувствовали, что впервые встретили бескорыстное существо, и умели быть благодарными. Очень скоро Анна осталась едва ли не единственной их приближенной, а император из недоверия все более и более сокращал количество своих слуг.
Какое печальное зрелище являл теперь двор Николая и Александры, особенно в сравнении с блеском, существовавшим при предыдущих государях! Прежде царский двор затмевал своей роскошью прочие европейские дворы. Предшествующие русские монархи были окружены видными государственными деятелями, самыми тонкими дипломатами и самыми хитрыми царедворцами своего времени. Вокруг императора плелись самые сложные интриги, разыгрывались самые запутанные политические игры.
В санкт-петербургской резиденции было очень оживленно. Во-первых, великие князья и княгини, многочисленные принцы крови, родственники государей: дядюшки и тетушки, кузены и кузины, которые имели большее или меньшее влияние на императора, и вся старинная знать со своими интересами и амбициями. Министры в роскошных мундирах, сплошь расшитых золотом, увешанные наградами генералы, представители духовенства, курьеры, адьютанты, рой фрейлин, княгинь, графинь, все в роскошных туалетах и в бесценных украшениях.
Все они приходили на большие приемы, парадные ужины и балы, что придавало царскому двору ни с чем не сравнимый колорит и великолепие. Размах и роскошь азиатских деспотий соединялись там с утонченностью европейской цивилизации. Императорская резиденция была подлинным центром всех государственных и коммерческих интересов, всех интриг и тщеславий.
Уже при Александре III жизнь при дворе стала гораздо спокойнее; краски поблекли, роскошь исчезла. Последние годы своего царствования Александр III проводил большую часть времени вне Санкт-Петербурга, в Гатчине или в Крыму, так что великолепный Зимний дворец опустел.
Как только на престол взошел Николай II, последние проявления представительства исчезли. Царь, как мы уже сказали, делал все возможное, чтобы избежать приемов министров и советников: он предпочитал получать от них письменные доклады. Все реже и реже можно было увидеть при дворе выдающуюся личность, как будто все талантливые люди умерли или сидели по домам; но еще и потому, что ни молодой государь, ни его жена ничего не делали, чтобы привлечь их. И потом, потребовалось бы целое поколение молодых дипломатов и государственных деятелей; но у царя не было ни способностей, ни желания привыкать к новым лицам.
От него отдалялись один за другим родственники, многочисленные великие князья, дяди, тети, кузены, и год от года на стол государей на семейных праздниках ставилось все меньше приборов, и так вплоть до момента, когда император и его жена остались за столом одни со своими детьми. Они встречались с родней только на церковных службах по случаю смерти очередного великого князя, умершего от старости или в результате покушения.
Те, кто гордился принадлежностью к старинной знати, также все реже бывали гостями Царского Села; часть их