Звонил Устинцев, замещавший отдыхавшего в Ессентуках начальника отдела.
— Лаптев, черт знает, что творится, — прорычал майор. — Немедленно найди своего дружка из пентовки, будешь участвовать в расследовании от нашей конторы.
— По делу маньяка или Хансолтанова?
— Не стоит разделять эти два дела, — загадочно проговорил Устинцев. — Там целый букет намечается. Не удивлюсь, если к завтрему трупов прибавится…
— Хорошо бы, — сказал Вадим, не сомневаясь, что и.о. начальника разделяет его мнение.
Будто не расслышав крамольной реплики, майор напомнил вчерашнее указание генерала и дал отбой. Задание выглядело понятным: узнать, чего успели выяснить маренговые мундиры, но реальной помощи не оказывать, ссылаясь на приказ Герасимова. Если уж гангстеры начинают войну, то не надо мешать взаимоистреблению криминальных сил. Как верно заметил мистер Гарри Трумэн, пусть убивают друг друга как можно больше. Возможно, губернатор и Герасимов думали иначе, но Лаптеву с Устинцевым не с руки было жалеть Хансолтанова.
Вадим неторопливо собирался, надеясь услышать в московском выпуске «Вестей» свежие сообщения с Ближнего Востока, но дикторы лишь повторили скороговоркой утреннюю информацию. Единственной новостью стало выступление российского премьер-министра, высказавшего надежду, что безответственные политики не начнут ядерную войну в опасной близости от российских границ. Большую часть эфирного времени занимал отчет о главной сенсации дня: Общественная палата начинает разбирать жалобу балетного солиста Большого театра на известного тенора, который коварно бросил его и завел адюльтер с двумя солдатами подмосковного гарнизона.
Стрельченко рассказывал такое — Дюма-папа с Агатой Кристи нервно курят в темном уголке. Одновременно с налетом на ресторан неизвестные в масках остановили под предлогом проверки документов не меньше десятка случайных граждан. У некоторых отобрали паспорта, велев зайти на другой день в управление городской полиции. Меньше повезло тем, у кого конфисковали бумажники с деньгами и пластиковыми картами, а то и самих увели в неизвестном направлении. В «Старой Европе» забрали менеджера, убили охранника и взяли какие-то деньги — судя по всему, неучтенную наличку, так что полная сумма похищенного неизвестна. Губернатор лично построил городской ОПОН, но те плакались, что не имеют к налету никакого отношения.
— Каким оружием убили охранника? — уточнил Вадим. — Я был там, но выстрелов не слышал.
— Расскажешь, что видел, — обрадовался Ромка. — На теле ножевые раны. Эксперт считает, что сначала ранили метательным ножом в горло, потом аккуратно прирезали. Пропал «глок» охранника. Через час этим стволом воспользовались на даче Хансолтанова.
По зомбоящику передавали, что убит сам крестный пахан Алибек, но рубоповец увеличил список гангстерских потерь: нападавшие хладнокровно перестреляли всех, кто был в доме, включая сына, брата и двух племянников хозяина, а также четверых телохранителей. Кроме изъятого в ресторане «глока», там поработали «Калашниковы» обоих калибров. Самое же главное, что, по данным экспертизы, старший племяш Хансолтанова и был тем маньяком, который уже полгода насиловал и убивал малолеток.
— Работали профессионалы… — Вадим понизил голос. — Человек в маске узнал меня в лицо, но я без понятия, кто он такой. Ни по телосложению, ни по голосу никаких догадок.
Многозначительно покивав, Стрельченко показал пальцем вверх. Поскольку они сидели в комнате старшего лейтенанта Лаптева, этажом выше располагался актовый зал управления. Но полицейский явно имел в виду, что ночные незнакомцы были присланы вышестоящей организацией, чтобы навести в области порядок без участия задешево покупаемых судей, прокуроров, адвокатов и присяжных.
— Не стоит им мешать, — глубокомысленно произнес Ромка. — Завтра прилетит большая комиссия из Центра — наши, ваши, Следственный комитет… пускай разбираются.
Он добавил, что сегодня несколько раз выходили в эфир мобильники, конфискованные у граждан людьми в камуфляже. Сработали также пластиковые карточки покойной хансолтановской родни — кто-то снимал со счетов крупные суммы в рублях.
— Видеокамеры должны были зафиксировать этих людей, — напомнил Вадим.
— Не шути, — отмахнулся Стрельченко. — Будто не знаешь, как эти камеры работают. Половина вообще не подключена. И мобильники запеленговать не удалось. А после десяти часов утра те мобилы больше не звонят.
