— Кто вы?
Незнакомец поднялся и, низко опустив голову, отер пот со лба…
— Сюда!.. Сюда!.. — закричал Джек.
— Кто вы? Где ваше оружие? — повторил Карин.
— Раз я не стреляю, значит, я потерял его, — ответил старик.
Резким движением руки Иннокентий сорвал с него фальшивую бороду.
— Сази Худзума! — прошептала Алан.
— Диверсант из подводной пещеры! — воскликнул, не выдержав, Джек…
ЭПИЛОГ
Дам-Дин встречал самолет. Он подбежал к машине, еще катящейся по траве, размахивая зажатой в руке трубкой. Взволнованный и радостный, он помог Алан выйти из кабины.
— Здравствуйте, подводные люди!
— Вы лучше Джеку помогите сойти…
Взгляд Дам-Дина остановился на забинтованных руках Джека.
— Кто тебя ранил?
— Позднее вы узнаете все, — сказал Карин. — А сейчас… Товарищи! — обратился он к дежурному стрелку, — примите арестованного. Предупреждаю вас, что он прекрасно бегает и… кусается до костей…
Рассказ Дам-Дина был краток:
— Волосов, ваш художник, ударил меня чем-то по виску. Очнулся я в воде, — плот разворочен, щепки плавают, а ваш художник…
— Он не наш! — перебил Джек.
— …он уже на берегу. По утесу лезет, словно ящерица. Я тоже к берегу. Уж больно мне хотелось такого странного художника поймать. Еле доплыл до скалы, голова кружилась. Его, художника-то вашего, уже и след простыл… Прибежал я в поселок, — всех на ноги; говорю, люди на дно озера оборвались! Трое! А мне не верят, не может этого быть, говорят. Ну, а потом поверили… Сегодня утром самолеты прилетели с водолазами из Владивостока, а вы вот сами выбрались…
— Волосову удалось скрыться? — спросил Карин.
— Зачем? У меня вчера с вашим художником очная ставка была…
— Дам-Дин, вы это нарочно?
— Что?
— Все повторяете — ваш художник, ваш художник… — раздраженно сказал Джек…
Переполненный народом зал. Громадное полотнище карты. Светло-голубой полумесяц озера изогнулся на ней. Вспыхивают юпитера кинохроники, и кажется, что солнечный июльский полдень залил трибуну. Рука Алан скользит по карте:
— Батистат упал на дно в двенадцати километрах от Голоустного. Двигаясь на восток, мы прошли тридцать километров. В этом месте под водой, в гранитах и кристаллических сланцах, лежат мощные пласты магнитного железняка. Рядом с ними — коренного типа месторождения алмазов и залежи золота — самородные и жильные… Когда перестал действовать компас, нам казалось, что мы блуждаем по дну озера. На самом же деле мы шли почти по прямой на северо-восток. Здесь, недалеко от Бугульдейки, в отрогах подводного хребта — вход в глубоководную пещеру. Эта узкая расщелина тянется по дну котловины Байкала на девяносто с лишним километров, оканчиваясь напротив Узура туннелем, в котором мы столкнулись с эйриптериусами…
— Войдите!
Джек и Карин входят в небольшой номер гостиницы. После гондолы батистата он кажется громадной залой. Алан сидит в кресле. Режиссер и его ассистент садятся на диван напротив хозяйки, закуривают…
— Я узнала следующее, — говорит Алан. — Когда бот киноэкспедиции «Соболь» пригнало к Горячинской, то при его осмотре, в шкафике Волосова, в известном вам этюднике, нашли несколько динамитных патронов и пробирок с сильнодействующими ядами, а в альбоме Волосова были обнаружены зашифрованные зарисовки. Через два часа после того, как наш батистат ушел за «зверем», — на маяк Харауз уже приехал катер за Волосовым. А о подводном ущелье, оказывается, было известно раньше, чем мы его обнаружили. Когда Сази Худзума удалось перейти границу (а это стало известно в тот же день), он сразу словно сквозь землю провалился… Стали искать в тайге и в горах… Связали его исчезновение со странными, очень слабыми подземными толчками, которые были зарегистрированы в районе к югу от Голоустного… Наконец, место подземных работ диверсантов установили точно… Мы только помогли найти вход в их подводное убежище. А на вашу долю, Джек, кроме того, выпала честь быть виновником поимки Сази Худзума…
Джек не мог сдержать довольной улыбки и… уронил изо рта горящую папиросу на ковер…
— Товарищ Карин, поднимите, пожалуйста…
Забинтованные руки Джека неподвижно лежали на его коленях…
Алан ласково взглянула на своего молодого друга, затем, взяв с туалета гребенку, причесала его взъерошенные волосы.
Все было так же, как неделю назад. Внизу у пристани тихо покачивался бот, готовый к отплытию. Над спокойной поверхностью озера скользили серые силуэты чаек.
Алан нарушила минутную паузу.
— До свиданья, товарищи!
Она ехала на Лиственичную, где ее ожидала уже доставленная туда гондола батистата.
Алан будет вести подготовку к новой глубоководной экспедиции. Карин и Джек сегодня должны были отправиться по Кругобайкальской дороге в Мысовск, откуда на «Соболе» намеревались продолжать прерванное путешествие. Надо было работать усиленно, чтобы наверстать потерянное время. Правда, оно не ушло даром: многое надо будет снова продумать, многое изменить в сценарии…
— Когда же мы увидимся, Алан?
— Заезжайте ко мне в гости на обратном пути обязательно!
— Спасибо вам, Алан!
— За что? За прекрасное утро? — Алан смотрела на Джека с лукавой улыбкой…
— За Байкал спасибо, за Байкал!
— Да отпустите ли вы, наконец, нашего профессора или нет? — раздался голос Дам-Дина.
«Дам-Дни прав, — подумал Карин, — Алан это — наш профессор».
Бот отошел.
Байкал лежал спокойный и неподвижный. Высоко в небе летела стальная птица. Светло-серые крылья гидроплана вдруг вспыхнули алым отблеском.
Над Байкалом всходило солнце.
Об авторе
Сергей Борисович Глаголин (Гусев-Глаголин, 1902/3-1942) принадлежал к неординарной семье. Его дед, С. С. Гусев (1854–1922), потомственный дворянин, был журналистом и писателем-сатириком, отец, Б. С. Гусев-Глаголин (1879–1948) — известным актером-новатором, драматургом, теоретиком театра и одним из пионеров кинематографии в России. После революции Б. С. Гусев-Глаголин, бывший премьер и режиссер Суворинского театра, ставил авангардные спектакли в московском Театре Революции, в 1927 г. уехал на театральную выставку в Германию и стал «невозвращенцем», продолжив путь в США. Жена С. Глаголина — врач, хирург Аида Бадмаева, дочь известного и приближенного к царствующей фамилии врача тибетской медицины П. А. Бадмаева.
До революции С. Глаголин закончил шесть классов кадетского корпуса. После недолгой службы в Красной армии работал грузчиком, снимался в первых советских фильмах, учился в Ленинградском институте экранных искусств. С 1925 г. работал на Ленинградской киностудии как актер, режиссер и сценарист, после «чистки» был уволен и восстановлен лишь как ассистент режиссера.