Читать интересную книгу И-е рус,олим - Елизавета Михайличенко

Закрыв за собой тяжелую цветную дверь с изображением усача в феске, Ортик оказался внутри расписной восточной шкатулки. По мере убывания физиологического давления, Ортик все более изумлялся убранству клозета. Горела в полутьме огромная ароматическая свеча. Загадочным медным блеском мерцали сосуды для омовения рук, раковина, ваза с вычурным букетом. Стены, испещренные мелким цветным орнаментом, блестели позолотой, даже уходящий в темноту потолок был того же стиля. Ощущение сказки усилилось и довело Ортика до состояния, что, казалось, крикни ему: "Подъем!", он бы только тоскливо простонал: "Гады, такой сон досмотреть не дали!".

Ортик резко сунул руку в карман. Чек. Чек! На месте! Или что-то похожее на него, какой-то листок. Вытащил, поднес ближе к свече. Чек, точно. Только вот количество ноликов он все не мог сосчитать. Они двоились. А ведь не так много и выпили. Или это свеча мерцала. Ортик закрыл один глаз, но половина нолей не исчезла.

Белла -- Гриша

-- Гриша? Привет. Ты дома? То есть, конечно ты дома, я же по домашнему...

-- Привет, Белка, привет. Да работаю вот, с утра уже нащелкал кучу теток, чуть по морде не схлопотал от мужа. Еще одну уговорил позировать. Что вообще нового? Линь еще здесь?

-- Да вот как раз я по этой теме и звоню... Нет, Линь уже уехал, сегодня утром, обещал скоро наведаться. А на когда ты пригласил натурщицу?

-- Не попрощался?

-- Просил передать привет.

-- Угу. И ему тоже. На завтра, на одиннадцать пригласил. А что?

-- Тогда знаешь что... Я перед этим, скажем в десять, приду к тебе с редактором проекта.

-- С кем?

-- Ну... надо же вам познакомиться. С редактором этого нашего проекта. А ты приготовь фотографии, ладно? Чтобы можно было портретный кастинг, что ли, провести. Его Миша зовут, он отличный парень, тебе будет интересно. Может, ты его даже и видел. Или я тебе, конечно, рассказывала...

-- Миша? Нет, не знаю.

-- Да конечно рассказывала. Миша, да. Ортик. И точно ты его видел! Я даже скажу где. На Юлиной выставке. Вспомнил? Я вас, кажется, знакомила.

-- Стоп... стоп... это такой... такой... Пингвин???

-- Да. Пингвин. Но это наш пингвин. В смысле -- наш человек, разумный. Свой, короче.

-- Ага.

-- Гриша. Ну, в чем дело?

-- Просто хотелось бы знать. Какова роль этого пингвина в нашем проекте? Он что, искусствовед? Имеет какое-то отношение к живописи? Откуда он взялся? И какое он имеет отношение к моему проекту?

-- Имеет. Смотри, Линь, как я поняла, о Мише очень высокого мнения.

-- Очччень интересно. И какие это высокое мнение предполагает

-- У Линя свои планы на этот проект

-- полномочия? Планы?

-- который он финансирует. Гриша, перестань. Линь просто хочет, чтобы в проекте была не только история и эротика, но и религия, и духовность. Он тебя Ортиком хочет дополнить.

-- Блин, Белка, я понял! Он нарочно подсовывает мне этого пингвина! Какой это, нафиг, редактор? Это инспектор по кашруту!

-- Гриша...

-- Будет мне заглядывать в палитру, а не в тарелку.

-- Слушай...

-- Или в тарелку тоже?!

-- Да не будет он никуда заглядывать.

-- А что тогда он будет делать? Что именно он будет мешать мне делать? Комиссар пейсатый.

-- Слушай, ну ты уже вообще... Ортик не такой уж пейсатый. А по ментальности вообще не пейсатый. Он хаббадник. Давай ты с ним сначала познакомишься, а потом уже будешь...

-- Какие у него полномочия. Конкретно. Какие?

-- Честно? Большие. Почему даже не спрашивай, я не знаю.

-- Я так и знал! Знал, что Линь завернет какую-нибудь подляну. Чисто в его стиле -- завернул и сбежал. Но я думал, подляна будет мелкая. А она оказалась крупная. Оно и понятно, у него теперь другие масштабы...

Давид

Надо было отдавать котенка сразу, как и собирался, на следующий же день. Поленился. А потом стало жалко, привязался. Да и котенок оказался интересный. Взгляд у него... Продвинутый кот получится. Но отдавать надо. И поэтому я взял рыжую бестию, посадил в сумку и повез к (C).

(C) жили в Бейт а-Кереме, районе, который мне нравился тем, что в нем обнаруживались странные потоки ветра. Я попадал в Бейт а-Керем только когда специально ехал к (C), поскольку "русские" там почти не селились, а общественные события не происходили. Зеленый район, тихая заводь с водоворотами ветра. Подходящее место для эмигрантских писателей.

