— Оно не нас испугалось, — я вновь цепенею от страха, в просветы между деревьями вижу полосато-пятнистый бок нашего старого знакомого — саблезубого тигра.
Семён вскакивает, зубы звонко щёлкнули, он больно втыкается в толстый сук, ойкает, но вроде приходит в себя: — Он не на нас охотится, — неуверенно произносит мой друг.
Действительно, хищник не удостаивает нас вниманием, даже как-то обидно стало, изогнувшись, ринулся за поспешно убегающим свиноподобным животным. Спустя некоторое время раздаётся пронзительный визг вперемешку с рычанием, вздрогнуло дерево, осыпав листья, визг сменяется на хриплый вой и спустя некоторое время всё стихает.
— Задушил, — шёпотом говорит Семён. — А почему он на нас не напал?
— А я знаю? — пожимаю плечами, затем догадываюсь: — Мы не его еда, если ничего другого не найдёт, тогда полакомится нами.
— Зачем так говоришь? — глаза у Семёна белеют от страха.
— Это так, размышления… хищники все так ведут и первобытные тоже.
— Не все. А крокодилы, львы людоеды, тигры иногда тоже на людей нападают.
— Помолчи! — я взрываюсь, едва сдерживаюсь, чтобы не вмазать его по шее.
— Пока он занят, давай уйдём? — Семён не обращает внимания на мою несдержанность.
— Самое время, — соглашаюсь я.
Сейчас мы отходим медленно, стараясь не шуметь. Неожиданно натыкаемся на звериную тропу, машинально двигаемся по ней, но вот, в просветах деревьев возникает открытое пространство. Ветер доносит запах свежей травы, ещё через пару минут вываливаемся из леса и застываем на краю поля. Густые стебли с рост человека, кое-где повалены, с шумом взлетают птицы, вдали трава колышется, там явно кто-то бредёт.
— Мне сюда лезть не хочется, — деревянным голосом произносит Семён.
— Тогда идём назад, — я выдавливаю смешок.
Семён глянул на меня, и я устыдился — столько в его взоре упрёка и осуждения.
— Послушай, — примирительно говорю я, — мы пойдём по краю, между лесом и степью, здесь трава ниже. Надо пройти к тем скалам, в ту сторону вели следы одной из групп людей… но если желаешь, можешь вновь залезть на дерево… сам схожу, я не буду в претензии, каждому своё.
На этот раз Семён резко покачал головой, хотя в глазах застыл ужас: — Никита Васильевич, не делай из меня подлеца, один раз я уже отсиживался на дереве, до сих пор себя корю.
Я с удивлением посмотрел на него, столкнулся с его взглядом, поразился тому, какие у него свинцовые глаза — такой насыщенный серый цвет, не вижу в них ни капли страха. Парень совсем пришёл в себя, мыслит адекватно — он действительно готов идти со мной куда угодно.
— Очень хорошо, — киваю я. — Мы направимся к тем валунам, они в беспорядке навалены друг на друга, там точно есть полости и щели, в которых могут укрыться люди.
— А медведь… он не может там затаиться?
— Кто его знает, — я задумался. — И всё же, медведь… или медведи, обосновались в тех скалах, вероятно, там и пещера имеется.
— Дай бог, — вздыхает Семён.
Адреналин в крови давно иссяк, приступов возбуждения нет, страх тоже исчез. С некоторой апатией бредём между лесом и степью, но через некоторое время нам всё же приходится углубиться в густую траву, которая в мгновение ока закрывает нас с головой. Мы различаем только голубое небо и верхушки далёких скал. Я понимаю, мы поступаем безрассудно, в любое мгновение могут накинуться хищник, да и с травоядными встречаться не хочется, затопчут или на рога подымут, но на душе гнездится уверенность, мы найдём людей, им сейчас требуется помощь.
Как второе дыхание, приходит страх, это нечто липкое и невкусное. Тягучая слюна залепляет рот, мы вздрагиваем от любого шороха. Окружённые высокой травой, бредём, словно слепые котята. Изредка слышим шум убегающих с нашего пути зверей, иной раз ветер гонит в ноздри их запах, слышим фырканье, шумные выдохи и вздохи, но никто пока не бросается. В этой траве, животные крайне осторожные и, предпочитают ни с кем не связываться. А мы, невзирая на то, что пытаемся идти тихо, производим неоправданный для обитателей этой степи шум, это их и пугает, только истинные хозяева могут идти так беспечно. Пока нам везёт, на нашей дороге не встретился хищник, а они тут должны быть, я уверен, поэтому, до синевы в костяшках, держу в руках копьё, а мышцы от напряжения закостенели и болят.
Но вот растительность резко мельчает, появляются камни, обнажается почва, демонстрируя участки скалы, мы выходим на возвышенность — впереди нагромождение валунов и, по прямой видимости — высокие горы.
— Похоже, пришли, — я говорю шёпотом, лихорадочно озираюсь по сторонам, ловлю каждый звук, от напряжения нехорошо.
— Что дальше? — с какой-то беззащитностью спрашивает Семён.
— Будем искать следы людей… кстати, там повалены стебли травы, похоже оттуда они пришли. Пойдём, — я сдвинулся с места, не забывая поглядывать на застывшие в неподвижности огромные валуны — вдруг там действительно логово медведя.
Внезапно останавливаюсь как вкопанный, Семён налетает на меня и мгновенно отшатывается, тело сотрясла крупная дрожь. На земле лежит полностью объеденный человек: живот разорван, рёбра выпирают в разные стороны, голова и вовсе отсутствует. Вот только теперь я понял, как безрассудно повёл, да ещё друга с собой прихватил!
— Как же так, Никита Васильевич? — пискнул как мышь Семён.
— Мы их предупреждали, — глухо говорю я, а сам взглядом шарю по окрестностям, замечаю на траве кровавый след, он ведёт в сторону гор. — Медведя здесь нет, — уверенно произношу я, — он поволок свою… добычу к тем скалам. Ты прав, логово у него там.
— Но он может прийти!
— Вполне, поэтому, пока не поздно, обследуем те валуны, — мне не хочется к ним идти, но я решительно двинулся к огромным камням.
На пол дороге к ним натыкаемся ещё на одну страшную находку — это мужчина, он не так изуродован, как первый, вероятно, зверь его убил впопыхах и быть может, ещё вернётся, когда вновь проголодается. Этот медведь, настоящее чудовище, о чём говорят оставленные на земле отметины исполинских когтистых лап, на их фоне, следы белого медведя покажутся отпечатками шаловливого медвежонка.
— Однако, надо дёргать отсюда, пока не стало совсем поздно, — пячусь я, но пересиливаю свой страх и негромко кричу: — Эй, живые есть?
Никто не откликается. Тогда вплотную подхожу к холодным валунам, иду вдоль них, вновь зову людей. Внезапно слышу всхлип и женский выкрик: — Мы здесь! Боже, спасите нас!
Мгновенно забыв все страхи, мы ринулись к камням. Несколько валунов сошлись друг с другом и образовали нечто грота, в нём замечаем женщину и детей. Она в полуобморочном состоянии, еле держится, глаза периодически закатываются, а за неё цепляются два мальчика и совсем маленькая девочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});