— Ты же помнишь, как меня зовут? — спросил он, передавая глиняный стакан ей прямо в руки и наклоняясь к ней низко-низко.
— Да, Артис, — ответила Тари, зачарованная его близостью и нежным тоном. Ей, конечно, стоило бы возмутиться: не настолько низко она пала, чтобы отдаться кому-то, не зная даже имени. Но не признаваться же, что она давно по нему вздыхает и выяснила всё, что могла.
Артис хмыкнул и невесомо поцеловал её в губы, а потом как ни в чём ни бывало повернулся к печи. Тари коснулась пальцами подбородка. Наверняка сейчас её лицо выглядит не просто глупо, а невероятно глупо. Она вздохнула и отхлебнула кофе. Он действительно отдавал гарью и при этом казался слишком водянистым и ненастоявшимся, но более восхитительного напитка она ещё не пробовала.
Артис подал ей тарелку со вчерашней кашей, и она отставила стакан. Он опёрся бедром о стол и сложил руки на груди. На секунду Тари стало невероятно странно — как же так, откуда он взялся перед ней во плоти, расслабленный и домашний?
— Хлеба купить пока не получится, нам пока нельзя попадаться на глаза, — сказал Артис. — Я перебрал запасы. Есть сухари, крупы, сыр, чечевица, кофе, несколько пучков душистых трав, сушёные ягоды и вяленое мясо. Мёда должно быть пару горшочков. И, конечно, запасы эля — утопиться можно.
Он извиняющимся тоном продолжил:
— Последнее время я живу в городе, а сюда только в свободные дни приезжал. И как-то я не готовился к осаде. С голоду не умрём, конечно, но не уверен, придётся ли тебе по вкусу подобный выбор. Можно ещё сходить на охоту, но потребуется доля везения, зимой дичи маловато.
Тари ела кашу с мясом, пикантную, ароматную и солёную и мысленно сравнивала со своим обычным сухим тостом на завтрак. И он извиняется? Вот она, дворянская жизнь!
— А мука есть? — уточнила Тари, оставив страдания бедной безродной горожанки при себе.
— Только ржаная, — ответил Артис, накладывая ещё одну порцию каши.
— Я могу сделать галеты или лепёшки. И поставить закваску. День на третий попробуем испечь хлеб, — она съела ещё ложку и вдумчиво добавила. — Хотя обычно дней пять нужно. Да ещё и на таком холоде. А-а?
Артис замер над своей тарелкой и смотрел на неё, не отрываясь. Тари недоумённо подняла голову, он быстро поцеловал её ещё раз и только тогда начал завтракать, отчего-то посмеиваясь. Тари решила, что тэрны слишком необъяснимы в своих мыслях.
После завтрака они чуть прибрались. Тари перевернула свои ещё влажные вещи, развешивая их рядом с печкой. Оставалась половина чистых полотенец, но остальные следовало сполоснуть. Движимая муками совести за вчерашнюю бесполезность Тари хотела заняться стиркой немедленно, но Артис покачал головой.
— К сожалению, у нас есть дела поважнее. Моё исчезновение уже должны были заметить и поднять тревогу. Надо передать весточку Тарнасу как можно скорее, но сначала попробуем обобщить известное нам.
Он отвёл её в кабинет и попросил повторить рассказанное вчера. Тари на секунду померещилось, что они вернулись обратно в Тель-Астию, а нападение ей просто приснилось. Но тут же пришлось во всех деталях вспоминать вчерашнее и наваждение прошло. Около часа она сбивчиво выуживала из памяти фрагменты подслушанных разговоров и осколки снов, а Артис записывал. Картина складывалась мрачная сама по себе, но с учётом всех предыдущих знаков предательства и заговора, которые предрекли в Ордене… предатели уже начали атаку. Артис, по обыкновению, постучал пальцами по столу, будто в такт своим мыслям.
— Думаю, одним Тарнасом не обойтись, нужно дать знак проверенным людям из ордена Строгости. И ради этого мне придётся выйти из защитной зоны на несколько часов.
Тари почувствовала укол беспокойства. Видимо, оно отразилось и на её лице, потому что Артис тут же встал и приобнял её за плечи.
— Твоя забота меня греет, — шепнул он ей в макушку. — Не переживай, я осторожен и незаметен, когда хочу. Уже вечером вернусь, и ты мне расскажешь, отчего я оказался тебе вдруг столь дорог.
