– А знаешь, почему императрица оказала такую милость Киеву?
– Нет, – внимательно глядя на своего гида, протянул Григорий. – Почему?
– О! – весело воскликнула Лена и игриво тряхнула волосами. – Это был ее жест благодарности украинской земле за то, что она подарила ей Олексу Розума, впоследствии ставшего знаменитым графом Разумовским.
Внимательно слушая Лену, парень не сводил с нее глаз.
Дойдя до угла Андреевского спуска и улицы Воздвиженской, девушка остановилась возле дома под номером двадцать два. Старый, вросший в землю дом был увенчан двумя нелепыми, накренившимися куполами.
– А это дом самого Сирка! – сообщила Лена.
– Какого Сирка? – удивленно переспросил парень.
– Того самого, которого в фильме «За двумя зайцами» прославили, – пояснила девушка. – Это же был настоящий, живой персонаж. Ты разве не смотрел это кино?
– А, смотрел, смотрел! – засмеялся Гриша.
Немного полюбовавшись красотами спуска, они медленно пошли вниз. Шумной толпой навстречу шли иностранные туристы, пионерские отряды и цирковые артисты.
Пробираясь сквозь толпу, они наконец вышли на Контрактовую площадь.
– Ну, вот мы и на Подоле. Я так люблю эти места! – проговорила Лена и повернулась к парню.
Весело глядя на нее, Гриша держал в руке связку огромных разноцветных шаров. С его лица не сходила озорная улыбка.
– Держи, Аленка, это тебе! – торжественно произнес он и протянул шары.
– Вот это да! – восторженно воскликнула девушка и изумленно округлила глаза. – И когда же ты успел купить их?
– Купить? – удивленно переспросил Калетник. – Мне их клоун за просто так для тебя дал!
Лена аккуратно взяла связку шаров.
– Один, два, три… – считала она, – пятнадцать! Вот это да! А нас с шариками пустят в метро?
– Конечно, пустят! – тоном, не приемлющим возражений, ответил Григорий. – К тому же это волшебные шары! Если они лопнут, исполнятся все твои желания!
– Да? – удивленно протянула Лена. – А мне их жаль. Может, не надо?
– Специально – не надо. Но если лопнут, то не реви, – деловито ответил Гриша и нахмурился.
Весело болтая, они долго гуляли по городу. С Гришей было так интересно, что девушка не замечала, как бежит время. Они говорили о друзьях, школе и институте, цитировали любимые книги и читали стихи. Пронизывающим хриплым голосом Гриша пел песни Высоцкого. Копируя Ахмадулину и слегка завывая, Лена читала ее стихи. Устав от богемного и высокого, Гриша рассказывал анекдоты и политические стишки.
Ничего не скрывая, они делились своими жизненными планами и мечтами.
– Осенью я пойду на работу, – спокойно говорил Григорий, – и сразу женюсь, рожу дочку, сына, построю дом, посажу сад.
– Ну, у тебя все по ниточке, все по порядку! – засмеялась девушка и передразнила: – «Рожу дочку, сына»!
– Ну да! – не приняв ее шутки, подтвердил Калетник и уверенно кивнул. – Дочка будет Наташа, сына назовешь ты.
От неожиданности Лена остановилась и округлила глаза.
– Идем, – не дав ей возможности прийти в себя, то ли приказал, то ли попросил Гриша и повел за собой.
Ни на минуту не умолкая, они говорили и говорили. И только когда на улице стало совсем темно, Лена засобиралась домой.
Был теплый весенний вечер. Взявшись за руки, они не спеша подошли к дому, где жила Лена.
– Вот тут, Гриша, я живу, – почему-то стесняясь, сказала Лена и опустила глаза.
Тихую, красивую улицу Дарвина, расположенную на Бессарабке, в Киеве знали почти все. В старинных монументальных домах довоенной постройки жили деятели культуры и партийные руководители, научные работники и генералитет. Маленькая, зеленая и уютная, она была символом благополучия и власти.
– Понятно, – задумчиво произнес Калетник и посмотрел на табличку, висящую на стене. Пристально вглядываясь, прочел: – «Дом Академии архитектуры УССР».
Лена взволнованно прикусила губу. Девушка понимала, пафосные сооружения снова напомнят Грише о том, чья она дочь.
– Да, дом красивый, – не раздумывая выпалила она. – Но самый дорогой для меня дом на Черкасщине! Маленький, белый, с разрисованными голубыми ставнями, в селе Лозоватка. Оттуда родом моя мама. Когда-то я тебя обязательно туда приглашу!
– Договорились, – поняв все, чего не сказала Лена, ответил парень и нежно погладил ее по голове: – Спасибо, Аленушка, спасибо тебе за вечер!
Взявшись за огромную латунную ручку, он потянул на себя дверь и пропустил Лену вперед.
– И тебе, Гриша, спасибо! Спасибо за вечер! Мне пора. – Девушка нажала на кнопку лифта.
– Завтра в пять жду тебя возле памятника Шевченко, – торопливо, стараясь успеть, взволнованно затараторил парень. Глаза его горели. – Придешь?
– Обязательно приду! – выкрикнула Лена и забежала в лифт.
Не отводя взгляда от Калетника, девушка быстро потянула за собой шары. Слегка поскрипывая и сжимаясь, они застряли в узком проеме. Засмеявшись, она потянула за нить. Двери лифта начали плавно закрываться, раздался хлопок. Взорвав тишину и оглушив парадное, шары стали лопаться. Двери лифта закрылись.
– Ой! – выкрикнула девушка.
– Твои желания сбудутся! – на ходу успокоил ее Гриша.
– Обязательно! – воскликнула Лена и, словно вслушиваясь в залпы салюта, сжала кулачки. – Пока!
– Пока! – эхом отозвалось в подъезде.
Глава 5
Прошло две недели.
Это было самое незабываемое, самое головокружительное время в жизни Лены. Весна, солнце и любовь пришли к ней одновременно. Не было ни дня, чтобы она не встречалась с Гришей. Взявшись за руки, они часами бродили по городу. Не уставая рассказывали о себе и своих мечтах. Словно малые дети, они бегали по набережной, плавали на теплоходе и даже успели сходить в цирк. Что бы ни случалось, они всегда находили время для встреч. Ни курсовые по экономике, ни гости из Харькова, ни соревнования по дзюдо не могли им в этом помешать. Пускаясь в ухищрения, Гриша умыкал девушку с лекций. Насупив брови, он сообщал, что Бондаренко вызывают в деканат. То же самое делала Лена, утверждая, что Калетника срочно зовут в медпункт. Заливаясь от смеха, они прятались в коридорах университета или убегали в Ботанический сад.
Рядом с Гришей девушка чувствовала себя уверенно и очень спокойно. Этот высокий сильный широкоплечий парень, в каждом жесте и взгляде которого читалась забота о ней, готов был в любую минуту встать на ее защиту. Ни на секунду не оставляя ее без внимания, он держал Лену за руку и вел за собой. Он поднимал перед ней ветки деревьев и прокладывал дорогу вперед. Когда он смотрел на нее, глаза его светились такой нежностью, что девушке порой становилось не по себе. Лене нравилось, как, подхватив ее на руки, он снимал ее со ступенек трамвая, переносил через лужи и, хулиганя, держал открытыми двери в поезде метро.