Спустившись к Бессарабскому рынку, Лена вышла на бульвар Шевченко. Разрывая тишину, отовсюду слышался гул автомобилей и троллейбусов, гомон людей. Не обращая ни на кого внимания, по улице неслись незнакомые торопящиеся по делам прохожие. У каждого были свои хлопоты, свои проблемы и радости, свои нерешенные дела. Каждый жил своей, только ему известной жизнью. Как и она. Тяжело вздохнув, девушка поспешила в университет.
Заканчивался учебный год. Через несколько дней начиналась сессия. Сидя за партой, Лена отвечала преподавателям, конспектировала лекции и даже защитила курсовую. Преподаватели давали последние наставления. Взволнованные студенты что-то выясняли, выспрашивали и, как преданные детки, толпились у преподавательского стола. Накануне сессии в аудитории царила особая, интригующая суета. Но Лена этого не замечала. Отвернув голову, она задумчиво смотрела в окно. Весь день девушка думала только о Грише и о том, что их ждет. Постепенно радость сменилась волнением. Сильным, обволакивающим, удушливым.
Идти домой Лена не хотела. Общение с родителями не предвещало ничего хорошего. Лучше поскорее встретиться с Гришей. А может, все ему рассказать? Или не надо? А вдруг он обидится или вообще уйдет? Нет уж, она сама будет принимать решение! Она никому не позволит ломать ее жизнь, даже отцу. И все-таки она попробует с ним поговорить. Тихо, по-доброму. Если получится.
Прозвенел звонок. Выбежав из аудитории, девушка спустилась в читальный зал. Выложив на стол стопку учебников, мельком посмотрела на часы. До назначенной встречи оставалось еще два часа.
Поднявшись по Шелковичной, Лена перевела дыхание и зашла в парк. Девушка очень любила этот небольшой, но уютный сквер, который почему-то называли парком. Именно она впервые привела сюда Григория. Расположенный недалеко от дома, сквер был маленьким зеленым островком в центре города. Вокруг было тихо и умиротворенно. Шелестели листвой вековые деревья, отовсюду доносилось нежное птичье пение. Улыбнувшись, девушка пошла вперед. К удивлению, их любимая скамейка была пуста. Сердце Лены сжалось и пропустило удар. Такого еще никогда не было. Калетник всегда приходил на встречу раньше ее. Прикусив губу, девушка взволнованно посмотрела на часы. Парень опаздывал на пять минут.
Лена почувствовала – что-то произошло. Оглядевшись по сторонам, она растерянно опустилась на скамейку. Что бы ни случилось, девушка решила ждать. Вытащив учебник, начала читать. Но ни теория мировой экономики, ни крах буржуазной идеологии не могли отвлечь ее от тревожных мыслей. Переворачивая станицу за страницей, она пыталась сосредоточиться, но не могла. Оторвав взгляд от учебника, девушка посмотрела вокруг. Рядом, весело крича, носились маленькие ребятишки. Воркуя над чадами, следом за ними бежали взволнованные мамаши. Стараясь не отставать от этого головокружительного праздника жизни, обгоняя всех и кружа, прыгал веселый кокер-спаниель. Отведя взгляд, Лена тихо заплакала.
Прошло больше часа. Птицы замолчали. Играя лучами, солнце поцеловало и обняло горизонт. В парке стало пустынно и очень тихо. Потупив глаза, девушка бессмысленно смотрела в книгу. Не видя строк, ничего не читая. Неожиданно послышались торопливые шаги. Стало понятно – кто-то бежал. Подняв глаза, Лена увидела Григория.
Лохматый, с ярким румянцем на лице, он выглядел немного взволнованным.
– Милая моя девочка, прости, что я не пришел вовремя! Но я знал, знал, Аленушка, что ты меня ждешь! – резко остановившись, проговорил он и вытер со лба пот. Посмотрев на Лену, слегка прикусил губу и опустил глаза. – У меня появились неожиданные обстоятельства.
– Что случилось, Гришенька? – с тревогой в голосе спросила Лена и поднялась навстречу.
Предчувствуя что-то недоброе, пытливо глянула ему в глаза.
