Своей работой мать Кэтрин разрушила и свою карьеру, и свою жизнь.
– Ты считаешь, что в этих свитках, – осторожно заговорил Дэниел, – может содержаться доказательство теории твоей матери?
Кэтрин говорила быстро:
– Критики работ моей матери указывали на то, что, говоря в своем первом Послании к коринфянам о Воскресении, Павел не упоминает имени Марии Магдалины, как и не пишет о женщинах в принципе, рассказывая об окружении Иисуса и даже о пустой гробнице. Мы знаем, что письмо Павла коринфянам появилось за двадцать лет до того, как Евангелия обрели письменную форму, поэтому его работа может рассматриваться в качестве более авторитетного источника, поскольку является более ранней. Но что если эти свитки, – сказала она, аккуратно собирая папирусные книги в стопку, – были написаны еще раньше, чем письмо Павла? Ведь в них может содержаться упоминание о женщинах, присутствовавших в гробнице, или даже о самой Марии Магдалине.
Его глаза, обрамленные золотистыми ресницами, стали шире.
– И тогда сама основа власти католической Церкви и Папы просто канет в вечность! Кэт, ты в курсе, что еще Нострадамус предсказал, что тысяча девятьсот девяносто девятый год ознаменуется концом папства и кризисом католичества? Ведь это же здорово, если эти свитки докажут верность теории твоей матери, что Петр не имел никакого права стать преемником Иисуса и что последовавший за этим порядок наследования, имеющий двухтысячелетнюю историю, основан на ошибке! Это приведет Церковь в состояние полного хаоса! Господи, неудивительно, что ты хочешь увезти свитки подальше отсюда. Если они попадут в руки государства, ты больше никогда их не увидишь!
– И еще они, возможно, мой единственный шанс восстановить доброе имя матери. Ты поможешь мне?
Он улыбнулся.
– И ты еще спрашиваешь!
– Мне лишь нужно уложить еще пару вещей, затем мы выждем, когда на нас никто не будет обращать внимания, и тогда улизнем.
Дэниел снова склонился над обрывком папируса, который был найден первым. Он так и лежал на столе.
– «Праведный», – прошептал он. – Ведь так здесь написано?
Кэтрин взглянула в окно. На ее лицо падал свет от фонаря. Она увидела, что ее помощники сидят вместе с бедуинами у костра.
– Да, – тихо ответила она.
– Разве не о Праведном упоминается в Кумранских рукописях?
Она повернулась и посмотрела на него.
– Это никак не может быть работой ессеев.
– Я не об этом. Ессеи считались целителями, ведь так? Слово «ессеи» происходит от греческого «essenoi», что означает «целитель», правда? И существовало мнение, что эти мистические целители являются хранителями древних секретов. Только вдумайся, какие правила существовали в их секте. – Он стал перечислять их по пальцам. – В нее было не так-то просто попасть, обряд посвящения длился невероятно долго и был мучительным, и, если ты нарушал даже самое незначительное правило, наказание было суровым. Почему? Из-за того, что ты здесь указала: «zoe aionios» – жизнь вечная.
Кэтрин аккуратно сложила свиток гармошкой.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А вдруг одной из тайн ессеев была формула вечной жизни? Может, именно поэтому участники секты так боялись «чужих» и того, что кто-то из них покинет общину? Считается, что секта ессеев прекратила свое существование, когда римляне разрушили Иерусалим, а затем и Масаду в семьдесят четвертом году нашей эры. Верно? Но ведь могло случиться так, что их тайны не прекратили свое существование? Что если последний свиток был украден – свиток, в котором рассказывается о конце света или, может, даже написана формула вечной жизни?
Кэтрин вспомнила слова Ибн Хассана: «И таким образом, мне был дарован ключ к жизни вечной».
– Этот Праведный вполне может оказаться Иисусом, – продолжал Дэниел, который волновался все больше. – Огромное количество ученых утверждают, что Иисус был ессеем и именно поэтому в Новом Завете описывается как целитель. Предположим, его секрет вечной жизни относился не к той жизни, что ожидает человека после смерти, а к жизни земной – вечной жизни в наших телах из плоти и крови! Ведь он и в самом деле оживлял мертвых. Это и могло быть проявлением его знания секрета вечной жизни! Кэт, если мы выясним, королем какого города был Тимбос, мы, возможно, отыщем седьмой свиток и сами узнаем формулу вечной жизни!
* * *
– Мистер Хангерфорд, – начал Зик, шагая по комнате и периодически загораживая круг света от лампы, стоявшей на ночном столике. К этому моменту солнце уже зашло и гостиничный номер погрузился в темноту. – Позвольте дать небольшой урок на тему незаконной торговли предметами старины. Существует закон, изданный под эгидой ЮНЕСКО, в котором есть следующая оговорка: любые предметы древней культуры, вывезенные за пределы страны контрабандой, должны быть возвращены в место своего происхождения. Когда этот закон вышел, его действие стало распространяться и на время, предшествовавшее его изданию. И это означало, что коллекционеры, вложившие большие суммы денег в древний папирус, больше не имели права объявлять свои коллекции принадлежащими им. И это вызвало потрясающий эффект домино. Дело в том, что в результате повысились цены и подпольная торговля этими материалами ушла еще глубже «под пол». Смысл улавливаете?
Хангерфорд нахмурился.
– Не уверен…
Зик подошел к собеседнику ближе, и Хангерфорд смог наконец разглядеть белые пятна на складках шрама, изуродовавшего лицо Зика. Казалось, рану зашивали огромной иглой.
– Что ж, сэр, – любезно продолжал Зик, – подпольная торговля свитками стала изнуряющим трудом для многих, кто этим занимался, поэтому в деле остался лишь избранный круг семей. У каждой из них имеется внушительная сеть наемников, мистер Хангерфорд. Они в курсе всех историй и слухов. Они всегда так или иначе знали об обнаружении свитков и фрагментов папируса. Знали ли вы, мистер Хангерфорд, что, если люди начинают шептаться о том, что где-то в Иерусалиме находятся предметы старины, заинтересованные лица тут же покупают дом, стоящий в этом месте, и начинают свои раскопки прямо в подвале, а власти даже ничего не подозревают? Порой эти люди даже строят дом на таком месте, если готового нет, и, когда выкапывают все, что только можно было выкопать, они сносят дом и переезжают.
– Я все еще не…
– Мистер Хангерфорд, я хочу сказать, что вы решили вступить в серьезную игру, ставки в которой больше, чем вы можете себе представить. И ваши товарищи по игре, мистер Хангерфорд, вернее, ваши противники, вовсе не глупые люди.
Хангерфорд заволновался.
– Ах, ну, не думал….
– Вы позвонили одному торговцу в Каир и сообщили, что найдены свиток и корзина и что, по вашему мнению, изначально этот папирус находился в корзине.