Две створки раковины, мужчина и женщина и генерируемая меж ними энергия совместного созидания, становящаяся пока только текстом. Пусть две ладони сомкнутся над заброшенной в них песчинкой. Да, я заброшу эту рыжую песчинку в надежде... На что? На жемчужину, в том или ином смысле. Но сколько раз надо забросить песчинку в раковину, чтобы получить уникальную жемчужину, об этом даже не знают, но могут лишь догадываться ловцы жемчуга, братья мои по надежде на чудо, по поиску его. И если этой песчинке суждено превратиться в жемчужину, то в этом будет и моя заслуга.

Я понимал, что (C) не будут счастливы получить котенка. И даже попытаются сохранить свое бинарное состояние, потому что инстинктивно, конечно же, понимают -- любое изменение в их взаимодействии может привести к необратимым изменениям. Но я чувствую, что их равновесие устойчивое и выдержит не одного такого кота, а все, что угодно. Я верю в это и буду очень удивлен и разочарован, если ошибусь.

Мне оставалось придумать причину визита, чтобы отвлечь внимание (C) и дать проскочить котенку в образовавшуюся брешь. Очень просто -- рассказать про женщин царя Соломона, наш с Гришей проект. Вот именно, причем Анат должна в нем участвовать -- пусть Гриша ее рисует. Фотографироваться она точно любит, значит любит и позировать. Можно еще рассказать как мы покоряли иевусейский Иерусалим.

А пока они будут вытягивать из меня интересные лишь писателям детали, котенок приживется сам собой, он такой.

Анат к нему сразу привяжется. Сложнее с Максом. Впрочем, он ведет странный образ жизни, зарабатывает на жизнь городской охотой, как кот. Не бегает регулярно на службу, а выпрыгивает за добычей, подстерегая ее. Значит, даже не любя кошек, все равно согласится поселить котенка в доме, просто из-за соответствия.

Дверь открыла Анат, и это уже было хорошо:

-- Вот это цвет! Откуда он у тебя? Краси-и-ивый. Породистый?

Я сразу попросил дать котенку молока. Потому что если кот начал есть в доме, он тут же считает дом своим и поведение его меняется на расслабленное и дружественное, что отражается на восприятии. А у женщины инстинкт кормления молоком расширенно распространяется и на кормление молоком из пакета.

Мы пошли на кухню. Забавное место. Всюду знакомые по прошлой жизни предметы -- хохломские деревянные доски, жостовские подносы, на железной этажерке пылился самовар, с потолка свешивалась бронзовая лампа и корзинка с пасхальными деревянными яйцами и глиняными свистульками. На стене висела гроздь рогов, оправленных в металл -- для кавказских застолий. Над балконной дверью притаился инкрустированный топор со сценой зимней охоты на зайцев, а рядом стояли большие деревянные счеты и пионерский горн с надписью "Всегда готов!" на красном вымпеле. Еще на шкафчиках, почти под потолком выстроился целый ряд керамических сосудов -- грузинских ваз, украинских макитр, русских горшков. И весь этот бывший советский антураж создавал почему-то уютное несоветское пространство.

Действительно, уже через несколько минут и Анат, и котенок считали друг друга своими. И только тогда я сообщил, что вообще-то принес котенка в подарок. И сделал безмятежное лицо человека, не ведающего последствий.

Анат погрустнела и вздохнула, что некому, совершенно некому, особенно когда уезжают, и вообще -- ответственность и прочее, поэтому наверное ничего не получится, хотя кот, конечно, непростой, именно такой, как хотелось бы... Короче, дожать было делом техники.

А Макс все не появлялся, он не выходил из кабинета. Оттуда доносился его голос, какой-то напряженный, но слов было не разобрать. А в паузах ему никто не отвечал, значит, говорил по телефону.

Я ждал, а сам рассказывал про наш с Гришей проект, про женщин царя Соломона, про картины, которые организуют и зациклят историческое пространство, и объедут весь мир. Анат поглядывала на котенка, поворачиваясь ко мне то греческим профилем, то скуластым славянским фасом. Хотелось даже как-нибудь остановить ее движение, сделать раскадровку, чтобы понять этот почти компьютерный переход лиц, проследить как превращается античный резной профиль в широко, по степному расставленные холмы скул.

Котенок вылакал все молоко и сытой походкой отправился обследовать квартиру, скрылся с глаз. И тогда появился Макс. Явно чем-то раздраженный.

-- Слушай,-- Анат даже не дождалась стандартных обменов приветствиями,-- тут Давид такого котенка нам принес хорошего, даже классного. Рыжего, но такого, не банально-рыжего, а черепичного. Пушистого.

-- Нет, нам скоро уезжать. Да и вообще... Запах.

-- Ты просто его не видел! Очень достойный котенок. А где он, кстати? Давид, он вообще откликается?