– Я ухожу на службу. Иду в армию! – на одном дыхании выпалил Калетник и, пожав плечами, весело улыбнулся.
– Как в армию? – с трудом выговорила Лена.
Подойдя ближе, Гриша нежно прижал девушку к себе.
– Не волнуйся, Аленушка, – прошептал он. – Садись, садись, моя хорошая. Я тебе сейчас все расскажу.
Опустившись на скамейку, он обнял ее за плечи.
– Ты только, пожалуйста, не волнуйся. Знай, что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.
– Гриша, миленький, не тяни! – чуть отстранившись от него, проговорила Лена. – Пожалуйста, говори.
– Хорошо. – Парень задумчиво кивнул. Немного помолчав, он насупил брови и начал рассказ: – Сегодня на первой паре у меня был зачет по теории упругости. Сопромат. Я вроде хорошо подготовился. Быстро написал ответ, отдал листок профессору. Сижу. Ничего не делаю. Жду. Тут раздается стук в дверь. Слышу, говорят, что меня вызывают в деканат. Я аж рассмеялся. Сразу решил, что это ты пришла! Веселый, встаю. Вышел в коридор – никого. Немного прогулялся, посмотрел по сторонам. Ну, думаю, надо-таки в деканат идти.
Захожу в деканат, а меня там и вправду ждут! За столом сидит наш декан – Сергей Федорович. Насупился, красный от злости. Рядом, наклонившись над папкой, сидит мент, майор. Декан смотрит на меня, как на врага революции. Еще немного, думаю, и убьет. Глаза навыкате, дышит, как дореволюционный паровоз.
Когда я зашел, мент встал, прищурился и так хитро уставился на меня. Сказать честно, меня это не испугало. Почему-то стало даже смешно!
«Ну что, Калетник, допрыгался?! – увидев меня, закричал декан. – Решил опозорить наш институт?» Честное слово, я недоумевал. Оказывается, этот мент ему два протокола моего задержания принес. Первый – от 10 мая. За драку в парке. Когда я заступился за тебя. Второй – от одиннадцатого числа. Во втором протоколе говорилось, что я непристойно вел себя в отделении: дебоширил, дрался и даже кричал. На первом – моя подпись. Второй, якобы устроив драку, я не захотел подписать.
– Гриша, – прервала его Лена. Взволнованно глядя парню в глаза, она затеребила поясок юбки. – Я завтра же в милицию и к декану твоему пойду. Ведь это же все неправда! Тебя оговорили! Я обязана им все рассказать.
Опустив голову, девушка тихо заплакала. Плечи ее задрожали.
– Вот этого мне еще не хватало! Успокойся, Аленушка! Перестань мокроту разводить! Ты здесь вообще ни при чем! – улыбнулся Калетник и нежно погладил ее по голове. – Во всем виноват случай и этот чересчур старательный служака-майор. Я это сразу усек. Время прошло, дело мое залежалось. А ему, видать, показатели нужны. Вот он и вытащил его из своих закромов. Не скрою, когда я это понял, меня такая обида взяла. За нашу страну, за нашу систему прогнившую, за план уголовных дел, за правосудие, которого вообще нет! Так вот, показали они мне эти протоколы и выгнали за дверь. А я не знаю, что делать, как пришибленный по институту хожу. Староста меня успокаивает, группа волнуется, окружила меня. А после обеда меня на общее заседание деканата и комитета комсомола вызвали. Мою хулиганскую личность решили обсудить. Все так оперативненько! Наверное, спешили отчет в горком комсомола и милицию отослать. Знаешь, я на этом собрании перед ними… как перед бульдогами стоял. Все мне припомнили: и прогул на третьем курсе, и отказ от подписки на газеты, и даже то, что моя бригада этой осенью на втором месте по картошке была. Припомнили, как я в туалете с Ваней Сидельниковым курил. И, что бы я ни говорил, какие бы доводы насчет успехов в учебе ни приводил, меня никто не слушал. Объявили строгий выговор и решили голосовать за мое отчисление из института. Вот так: раз-два – и нет человека!