– Да, – ответила она. Свободной рукой ей приходилось придерживать волосы, чтобы ветер не бросал их в лицо.
– Майкл Гарибальди, – представился «бродяга» и протянул руку.
– Что вы здесь делаете? – спросила она снова, не обращая внимания на его руку.
– В отеле мне сказали, что гут ведутся раскопки. Мне захотелось посмотреть. Вы здесь работаете?
– Это мои раскопки. А не поздновато ли осматривать подобные места?
– Я не мог заснуть. Как, впрочем, и вы. – Его взгляд скользнул мимо се лица к светящей в ночи палатке. Когда мужчина отвернулся, чтобы осмотреть темные рвы и насыпи гальки, Кэтрин заметила, как сильно ветер трепал его рубашку, отчего черная ткань словно прилипала к его сильной, мускулистой спине.
– Насколько я понимаю, вы доктор Александер, – произнес он. – В отеле мне сказали, что вы что-то нашли.
– Мы еще не можем утверждать наверняка, – осторожно ответила Кэтрин. – Я жду человека из местного правительства и только потом продолжу работу.
Он кивнул.
– Если бы этими раскопками занимался я, то тоже не торопил бы события. Помню, как прочел о той находке неподалеку от Бир-эль-Дама. Стоило проронить лишь слово, как кругом, словно грибы, повырастали палатки, и уже через неделю оттуда вынесли все, что только можно было вынести.
Какое-то время она просто не могла отвести взгляд от его голубых глаз. Они напомнили ей то время, когда она была еще маленькой и считала, что, если священник посмотрит в глаза человеку, он увидит, что у того в душе. Она избавилась от этого заблуждения, когда поняла, что священники – самые обыкновенные люди. Но теперь, ощутив на себе открытый взгляд Майкла Гарибальди, она как будто снова осознала, что ей заглядывают в душу.
И это ей не нравилось.
– Эта земля часто осыпается, – заметила она. Они пошли в лагерь.
– Я только что из Иерусалима, – сообщил он, следуя за ней. Его голос стал совсем тихим, когда они подошли к палаткам. – Я решил немного растянуть отпуск и осмотреть Синай. Вообще-то я уже возвращаюсь домой. – Он сделал паузу и затем добавил: – Мой дом находится в Чикаго. – Она продолжала молчать, и он спросил прямо: – Почему у меня такое ощущение, что я вам не по душе?
– Отец Майкл…
– Пожалуйста, – улыбнулся он, – просто Майкл. Но она стояла на своем.
– Воспитание не позволяет мне обращаться к служителям церкви иначе. Мне неудобно называть вас просто Майклом.
– Хорошо, – согласился он, и ей показалось, что выражение лица стало менее приветливым. – А мое воспитание подсказывает мне, что можно было бы и поблагодарить человека за то, что он уступил компьютер, за которым работал.
Поскольку они стояли в крохотном пятне света от фонаря, что был установлен у ее палатки, Кэтрин разглядела своего собеседника: морщинки в уголках его глаз, как будто он много бывал на солнце, или много смеялся, или и то и другое. Когда он поднял руку, чтобы отмахнуться от мотылька, она увидела скульптурные мышцы его предплечья, выдававшие его увлечение спортом. Он упомянул, что живет в Чикаго; она подозревала, что под его белым воротничком скрывался «синий».
– Извините, – произнесла она. – Большое спасибо. Я тогда искала вас, чтобы поблагодарить. Мистер Милонас сказал, что вы уехали в город. Вам удалось послать свое электронное сообщение?
Его лицо вновь озарилось притягательной улыбкой.
– Да, пару часов спустя.
Кэтрин слушала свист ветра в каньонах. Она думала о книгах из папируса, которые лежали на виду в ее палатке.
– Уже поздно. Спокойной ночи.
– Можно задать вам один вопрос? – проговорил священник. – Тогда в отеле вы заметили, что не желаете находиться во власти священника.
– В этом не было ничего личного.
Он пристально посмотрел на нее и сказал:
– Мне просто интересно, потому что иногда люди, незнакомые с католичеством…
– Я воспитывалась в католической среде, отец Майкл. Я двенадцать лет проучилась в католической школе. Но потом распрощалась с Церковью.
– Ясно, – тихо произнес он. – Тогда спокойной ночи. – Он протянул руку. На этот раз она подала свою. Кэтрин ощутила, как сильные пальцы сжали ее руку. Когда же она подняла глаза и их взгляды встретились, женщина почувствовала, как между ними пробежала искра, которая одновременно и пугала, и приятно волновала ее.
Его взгляд снова задержался на ней, и мужчина тихо сказал:
– Доктор Александер, что бы вы ни искали, желаю вам это найти.
Она смотрела ему вслед в замешательстве, ощущая какое-то его влияние и злясь на себя за это ощущение.
Когда она повернулась к своей палатке, то у края котлована разглядела то, чего раньше не замечала: что-то уродливое и настолько громоздкое, что оно закрывало звезды на небе. И тут она с ужасом осознала, что это что-то было палаткой бедуина.
Еще на закате ее здесь не было.
– Мы прибыли на место, мистер Хэйверз.
– Отлично, – сказал Майлз в трубку мобильного телефона, отойдя подальше от окружающих. Звонок раздался как раз тогда, когда семья наряжала рождественскую елку.
Слушая краткий отчет Зика, он не сводил глаз с Эрики, которая наблюдала за тем, как внуки развешивают украшения на елке. Дерево было около трех с половиной метров в высоту. Самые маленькие ребятишки сидели на полу возле елки и занимались подготовкой сцены рождения Христа. Трехлетняя Джессика вдруг спросила:
– А где маленький Иисус?
Эрика рассмеялась, обняла внучку и сказала:
– Ты увидишь его наутро после Рождества!
Майлз улыбнулся, глядя на них, а потом отвернулся и тихо сказал в телефонную трубку:
– Когда встретишься с партнером, не мешкай. Не торгуйся. Либо проворачивай сделку, либо избавляйся от него. Бери товар и смывайся оттуда. У тебя будет двадцать четыре часа.
Майлз почувствовал, как внутри него зашевелился тигр – зверь, родившийся много лет назад в тот судьбоносный день. Тигром была его собственная интуиция. И теперь этот зверь снова начал оживать.
– План меняется, – тихо сказал собеседнику Майлз. – Провернешь ты сделку или нет, все равно избавься от него. Я не хочу, чтобы об этом знал кто-то еще.
И «тигр» ударил хвостом.
День второй
Среда,
15 декабря 1999 года
«Боже правый! – подумал Дэнно, когда его «лэндровер» стал приближаться к раскопкам Кэтрин. – Да что здесь происходит?»
В телефонном разговоре она не упомянула, почему ей понадобилась его помощь, и Самир, человек, встретивший его в аэропорту Шарм-эль-Шейха, тоже ничего не объяснил. Но теперь, когда они мчались по пустыне на машине с открытым верхом, перед Дэниелом предстал целый цирк: палатки, машины, ослы, автобусы, туристы и местные арабы, снующие вокруг котлованов.