— Ага. — Ангель просто свихнутая. Зачем тратить время на уборку этой дыры.
Он стащил мокрые шорты, бросил на пол и вошел в чулан, который тут называли ванной. Там он попытался вымыться под душем, который предварительно насаживался на кран. Задача не из легких.
Когда он вышел, Ангель выжимала для него свежий сок за стойкой, отгораживавшей кухню. Квартиру эту без труда можно было бы всю запихнуть в два чемодана средней величины.
Он открыл стенной шкаф, вынул черные спортивные брюки, свою единственную шелковую рубашку и куртку «Ив Сен-Лоран». Бадди, к счастью для него, был исключением из правила, гласящего, что одежда делает человека. Он прекрасно смотрелся в чем угодно и знал это. И недоумевал: если он всегда выглядит так прекрасно, почему же он до сих пор не звезда?
Он оделся и торопливо выпил приготовленный Ангель сок.
— Я вернусь в шесть-семь. А чем ты думаешь заняться?
— Пожалуй, схожу в супермаркет. Только мне нужны деньги.
— А, да. Конечно. — Бадди смутился. Денег у него почти не осталось. Он добрался до последней сотни.
Вытащив из кармана несколько бумажек, он дал ей две десятки.
— Только не спусти их сразу! — Заплесневелая шуточка.
Иногда он был противен сам себе.
Она улыбнулась.
— Попробую.
Он схватил ее, провел ладонями по чудесному телу и поцеловал в губы.
— До встречи, лапочка.
Подготовка к съемкам шла полным ходом. Поскольку сниматься «Люди улицы» должны были в основном на натуре, требовалось предварительно организовать очень многое. В первую очередь надо было удостовериться, что будут свободны люди, с которыми Нийл привык работать, и пока все шло гладко, без заметных помех. Почти каждый день он отправлялся с оператором и первым ассистентом на поиски подходящих мест. Некоторые режиссеры поручали это другим, но он предпочитал делать выбор сам.
Монтана занималась подбором актеров. Она обосновалась в конторе Оливера Истерна на Стрипе и сразу же принялась за работу. Она могла бы поручить агентству просеять сотни возможных кандидатов или прибегнуть к помощи первоклассного специалиста по подбору актеров вроде Фрэнсис Кавендиш, но она хотела увидеть каждого кандидата своими глазами, а потом представить Нийлу на утверждение полный состав. Это был ее фильм, и она не собиралась уступать его никому другому.
Ее пьянила радость: подготовка началась на самом деле! Она знала, насколько ей повезло, что она вышла за Нийла, что он пришел в восторг от сценария и загорелся желанием снять фильм. Но даже если бы Нийл отверг его… Ну, она-то знает, что сценарий по-настоящему хорош, что его можно предложить любой кинокомпании или независимому продюсеру, и им обязательно заинтересуются. Сценарий — лучшее, что она написала, и ложная скромность ей ни к чему. «Люди улицы» хороши, потому что в них — живая жизнь. Она запечатлела то, что происходит всюду каждый день. В основу легли характеры, которые она наблюдала, когда снимала фильм о детях на улицах Лос-Анджелеса. Энтузиазм Нийла явился подлинным плюсом, но в глубине ее души теплилось убеждение, что не ухватись Нийл за фильм, то, может быть… ну, может быть, она получила бы шанс снять его сама.
Ерунда! С каких это пор женщинам выпадали такие возможности? Опомнись, детка, и благодари Бога, что снимает твой муженек и поэтому у тебя есть весомое право голоса.
В фильме были три главные роли плюс тридцать две второстепенные. Некоторые только с одной репликой, но очень важной.
Монтана не хотела брать актеров, которые примелькались во всех тягучих телевизионных сериалах, ей нужны были новые таланты, и она смаковала каждую минуту поисков идеального исполнителя или исполнительницы для каждой, даже самой маленькой роли.
Они приходили сотнями. Улыбчивые, угрюмые, жаждущие.
Старые, молодые, красивые, уродливые. Все приносили папки с фотографиями, перечнем участия в таких-то и таких-то фильмах и постановках, а также рекомендации.
Агенты набрасывались на нее со всех сторон. Хорошие и скверные.
