Реджина сузила глаза:
- Кто Вы?
Эмма дернула плечом, подавляя волнение, вызванное и тем, что Реджина практически накричала на неё, и предвкушением реакции Реджины, когда та узнает, кто перед ней.
- Эмма, - наконец произнесла девушка. - Эмма Свон.
У Реджины перехватило дыхание, и защита рухнула. Прижав руку к груди, женщина отступила на шаг, пораженная. Взгляд смягчился, но стал неверящим.
- Эмма? - прошептала она.
Та улыбнулась и смущенно пожала плечами:
- Привет.
- Ты здесь? - от резкого тона не осталось и следа, теперь она говорила гораздо мягче. Эмма могла поспорить, что так Реджина мало с кем разговаривала. - Ты здесь, в Сторибруке.
- Я послала письмо, - торопливо сказала Эмма, всё еще удивляясь, что технически это не первая их с Реджиной встреча. - Думаю, я его обогнала, то есть, я не собиралась приезжать. Но я писала, что вернулась домой. Думаю, оно придет через неделю или около того. Я была в Бостоне с Августом. Ты же помнишь Августа, да?
- Конечно, помню. Как он?
- До сих пор не надрал мне задницу.
Реджина улыбнулась, и по губам Эммы тоже пробежала улыбка. Женщина шагнула к ней, протянув руку:
- Рядовой Свон, приятно с Вами познакомится, я Реджина Миллс.
Эмма усмехнулась, принимая рукопожатие, отмечая мягкость ладони, лежащей в её собственной загрубевшей руке:
- Эмма. Ну, вообще-то, уже Капрал, но я предпочитаю – Эмма.
Они не разрывали рукопожатия, продолжая смотреть друг на друга.
Когда они столкнулись в кафе, Эмма была слишком ошарашена резким тоном и не заметила ничего, кроме того, что Реджина была стервой. В этом Эмма убедилась на личном опыте, и, может, действительно наивно было полагать, что она святая. Чёрт, Реджина честно её предупреждала. И сейчас Эмма продолжала бесстыдно разглядывать Реджину, женщину, с которой переписывалась три года, прокручивая в голове все истории, которые она читала в письмах, которые помогали ей на протяжении всех трех лет. Эта женщина читала «Улисса» для развлечения. Та, которая ни разу не забыла поздравить её с днём рождения и Рождеством с тех пор, как они познакомились. Вот он, шрам на верхней губе, который она заработала, оседлав практически дикую лошадь. Её глаза, раньше холодные и настороженные, теперь сияли мягким светом, который, Эмма была уверена, появлялся при каждом упоминании Генри. А где пацан?..
- Мамочка! - высокий детский голос донесся из дома, заставив женщин разомкнуть руки. - Мамочка! Я всё!
Эмма, не удержавшись, заглянула в приоткрытую дверь:
- Это…
- Да, - подтвердила Реджина. Через мгновение она подалась к двери: - Зайдёшь?
Эмма с сомнением кивнула:
- Ты уверена? Не хочу вторгаться…
- Эмма, - только и сказала Реджина и, схватив её за руку, потянула в дом. И Эмма могла поклясться, что слышать, как Реджина произносит её имя, было одной из самых приятных вещей, которые она слышала в жизни.
* * *
Господи, он оказался меньше, чем Эмма думала. Волосы были взлохмачены, хотя видно было, что Реджина пыталась его причесать. Генри сидел на коленках, на стуле, около кухонной стойки и приделывал печеньям-динозаврам глаза из цветного сахара. Эмма усмехнулась, увидев, что малыш перепачканными цветной посыпкой пальцами стащил конфету, и только после этого спросил Реджину, можно ли ему сладкое.
- Только одну, - позволила Реджина и втянула Эмму на кухню. - Генри, я хочу, чтоб ты кое с кем поздоровался.
Мальчик повернул перепачканную сахаром рожицу, вытер ладошки о фартук и помахал Эмме:
- Привет, я делаю печеньки.
Эмма улыбнулась и многозначительно кивнула:
- Ты, наверное, хорошо себя вёл, раз мама тебе разрешила делать печеньки.
- Я тренирую перед своим днём рождения, - объяснил Генри, вернувшись к украшению динозавров.
- «Тренируюсь», - мягко поправила Реджина, мальчик повторил верную фразу, и она, поцеловав его в висок, кивнула Эмме, прося её подойти.
- Генри, ты помнишь нашего особенного друга?
- Эмму, - быстро ответил Генри, высыпая горку цветного сахара на несчастного динозавра.
Когда он произнес её имя, у Эммы ёкнуло сердце. Когда Реджина назвала её по имени, Эмма была в восторге, но теперь, услышав его из уст Генри, она почувствовала, как собственный голос застрял в горле. Она читала про то, как мальчик растёт, видела, как его рисунки из бессмысленных каракулей становятся целыми картинами, рассказывающими, как он провёл день в парке. Она читала про его первое слово, первый шаг, про то, как он первый раз заснул один. Но слышать, как он произносит её имя, было чем-то особенным.
- Правильно, Эмму, - Реджина поймала её взгляд. - Можешь поздороваться с Эммой ещё раз?
Генри озадаченно посмотрел на маму, потом оглянулся на незнакомую блондинку, появившуюся в их кухне. Когда малыш понял, что к чему, у него от удивления открылся рот. Воскликнув «Эмма!», он бросился ей на шею.
- Эй, - проворчала она, едва успев поймать мальчишку и успокаивающе кивнув встревоженной Реджине. Эмма поддалась, когда он обхватил её шею руками. Она обняла его в ответ, растворившись в детском волнении и теплоте.
- Привет, Генри.
Отклонившись, Генри обхватил липкими ладошками её лицо:
- Ты приехала на мой день Рождения?
Если б Эмма не держала на руках ребенка, она бы настучала себе по башке. Она почти забыла про то, что у него день рождения. Глянув на Реджину и убедившись, что та не возражает, девушка ответила:
- Да, пацан.
Он улыбнулся и наклонился к кухонной стойке, показывая, что хочет вернуться к прерванному занятию. Эмма от неожиданности чуть не выронила его:
- Эй, полегче, смельчак.
Он улыбнулся еще раз и повернулся к Реджине:
- Мамочка, а можно Эмма тоже поможет?
- Ты же почти закончил, дорогой. Мы попробуем твое печенье после того, как ты поспишь.
- Но мааам, Эмма же приехала! - мальчишка повернулся к блондинке, глядя на неё самыми жалостливыми щенячьими глазками, какие она только видела в жизни.
Реджина, должно быть, почувствовала её слабину, потому что развернула сына к себе и, проведя пальцем по его носу, сказала:
- Сначала поспи, Генри.