сейчас я был занят.
— Ты отпустишь меня? — мне хотелось ухмыльнуться, но почему-то губы отказались выполнить это простое движение. — Может, я вовсе не хочу с тобой идти?
— Но ведь шел же, правда? — она снова улыбнулась, но тут же ее лицо стало жестким: — а если откажешься, то стоит мне только закричать...
— Как сразу же найдется тот, кто за тобой следил, — предупредил я, но мои слова на Элен не возымели должного действия.
— Толпа сметет вас обоих. Я же не такая жестокая.
— Толпа? — смутился я, осматриваясь по сторонам — через дворы мы как раз выбрались на соседнюю улочку. — А ты думаешь, что люди так легко на это пойдут?
— Ах, — вырвался у нее короткий смешок, за которым она опять кашлянула. — Ты как будто не отсюда. Вроде не из деревни, выглядишь, как городской, но при этом... Слушай... — она понизила голос до шепота, — я поняла, кто ты такой! Ты — иностранный шпион!
— Да что ты! — я не выдержал и расхохотался в полный голос, забыв благополучно о преследователе. — С чего это вдруг?
— У тебя странный акцент. Ты не с Малороссии, явно не из-за Урала и не с Кавказа.
— А ты во всем этом так хорошо разбираешься?
— Кто только не бывал на корабле, пока я там пела, — заметила Элен. — Так что разбираюсь.
— Нет, я не шпион.
— Значит, тебя держали дома, как тепличное растение, а потом выпустили в свет, — заключила она. — Но это странно, ведь тогда ты бы не подался в такие приключения, как работа у ростовщика, — тут она скривила губки, всем видом показывая свое презрение к этой профессии. — Знаешь, это же все равно воровство, только на грани закона.
— И это тоже неправда. Про тепличное растение.
— Тогда я не знаю! — воскликнула девушка. — Но эта твоя таинственность меня жутко раздражает. И притягивает. А может, — она снова сделалась задумчивой, но я понимал, что это не более чем притворство, — может, ты из этих? Эм... мужеложцев? Они тоже...
— Так, закрыли тему! — не сдержался я, сердито вскричав, — Иначе свои дела сама будешь делать! Я — нормальный. И у меня правда есть девушка!
— Да поняла я, поняла, что так орать? — возмутилась Элен насмешливо. — Я просто пошутила. Ладно. Не буду больше спрашивать, а то и в самом деле сбежишь от меня раньше времени.
— Так куда мы идем? — спросил я через несколько шагов, немного успокоившись. — К заказчику?
— Почти. Мы договорились, что у нас будет несколько встреч.
— Это же опасно, разве ты не знала? — мне сразу же вспомнились фильмы про ограбления, когда вещи оставались в специальных тайниках, а люди передавали друг другу исключительно адрес.
— Знаю, — девушка согласно кивнула. — Но нам не оставили другого выбора.
— Так если вас принудили, зачем тогда это все?
Элен как будто сжалась, став еще чуть ниже ростом. Лицо ее вдруг приняло детское выражение, но в глазах тут же проявилась какая-то пустота, точно смотрела она сквозь меня:
— Денег, которые нам останутся, мне хватит на лечение, — и как только я пожалел о том, что вообще задал этот вопрос, она продолжила: — у меня рак и... доктор сказал, что остался год, если ничего не предпринять.
— Его же нельзя вылечить?
В ее взгляде смешалось все и сразу: страх, недоверие, отчаяние. Но при этом они остались все такими же колюче-жесткими. Я снова пожалел, что открыл свой рот.
— Можно, — коротко ответила девушка, не вдаваясь в подробности. — Можно, — добавила она мягче, — только стоит это очень и очень много. И давай оставим эту тему, ладно?
Похоже, что мои вопросы и комментарии задели ее за живое. Я быстро кивнул.
— Извини. Я не знал.
— Граф знает. Но не согласился помочь, когда я попросила его об этом, — внезапно продолжила Элен. — И это — главная причина. Я уже готова была смириться с тем, что умру молодой и не очень-то знаменитой. Пока не попросила Апраксина о помощи, — она вздохнула, когда ее голос дрогнул. — Как раз лето, сезон праздников, «Кутеец» приносил хороший доход, а люди приходили меня послушать. Только послушать, — она вдруг остановилась и повернулась ко мне. — То, что я тогда, за столом, с тобой флиртовала и рассказывала... это лишь образ.
— Ты оправдываешься передо мной? С чего бы?
— Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Я столько всего наговорила, что сама жалею.
— А зачем же тогда звала в шесть часов на верхнюю палубу? — улыбнулся я.
— Потому что среди ребят были и такие, кто не прочь был пострелять, — девушка ответила вполне серьезно, что тут же смыло улыбку с моего лица. — А я не хотела, чтобы ты пострадал. Слишком уж милым ты тогда показался.
— Теперь все иначе?
— Теперь все иначе, — ответила она, сделав упор на второе слово.
За разговором мы прошли столько мелких улочек и дворов, что проследовать за нами мог бы только опытный следопыт. Минуя еще один перекресток, девушка стянула с головы платок и повесила его мне на сумку.
— Немного сменим внешность, — прокомментировала она, пока я смотрел на тугой пучок волос на ее затылке. — И заодно слегка замаскируем тебя. С сумкой мало кто ходит в этом районе, ты слишком выделяешься.
Она встала напротив, потом широко раскинула руки и обняла меня, прижавшись головой к моей груди. Я стоял, как статуя, а потом обнял в ответ и принялся неловко поглаживать между лопаток.
— Я не кошка, чтобы меня гладить, — процедила она сквозь зубы, и повернулась в другую сторону, а потом отпустила меня. — Никого нет. И, пожалуйста, не делай ничего, о чем я тебя не прошу, ладно?
— Ок, — ответил я. — Ладно, — расшифровал свой ответ, забыв, что англицизмов здесь почти что нет.
— Хорошо. Потому что мы почти пришли, — Элен указала на вывеску, что темным контуром прямоугольника выделялась на фасаде отеля. — Нас ждут здесь.
— «Труженик»? — скептически поинтересовался я. — Странное название для гостиницы.
— Может быть, — пожала плечами девушка. —