«Тип Мэрилин Монро требуется? У меня есть девочка, от которой у всех встанет отсюда и до Сан-Велли!»
«Мальчик, которого я вам посылаю, — чистый Джеймс Дин. Да, Дин — только лучше».
«Юный Брандо».
«Брук Шиддс в самом расцвете».
«Сексуальная Джули Эндрюс».
«Дадли Мур».
«Американский Майкл Кейн».
Она тонула в водопаде типажей. Но постепенно начала намечать и отбирать, радуясь каждой новой находке все больше.
По вечерам она работала над сценарием — добавляла эпизоды, меняла реплики. Нийл рассказывал ей о местах, которые нашел, а она ему — о наиболее интересных кандидатах на роли.
Их личная жизнь отошла на задний план: они жили, дышали и питались «Людьми улицы». Будущий фильм стал центром существования их обоих. Иногда они ссорились. На три главные роли исполнители еще не были одобрены. Оливер Истерн требовал по меньшей мере двух кассовых звезд, и Нийл настойчиво осаждал переставшего сниматься Джорджа Ланкастера, сверх-сверх-звезду.
— Если мы заполучим Джорджа, — указывал он, — на остальные две можно будет взять неизвестных.
— Если мы заполучим эту задницу, — соглашался Оливер.
Для него все актеры были задницами — и звезды и последняя мелочь. — А это, судя по всему, вряд ли светит.
— В субботу я слетаю в Палм-Бич, — объявил Нийл. — Сценарий ему нравится. Думаю, мне удастся его уломать.
— Надеюсь. Время бежит. У меня есть кое-какие идейки.
Идейки Оливера были хорошо известны Нийлу. Полузвездные имена. Совсем не то, не то, не то. Он не собирался даже обсуждать их.
Монтану мысль о Джордже Ланкастере в восторг не приводила.
— Он не умеет играть! — отрезала она.
— Заиграет. У меня.
Она осталась при своем убеждении, но у нее хватало здравого смысла понять, что некоторые уступки неизбежны.
— Как, по-твоему? Может, мне поехать с тобой?
Нийл помотал головой.
— Нет. У тебя хватает хлопот здесь. С Джорджем я справлюсь.
Она кивнула.
— Да. У меня есть два актера, которых нам следует попробовать на роль Винни.
— Если мы поймаем на крючок Джорджа Ланкастера. Иначе придется подыскивать имя.
— Не понимаю почему.
— Прекрасно понимаешь. Это называется играть на кассу.
— Я не люблю играть в игры.
— Научись.
— Иди ты в… — пробормотала она нежно.
— Если бы было время!
Она ухмыльнулась.
— Когда ты вернешься, время я найду!
День Элейн.
После занятий у Рона Гордино — в «Ноготь — жизни поцелуй», затем четыре часа у Элизабет Арден: приведение в порядок ног, поправка бровей, питательная маска, мытье волос и сушка феном. Она успела домой вовремя, чтобы переодеться в зеленую норелловскую пижаму, до того как Росс вернулся со съемок.
И выглядела она изумительно, пусть даже это было ее собственное мнение.
— Ты выглядишь божественно! — прошептала она трюмо у себя в спальне.
Лопни от зависти, Слониха Этта!
Она вышла в гостиную и собиралась налить себе чего-нибудь, как вдруг, случайно взглянув в зеркальное окно, с ужасом увидела его — и он снова мочился в бассейн!
— Лина! — завопила она, бросаясь к стеклянным дверям и выходя наружу. — Лина!
Мальчишка лениво застегнул «молнию», словно настроение у него было самое беззаботное.
— Здрасьте, мэм, — протянул он.
— Грязный поросенок! — закричала она. — Я видела, чем ты занимался!
Он наклонился к шлангу, из которого в бассейн лилась свежая вода.
— А?
— Ты не акай! Ты знаешь, о чем я.
Тут, вытирая руки о туго повязанный передник и хмурясь, появилась Лина.
— Что такое, сеньора? Я обед хочу готовить.
Элейн ткнула пальцем с безупречно наманикюренным ногтем.
— Я не желаю, чтобы он приходил сюда. Ты меня поняла, Лина? Больше никогда!
Мальчишка продолжал возиться со шлангом. Лина испустила театральный вздох.
— Мигель… он болеет… — начала она.