Почему же в таком случае впечатление, произведенное па Джиллиану Камерон, похоже, значило для него больше, чем мнение коллег, с которыми он поддерживал связь?
Будь он хоть чуть дальновиднее, ему бы следовало выставить ее из дворца раз и навсегда, а не затихать напряженно, когда она проходит мимо. Он гадал, сколько на ней надето нижних юбок под платьем. По их шуршанию предположил, что две. Чем она моет свои волосы, что они способны так сверкать золотистыми бликами? И чем она душится? От нее пахнет чем-то женственным – сладкий, девственный аромат, который он никогда не забудет и всегда определит как принадлежащий Джиллиане.
Грант не солгал ей о своем замешательстве, хотя немного приглушил его. Сейчас оно вернулось в полной мере, вынуждая его признать, что она повергнет его в смятение.
Опасное, тревожащее, отвлекающее смятение, которое исходит от этой любознательной красивой женщины.
Джиллиана повернулась и улыбнулась ему, и Грант приказал себе прогнать ее. Но секунды шли одна задругой, а он все никак не мог заставить себя сделать это.
– Ну вот, опять вы, – сказала она.
– Слишком пристально смотрю на вас, – отозвался Грант. Он кивнул и прошел в другой конец комнаты. – Возможно, вы достойны моего расположения, мисс Камерон. А возможно, просто у меня на уме что-то другое.
И как, скажите на милость, ей это понимать? Джиллиана решила не обращать внимания на него самого, а сосредоточиться на его экспериментах.
– Почему оно так светится? – поинтересовалась она, подходя ближе к столу и разглядывая странное сияние, идущее от проводов.
– Это способ создания энергии, – пояснил граф.
– А как оно работает?
– Вам это действительно интересно? – спросил он. Явное удивление в его голосе раздосадовало ее.
– Я не лишена интеллекта, ваше сиятельство. Пусть я всего лишь компаньонка Арабеллы, но у меня, знаете ли, есть мозги.
– Я также подозреваю, что вас сильно раздражает, когда к вам относятся покровительственно, мисс Камерон.
– Мне не нравится, когда люди принимают меня за дурочку.
– Мне бы такое и в голову не пришло. Идите сюда, я вам сейчас кое-что покажу.
Пока Джиллиана обходила вокруг стола, граф раздвинул шторы и подошел к одному из своих механизмов.
– Это устройство называется цинково-кислотной клеткой Фарадея. Энергетической клеткой, – добавил он. – Каждая секция состоит из двух электродов, погруженных в жидкость. Когда клетка находится в покое, она не проводит электрический ток, создавая таким образом электрическое поле между двумя электродами.
Джиллиана кивнула, не вполне уверенная, что поняла.
– Позвольте мне лучше показать вам вот это, – сказал он, очевидно, правильно поняв ее замешательство. – Это называется вольтова дуга.
Вольтова дуга представляла собой несколько проволочных рамок, содержащих множество металлических дисков. Каждая рамка была соединена с соседней металлической полоской.
– Здесь два типа дисков, серебряные и цинковые, отделенные друг от друга кусочками ткани, смоченной в соленой воде. Одна батарея может генерировать лишь небольшое количество энергии, но, соединенные вместе, они становятся довольно мощными.
Граф взял какую-то бутылку, откупорил ее и налил чуть-чуть жидкости на поднос под устройством. Струйка дыма на мгновение скрыла происходящее из виду, но когда воздух очистился, Джиллиана удивленно взглянула на графа.
– Там, куда вы налили жидкость, дырка, – сказала она.
– Предостережение, мисс Камерон. Серная кислота может ослепить или сильно обжечь кожу.
– Именно поэтому вы предпочитаете работать во дворце? – спросила она, опасливо подаваясь назад.
Он улыбнулся.
– Вообще-то мне нравится работать во дворце потому, что здесь меня никто не тревожит. Я предпочитаю ставить свои эксперименты в одиночестве. Вы считаете, это делает меня холодным и бесчувственным?
– Нет, ваше сиятельство, – ответила Джиллиана, гадая, как долго он сможет терпеть ее откровенность. – Это делает вас одиноким.
Он опять посмотрел на нее. Секунда за секундой проходили в молчании. Неужели он решил выгнать ее из своей лаборатории? Или вообще из Роузмура?
– Не хотели ли бы вы помочь мне в моих экспериментах?
Удивленная, она смогла лишь кивнуть:
– Скажите, что надо делать. – Джиллиана с сомнением взглянула на бутылку с серной кислотой. – Нужно будет работать с этим?
– У меня есть и другая работа. – Граф наклонился, вытащил из-под стола тяжелый мешок и водрузил его на видавший виды деревянный стол. – Я сооружаю более крупный аппарат, и мне нужно начистить серебряные диски. Они лучше проводят ток, если поверхность чистая.
Джиллиана получила в свое распоряжение диски, мягкую тряпицу и миску, наполненную голубоватой жидкостью. Она с опаской посмотрела на раствор.
Граф выдвинул табурет и сел с ней рядом.
– Жидкость безопасна. Вы доверяете мне?
Джиллиана кивнула, ни секунды не поколебавшись, что удивило ее саму. Некоторое время они работали молча: она чистила диски, а граф был занят тем, что размещал их в проволочных клетках.
– Что вы будете с этим делать, когда закончите?
– Докажу, что можно производить довольно большое количество энергии и к тому же сохранять ее.
– Но для чего?
– Разве вы не догадываетесь, мисс Камерон? Тогда, например, человеку не нужно будет находиться возле реки или ручья, чтобы молоть муку. А представьте себе машину, которая производит свет, и все, что вам нужно, – это повернуть ручку.
– И никакого масла? Никаких свечей?
– Ничего. Только электричество.
Лицо графа сияло воодушевлением, блеск в глазах был почти озорным.
– Неужели такое может быть на самом деле?
– Не только может, но и должно. В нашей жизни еще предстоит совершить бесчисленное количество открытий, мисс Камерон. То, о чем мы никогда даже не думали, когда-нибудь непременно произойдет.
– Если вы добьетесь своего.
– Если я добьюсь своего. Но ведь я ученый.
Что могла сказать на это Джиллиана?
– Тогда неужели вам не жалко тратить время на что-то другое? – спросила она, внимательно разглядывая аппарат.
– Меня обвиняют в том, что я слишком поглощен своей работой, – отозвался граф. – Многие считают это причудливым хобби или не более чем развлечением, забавой, которой я развлекаю себя в свободное от графских обязанностей время.
– На мой взгляд, куда интереснее быть ученым, чем графом.
– Вы были единственным ребенком, мисс Камерон? – неожиданно спросил Грант.
Джиллиана посмотрела на него. Как странно, что он кажется еще неотразимее в ярком солнечном свете. Почему-то ей представлялось, что он должен быть красивее в полумраке.