утра»? Будьте здравы, Татьяна Павловна! Что-то мы заспались!
Татьяна Павловна замахала руками.
— Да, спите, спите, хлопчики! В ваши-то годы только и поспать. А потом, как придет старость с ее бессоницей!
Она хюпнула носом.
— Да тут у меня одежда осталась Костика.
Костиком она называла своего покойного мужа.
— А тут зятю для работы одежонка понадобилась. Вот я и предложила ему. Вещи-то еще хорошие. А сумка с одеждой у меня в гараже. Ну, вот и заглянула к вам. Может, чего надо? Или как?
— Спасибо, Татьяна Павловна! Ничего не надо!
Старушка помялась.
— Что-то там у вас такое…
— Где там?
— А в гараже-то!
Черт! Гараж не закрыли, ничего не убрали. Старушка-то в век не догадается что-это такое.
— Так это… Татьяна Павловна! Тут же у вас озеро неподалеку… Ну, это… Вот мы катамаран и собираем.
— Кота?
— Ну, это вроде лодки для спортивных соревнований. Сейчас это очень модно. Да и отдых прекрасный!
— А! Я-то стою и гадаю, что это за железяки такие странные.
Пахом тоже не спал. Слушал, но голоса не подавал. Только чуть приоткрыл один глаз. Но ему уже приспичило. Он мысленно чертыхался и ругал старушку: да когда же она наконец уберется! «Где-то я читал или по телеку, что прогорают на мелочах. Хорошо, что на этот раз глупая старуха всё увидела. А если бы мужик с техническим уклоном? Непременно бы заинтересовался. Что может значить столь странная конструкция. А когда бы прошла акция, ему нетрудно было бы догадаться, откуда уши растут. Бдительность! И еще раз бдительность! Не расслабляться. Если мы погорим, то на каком-то пустяке. Я-то ладно… Хотя и со мной не ладно. На зону мне никак нельзя. Тогда уж лучше сразу в петлю».
Хозяйка вышла. Он подождал и побежал в трусах в туалет.
Парк «Юность» расположен недалеко от районной больницы. Он виден из верхних этажей. В пяти минутах ходьбы от главного корпуса. Так что пациенты со сломанными конечностями, пробитыми черепами мгновенно оказывались в травмопункте, а те, кому особенно повезло, на хирургическом столе. И такое полезное соседство спасло немало безумных молодых жизней, которые каждую субботу оказывались под угрозой. Один раз медики дернулись и обратились с жалобой: мол, такое соседство их не устраивает, поскольку шум, грохот музыки слышен в корпусах больницы. Больница — всё-таки лечебное учреждение. И пациентам нужна тишина. Но кто будет слушать каких-то людишек в белых халатах, когда владелец этого увеселительного учреждения — сын заместителя главы района, который, кстати, еще в городе открыл и гостиницу, скромно назвав ее своим именем «У Лилля». Лилль — такая была у него необычная фамилия.
Вход на дискотеку был платным. Ажно пятьдесят рублей. Но в любой момент желающие могли попасть и бесплатно. Заборчик-то был детским.
Оглушающий грохот. Пахом и Серега обошли танцпол, на котором дергалась, извивалась и визжала потная густая человеческая масса. Здесь люди теряли свою индивидуальность и превращались в стадо.
— Что это такое? — прокричал Серега (здесь все кричали, иначе услышать было невозможно), после того, как они закончили обход и встретились у выхода, как и договаривались. И тот и другой тяжело дышали.
— Конец света! — прокричал Пахом. — Армагеддон!
— Теперь я буду знать, как он выглядит. Я их не видел. А ты? Ты их видел?
— Я тоже не видел.
— Что будем делать? Что делать?
— Танцевать! А зачем еще ходят на дискотеку? Танцевать ты умеешь?
Они рассмеялись. Но не услышали своего смеха.
— Можно было бы из зоопарка выпустить обезьян, чтобы они посмотрели, как дискотека делает из человека обезьяну. Нет! Я не прав! Обезьяны на подобное не способны. Не надо оскорблять животных!
— Шутим, да?
Настроение друзей упало. С дискотекой был идеальный вариант. Если бы всё пошло по плану, считай, завтра бы они завершили дело. Когда еще подвернется подобный случай? Через неделю в следующую субботу. Что им здесь делать целую неделю? Каждый день их пребывания в Чернореченске увеличивал опасность. Они должны ходить в магазин, кто-то их будет видеть, кому-то они, несомненно, запомнятся. Это было не очень хорошо.
— Невероятно! — усмехнулся Серега. — Просто не верится! Ну, не может такого быть!
Он скривил рот и кусал верхними зубами краешек нижней губы, что означало волнение. И смущение.
— Такое развлечение для гопников! И они не пожаловали. Должно быть, случилось что-то экстраординарное, если их здесь нет. Они должны быть здесь! Они не могут быть не здесь. Нажрались до поросячьего визга и не сумели доползти до площадки? Только одно объяснение.
— Ага! — кивнул Пахом. — И где-нибудь сейчас валяются в невменяемом состоянии в кустах. Не читают же они «Войну и мир» и Тарковского, наверно, не смотрят. Ведь тут вся чернореченская молодежь, даже из близлежащих сел приехали. Видишь, сколько мотоциклов! Может быть, мы просто невнимательно смотрели. В такой толпе, которая постоянно движется, можно и не заметить их. А может, пристроились в близстоящих кустиках. А вообще, Серега, ты хорошо срисовал их рожи? Знаешь, в этом цвете всё выглядит несколько иначе.
— У меня отличная зрительная память. Теперь их из головы дихлофосом не вытравить.
И он скривил рот в другую сторону. Крякнул.
— Делай второй обход. Спрашиваем! Их тут каждая собака должна знать, — сказал он, прекратив кусать губу. Погрозил зачем-то Пахому пальцем.
Они разошлись в разные стороны. Место встречи то же самое — у выхода. В случае непредвиденной ситуации — звонок по мобильнику. На этот раз решили расширить круг поиска. И двигаться медленнее.
Пахом стал продираться через гущу визжащего, дергающегося, вопящего молодняка. Многие были под кайфом, как они сами говорили, «в улете». А те, кто еще не «улетел», завидовали им. Стоял плотный тусовочный запах, настоянный на поте, винных парах и дешевых духах. Этот запах влек сюда молоденьких самок и самцов. Раскрасневшиеся лица, стеклянные глаза, извивающиеся тела, которые подчинялись только ритмам оглушительной музыки. Места всем явно не хватало. Кого-то толкнули, ударили. Поэтому то тут, то там вспыхивали ссоры, матерились, начинались потасовки. Девчонки визжали как поросята, почувствовавшие запах выносимого хозяйкой пойла. Это были визги удовольствия и боли от того, что их хватали за разные выступающие части тела. Если четверка, которую разыскивали друзья, здесь, то уже одного-то из них кого-нибудь встретили. А они никак не могут пропустить подобное. Пройдя через толпу, Пахом стал обходить ее по периметру, где уже не было так тесно, а дальше в кустах таилась мгла, оттуда тоже неслись запахи и мат. Там визжало, стонало, копошилось, передвигалось, звенело стекло. Но не будешь же подходить и всматриваться в лица. Так быстро заработаешь