площадь Дзержинского. Пораженный ее красотой, Виктор Асланович достал из кармана платок и вытер влажное, горячее лицо. Он остановился и начал жадно вглядываться в открывшуюся панораму.
Он пришел сюда ровно через тридцать лет после освобождения Харькова от гитлеровских захватчиков. В тот день, 23 августа 1973 года, харьковчане чествовали фронтовиков, своих освободителей, прибывших на праздник со всех уголков страны. Подполковник запаса Виктор Асланович Мурадян приехал из Еревана, где после войны нашел и кров и любимое дело. Но был один дорогой для него город — здесь, на Украине, с которым его породнила война…
Опрокинув врага на Курской дуге, наши войска продолжали наступление. Москва салютовала в честь освобождения Орла и Белгорода. На очереди был Харьков. Среди наших войск, наступавших на харьковском направлении, были и воины 89-й гвардейской стрелковой дивизии. Дивизия эта формировалась в Горьком, поэтому ее все звали горьковской. За боевые отличия при освобождении Белгорода соединение получило почетное имя и этого города. Под гвардейским Знаменем дивизии сражались воины более пятидесяти национальностей. Было среди них много украинцев: Середа, Зубченко, Замай, Санько, Дзюба, Никитюк, Саенко… Всем им не терпелось ступить на родную украинскую землю, первыми ворваться в Харьков.
Перед боем заместитель начальника политотдела дивизии гвардии майор Мурадян пришел в полк первого эшелона. Время позволяло накоротке провести партийное собрание. Доклад делал замполит полка. Мурадян внимательно слушал доклад и выступления боевых побратимов. Они звучали как клятва, в них было горячее нетерпение — коммунисты рвались в бой.
После собрания к Мурадяну подошли бойцы, командиры. Выражая общее настроение, красноармеец Санько сказал:
— Эх, скорее бы на Харьков! Там дом мой, семья осталась, полгода никаких вестей…
Виктор Асланович умом и сердцем понимал настроение бойца. Да, дом его рядом, но кто знает, дойдет ли этот солдат-пехотинец до родного порога, да и жив ли кто из родных…
— Теперь уж скоро. Можно сказать, дождался, — сказал Мурадян бойцу. — Вашему полку предстоит штурмовать Харьков со стороны Холодной Горы. Так что вам и брать ключи от города.
— Чем ближе дом, тем тревожней на душе, — поделился Санько сокровенными мыслями. — Чует сердце что-то недоброе. Придется ли свидеться со своими?
— Не переживай, — успокаивал его Мурадян. — Перед боем грусть да кручина — союзницы врага. Вот увидишь, все будет хорошо.
Командира полка гвардии подполковника Середу и заместителя начальника политотдела дивизии Мурадяна связывала крепкая боевая дружба. Григорий Середа родом из Николаева. Перед самой войной окончил Харьковское пехотное училище. Лейтенантом пришел в полк, в котором комиссаром был Мурадян. Тут они и познакомились. Смелый, грамотный офицер, Середа быстро рос как командир. Скоро он принял роту, затем стал комбатом, заместителем командира полка. В свои двадцать два года Григорий Середа стал командовать полком. Он был в дивизии самый молодой командир полка.
Середа перенимал у комиссара военный и особенно политический опыт, дорожил дружбой с ним. Они вместе шли с боями от белорусских лесов до Дона и от Дона до Курской дуги. И вот дошли до Украины. И хотя гвардии майор Мурадян был теперь в политотделе дивизии, он часто приходил в родной полк — поговорить с людьми, повидать своего друга Григория.
— В Харьков с твоим полком пойду, Гриша, — сказал Мурадян Середе.
— Буду рад этому, — ответил командир полка.
— Перед боем надо собрать людей, провести митинг. Сейчас половина пятого. Когда соберем? — спросил Мурадян, глядя на часы.
Митинг назначили на восемнадцать часов. Его открыл Виктор Асланович.
— Товарищи гвардейцы-белгородцы! — сказал он. — Перед нами — Харьков, второй по величине и значению город Советской Украины. Нас ждет измученный, но не покоренный народ — потомки Богдана Хмельницкого и Тараса Шевченко, батьки Боженко и Николая Щорса. Нас зовут вперед, на Харьков, сыны и дочери Украины — наши единокровные братья. Нас ждут могучий Днипро и древний Киев… Вперед, на Харьков, боевые друзья!
Коротко, горячо, по-боевому говорили на митинге наводчик орудия комсомолец Замай, парторг полка Полянский, начальник штаба Федоренко. У всех был единый порыв — скорее в бой…
Лишь солнце выглянуло из-за горизонта, загремели наши орудия. После артподготовки поднялась пехота и пошла на штурм города. Гвардии майор Мурадян, как и обещал Середе, был в его полку. Дивизия наносила удар с запада на восток, а полк Середы имел задачу выйти в район Холодной Горы. Вскоре батальон гвардии капитана Федоткина овладел зданием пехотного училища, которое перед войной окончил Григорий Середа. Командир полка перенес сюда свой командный пункт. Мурадян видел, с каким трудом он сдерживал свое волнение. Гвардии подполковник не отрывал от глаз бинокля и все говорил:
— Что сделали с училищем, изверги!..
Перед его глазами лежала сожженная земля. Еще недавно здесь стояло красивое здание, вся территория утопала в зелени. Середа помнил клумбы с цветами, посыпанные песком дорожки, густые тенистые аллеи, по которым он курсантом ходил с учебниками в руках. А теперь здесь были груды развалин, обгоревший кирпич, гарь…
Всю ночь шли упорные бои на окраинах Харькова. На рассвете командир дивизии Серюгин (он только что получил звание генерал-майора) сообщил по телефону Середе и Мурадяну, что полк Прошунина продвигается к площади Дзержинского, имеет успех и полк Бунина. Генерал похвалил Середу за овладение училищем и поторопил с выходом к вокзалу.
Связные доставляли на КП Середы сведения из батальонов. Судя по донесениям комбатов, до вокзала оставалось еще больше километра. 2-й и 3-й батальоны, хотя и медленно, продвигались вперед, а 1-й застопорился на перекрестке двух улиц.
— Пойду-ка я к Тюрикову, — сказал Мурадян командиру полка. — Связной проведет меня.
— Будь осторожен. Оцени обстановку на месте. Тюриков — молодой комбат, помоги своим опытом.
И Мурадян отправился со связным в батальон гвардии старшего лейтенанта Тюрикова. Солдат шел быстро, путь ему был знаком. Виктор Асланович не отставал. Он видел в наступившем утре следы недавнего боя. Под ноги попадали куски штукатурки, осколки стекла, битый кирпич. Справа чадил обгоревший деревянный забор. Вдоль него шли навстречу девушка-санинструктор и двое раненых. Санинструктор вела под руку пожилого бойца. Тот волочил левую ногу, штанина была разорвана, виднелся окровавленный бинт. Второй, молодой боец, был ранен в плечо: он шел сам.
— Из какого батальона? — спросил Мурадян раненых.
— Мы из батальона гвардии старшего лейтенанта Тюрикова, — ответил боец, раненный в плечо.
А санинструктор поправила на плече сбившуюся санитарную сумку и звонко сказала:
— Здравия желаю, товарищ гвардии майор! А вы к Тюрикову?
— Да, к Тюрикову. Где сейчас батальон?
— До него метров пятьсот. Впереди фашисты ведут сильный огонь из домов. А из сквера, что перед вокзалом, бьют танки. Продвижение остановлено, есть раненые, как видите…
— И убитые?
— И убитые…
Мурадян со связным пошли дальше.