— Магазины открылись, — сообразил чекист. — Парни новые трубки купили.
— Похоже, что так. Ты мне вчера какое-то дело предлагал, помнится…
Вадим изложил рассказ Ходынцева про нездоровый интерес Мириева к секретной документации. Два оперативника обмозговали возможные действия и составили план операции. Лаптев тут же позвонил Ходынцеву, но тот меланхолично предложил вернуться к разговору в понедельник. «Если живы будем», как выразился полковник.
Не успел Вадим положить трубку, как зачирикал аппарат внутренней связи. Герасимов требовал отчета. Старший лейтенант честно сказал, что вопрос перетерт с капитаном Стрельченко, и они отправляются на место преступления. В органы Герасимов пришел всего-то три с небольшим года назад, в оперативной работе ни хрена не смыслил, так что морочить его можно было, как последнюю дурочку на сеновале.
Шутки ради Вадим осведомился, стоит ли ему брать оружие, и, как ни странно, получил разрешение.
Они выпили по кружке пива и разошлись по своим делам. Стрельченко — в свое управление, а Вадим — в «Солярис», где сегодня ожидались новые книги. Конечно, сейчас не времена тоталитаризма, когда новинки исчезали за считаные минуты, но истинные библиофилы все равно предпочитают опередить конкурентов.
Переходя площадь, он увидел возле магазина две старинные машины — чуть ли не раритетные «ЗиМы», а то и «М-1». Перед входом в книжный супермаркет собралась небольшая толпа, на которую подозрительно посматривал полицейский наряд. Однако граждане не безобразничали, одеты были небогато, впечатления лиц кавказской национальности не производили, поэтому пенты поленились проверять документы и занялись поисками более прибыльных жертв.
Уже приблизившись к магазину, Вадим опознал в толпе Егора Сергеевича, с которым его накануне познакомил Алябьев. Кажется, он чуть не забыл, что обещал проконсультировать мужичка из провинции. К счастью, они все-таки встретились. Проходя мимо салона бытовой электроники, Вадим приветливо помахал, Егор Сергеевич тоже поднял руку, и сразу несколько человек посмотрели на приближавшегося старшего лейтенанта. Однако ни книжные новинки, ни толпа конкурентов его больше не интересовали. Взгляд Вадима был притянут большим плазменным телевизором на витрине салона.
С двухметрового экрана темпераментно размахивал руками и потряхивал бородой старичок в чалме и халате. Фоном для говорящей головы служил пейзаж горящих руин. Согласно титрам выступал аятолла, духовный вождь и экс-президент Ирана. Диктор скороговоркой переводил заявление старца:
— Стражи Исламской революции установили, что ночной налет совершили воздушные бандиты Израиля… Пленные пилоты признали свою вину и покаялись в совершенном преступлении… Бомбы и ракеты разрушили мирный завод, большие территории отравлены радиацией, но самое страшное — погибли десятки праведников, работавших на заводе и в прилегающих населенных пунктах… Гнев Всевышнего, приняв облик иранских ракет, обрушится на головы дьявольских порождений, нарушивших лживые нормы международного права, давно растоптанного большим заокеанским Сатаной…
Аятолла исчез с экрана, и знакомая дикторша с дежурной улыбкой зачитала следующее сообщение:
— Наш корреспондент в Тель-Авиве передал по спутниковому телефону, что в городе объявлена воздушная тревога, после чего произошел досадный обрыв связи. Мы надеемся, что получим полную картину происходящего к следующему выпуску новостей.
Подобные развлечения ближневосточных дебилов могли аукнуться грандиозной мясорубкой. Вадима даже прохватил озноб. К сильнейшему изумлению старшего лейтенанта, двое, стоявшие рядом с ним возле витрины, на передачу совершенно не обратили внимания. Невысокого роста — примерно по плечо Вадиму — сорокалетние мужички невыразительной внешности. Разве что один из них был в плечах вдвое шире второго, тоже не хилого.
Который постройнее, сказал озабоченно:
— Меня смущает, как оформить юридически. На случай, если в инстанциях появятся вопросы.
Широкоплечий пренебрежительно взмахнул громадной пятерней и произнес, лязгая кавказским акцентом:
— Оформим решением тройки. Егор подпишет, Леонид подпишет, прокурор тоже подпишет.
— Но получается задним числом…
— Почему задним, дорогой? — кавказец удивленно посмотрел на собеседника. — Сегодня вернемся и соберем тройку. И число поставим — двадцатое марта. Никаким задним числом не будет.