больше не возникало желания сворачивать сюда. Нам лишние свидетели не нужны.
Ярко светило солнце, теплый ветерок обдувал их лица. Жизнь всё-таки прекрасна, если бы только не было…
— Конечно, — согласился Пахом. — Какой план? У тебя же обязательно он должен быть!
Серега планировал каждое свое действие. Дай ему шанс, он бы и стихию запланировал. За каждую минуту прожитой жизни он мог предоставить полный отчет.
— К родителям! В школе делать нечего. Тем более, что сегодня воскресенье. А дальше смотрим по обстоятельствам. Вот такой план!
Пахом закурил, Серега поморщился. Хоть они и на свежем воздухе, но запах табака чувствовался и тут. В этом они были полной противоположностью.
— Представляешь, как радуются учителя, когда вот такие не показываются в школе. От них только вред для нервной системы окружающих. Да и вообще для общества. Только один вред! А учителям я сочувствую!
19. СЕРЕГА ЕЩЕ И МЕНТ
Подошли к пятиэтажке, в которой жил Филипп. У подъезда на лавке сидел низенький мужичок, заросший синей щетиной и кого-то материл, на чем свет стоит. Матерки нудно повторялись. У старого «Москвича» возился другой мужик. Он склонился над раскрытым капотом, спортивные замасленные штаны сползли и открывали половину белоснежной задницы. «Москвич» был для него главным содержанием жизни, большую часть которой он тратил на ремонт, чем на езду на рыбалку. Семья, работа, друзья и даже телевизор служили лишь дополнением к машине, которую он еще купил в советскую эпоху, отстояв многолетнюю очередь, что, впрочем, позволило ему накопить на машину. Если бы машину ему предложили сразу, на какие бы шиши он ее купил?
— В сторонке постой! Хотя бы вон там за деревом возле гаражей! Не светись! — сказал Серега. И ткнул Пахома пальцем в грудь.
Он поднял голову и нашел окно квартиры с балконом, в которой жил Филипп с матерью. На балконе сушилось белье, в углу торчали гардины, по-видимому, ставшие ненужные. Купили новые, а старые выбрасывать жалко. Значит, женщина скуповата. На третьем этаже на подоконнике сидел худой мужик в синей майке с сигаретой. Он глубоко затягивался и выпускал дым резко и сильно. Так курят чем-то расстроенные люди. Из подъезда вышла полная старушка. В одной руке у нее был черный пластиковый пакет, а другой она держала за руку внучку, лет так пяти. На ногах у внучки цветомузыкальные босоножки. Когда она шла, они пищали какую-нибудь мелодию.
— Мороженое купишь, баба? Хочу мороженое, баба!
Девочка не могла идти просто так, она подпрыгивала при каждом шаге и дергала бабушку. И каждый раз, когда она дергала бабушку, голова бабушки резко наклонялась в бок.
— За одиннадцать только, — ответила бабушка. — Я сама выберу!
— Не хочу за одиннадцать. Это полный отстой! Хочу за двадцать пять. Оно клёвое! Вот такое! Оно с орехами!
— Будешь сама зарабатывать, покупай себе хоть за сто двадцать пять. Я тебе сказала!
Из-за угла вырулил белый «жигуленок», тормознул у подъезда. Мотор заглох. Из машины выбрался капитан полиции Филиппов-старший. Он был в гражданке. Но Пахом сразу узнал его. Внутри похолодело. Филиппов зашел в подъезд. Пахом схватил мобильник. «Ну, возьми же ты!» Молил он Серегу.
Томительно тянулось время. Наконец двери распахнулись. Филиппов вел Серегу, держа за шиворот, подвел к «жигулям», раскрыл дверку, затолкал его на заднее сидение, после чего уселся сам. Дверку он закрывать не стал. Пахом выглядывал из-за угла. «Я спалил тебя, Серега!» — подумал Пахом. Оглянулся вокруг. Ничего подходящего не было, чтобы можно было огреть Филиппова, а потом бежать отсюда, не оглядываясь. Палку бы какую-нибудь или каменюку. Ну, трахнет он Филиппова! И что? Как он сможет незаметно подойти к машине? А если даже подойдет, то, как он его ударит в машине? Может, он только усугубит положение? Но не мог же он просто так стоять и наблюдать, как погибает его друг? Погибает из-за него! Выходит, что он предал его? Тогда пусть его тоже вяжут! Но за что? Они же ничего не сделали! А если он трахнет по башке мента, это уже серьезная статья. И Серега загремит вместе с ним. Нет! Ничего этот Филиппов не сделает Сереге. Вряд ли Серега ударил мента. Не такой он человек. Он очень осторожный и умеет, как шахматист, просчитывать ходы. Надо просто подождать!
Стой! Стой! Не торопись! Правильно Серега говорит: нужна холодная голова. Таких дров можно наломать, что потом… Надо подождать. Пока ничего не ясно. Совершенно не ясно. Большинство дел проваливаются как раз из-за того, что их вершители начинают поддаваться эмоциям, отключают голову, действуют импульсивно. А что, если Серега сейчас ему все рассказывает об их замысле? Нет! Как ты так только мог подумать? Он никогда не сделает подобного. Серега хитрый и хладнокровный. Дверка машины раскрылась. Сначала, вздыхая, выбрался Филиппов, потянулся и прогнул спину. За ним показался Серега. Он улыбался. Но в сторону Пахома не глядел. Тут Пахом не поверил своим глазам. Вот это дела! Какой же он всё-таки молодец, что не дернулся, не бросился к машине, не накинулся на Филиппова! Натворил бы делов!
Улыбаются друг другу. Потом пожали руки, как закадычные друзья. Еще о чем-то говорят. Филиппов разводит руками и наклоняет голову. Что бы это значило? Вроде как: было и сплыло. Потом садится за руль и покатил. Что же это было?
— Серега! Что это было? — восторженно шепчет Пахом, когда друг подошел.
Теперь ему не от кого скрываться. Широко улыбается.
— Ты на меня таращишься, Пахом, как на «Сикстинскую мадонну», — смеется Серега. — Вот так-то!
Пошли к своей дачке. По дороге Серега рассказывает, что произошло. При этом улыбнется каждой встречной девушке.
— Захожу в квартиру Филипповых. На пороге встречает женщина, высокая и некрасивая. Представляюсь, как друг Филиппа. Мама смотрит на меня с подозрением. Что такое? Понять не могу. «А я, — говорит, — всех его друзей знаю. А вас впервые вижу». Я говорю, что, мол, мы в социальных сетях познакомились. А сам-то я из Старосибирска. Тут моя бабушка живет, я ее решил навестить, ну, и заодно, посмотреть на нового друга. Вот хотел бы пообщаться. Мама промачивает слезы. «Третий день, — говорит, — нет Филиппа. Ничего не сказал. А, впрочем, у него уже такое не в первый раз. Обзвонила его друзей, ни у кого нет. А его мобильник не отвечает. То он обычно по телефону отвечает. А тут не отвечает. Не знаю и что думать. Может быть…» Успокаиваю и понемногу расспрашиваю, как он вообще, какие у него привычки, а что у него за друзья, куда