Тари почувствовала, что опять краснеет. Артис отстранился и махнул в сторону книжного шкафа, на который она не обращала раньше внимания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Любые книги в твоём распоряжении. И купальня, и кухня, весь дом. Хотя в подвал спускаться я бы не советовал, особенно без штанов и чулок. Там ледник и даже холоднее, чем на улице.
— А стирать как? — тут же поинтересовалась Тари, прикрывая ладонями горящие щёки. Она рвалась приносить пользу.
Артис всем лицом выразил сомнение, но отговаривать не стал:
— Доска и бадья в комнате перед термами. Там же где-то должно быть и мыло. Если выйти на задний двор через купальни, увидишь верёвки. Не знаю только, достанешь ли ты до них. Если нет — оставь, я сам развешу.
И именно с этими словами Артис отправился по делам государственной важности.
Тари осталась в кабинете. Робея, она прошлась по комнате, коснулась изящной хрустальной чернильницы на столе. Кабинет напоминал своего хозяина: светлое помещение, полное книг и обставленное с элегантной роскошью. Она коснулась корешков книг на полках. В ордене библиотека больше, но здесь бросались в глаза древние корешки, украшенные золотом и камнями. Она вытащила и раскрыла случайную, скользнула взглядом по схемам небесных сфер. Прорицания. Почти все книги оказались на тэрнийском, и Тари не знала, какие именно сочинения перед ней, но с сожалением поняла, что упускает очень многое из-за языка.
Впрочем, грустить некогда, пока Артис занят, нужно навести порядок. А то он, наверное, считает её совсем нелепой. Сначала Тари сунула нос во все мешки на кухне и отыскала муку. Смешала муку с водой в горшке и закрыла его тряпицей. Долго вымеряла расстояние до печи. Закваске нельзя ни мёрзнуть, ни перегреваться. А потом решилась всё же постирать.
Воду в бадью набрала под стекающим водопадом в купальне. Полотенца сполоснула без мыла, а вот своё бельё и чулки простирала более тщательно. В бесконечном количестве горячей воды стирать гораздо проще. Развешивать действительно оказалось трудно — она не доставала руками до верёвок, и полотенца пришлось забрасывать. Брызги с них залили Тари с ног до головы, и она поспешила в дом, к печи, греться и готовить. Сполоснув горшок из-под каши, поставила воду с вяленым мясом и взялась за ржаные лепёшки. Среди всех произошедших странностей последних дней простые и понятные занятия казались очень умиротворяющими.
Артис вернулся ровно в тот момент, когда она стояла на стуле и изучала содержимое полок.
— Что ищешь? — спросил он, заходя на кухню.
— Что-нибудь в суп, а то пока одна вода.
Артис подошёл, заглянул в горшок, на секунду задумался. Зачерпнул в дальнем мешке пригоршню гороха, потом — безо всякого стула — достал несколько связок сушёных корешков, и от каждой отцепил по одному.
— Фенхель, морковь, петрушка, пастернак — перечислил он, забрасывая выбранное в тот же горшок. — Думаю, достаточно.
Тари спрыгнула со стула. Артис оценил высоту:
— Надо будет перевесить полки пониже.
— Всё нормально? — поинтересовалась Тари, завязывая мешок и собирая травы в один неаккуратный веник. Мысль, что ради неё вдруг будут перевешивать полки, она отодвинула на задний план, боясь обмануться простой вежливостью.
— С Империей — пока нет, но личном со мной сегодня ничего пугающего не случилось.
Артис не стал распространяться, как он смог скрыть своё присутствие и с кем именно он встречался, и Тари только порадовалась: она и так слишком многое видела и слышала. И так она несколько раз сегодня в ужасе замирала, прислушиваясь — ей мерещилось нападение.
Пока суп варился, Артис сходил в хранилище, где набрал кувшин эля и немного вина. Чтобы скрыть неловкость, Тари попросила рассказать о книгах в его кабинете. Коллекция действительно оказалась весьма захватывающей подборкой по предсказаниям. На марлейском диалекте тоже нашлось несколько томов и Тари схватила монографию по тэрнийскому сновидчеству.
— Не самое глубокое исследование. Касается сравнения человеческой и тэрнийской школ, а потому многое упускает, — отметил Артис, заглядывая ей через плечо. — Нас учат сначала по «Глазу судьбы», попробуй.