Несчастный глянул на меня сквозь пальцы почти с восхищением, я едва не прыснула от смеха. В разрезе рубахи Главы показался крохотный коричневатый камушек с черными точками. Гнусный амулет на супружескую верность, а рябь на поверхности появилась, скорее всего, после неудачных попыток снять эту гадость.
– Девочка, – вдруг ласково произнес страж, решив изменить тактику допроса самым кардинальным образом, – тебе грозит каторга или же лет сорок в исправительном доме. Зачем тебе жизнь губить? Поможешь – отмажу!
– Да я бы с радостью, – я даже слегка нагнулась для пущей убедительности, – да только действительно не знаю, где он.
Взгляд получился не дружеский, а привычно пронзительный. Главный, не удержавшись, стушевался и вдруг заорал так, что задрожали грязные оконца и жалобно тренькнул старый полупустой графин:
– Сгною!!! Обеих!!!
Соня завыла в голос, по-детски визгливо и пронзительно.
– Послушайте, милейший, – пожала я плечами, – мое пленение чревато осложнениями для существующей власти. Это плохая примета. Открою секрет: когда меня последний раз попытались осудить, то в королевстве случился переворот. Теперь мы все живем в Свободной Окской Магической республике! Вот Главу республики схватили, а меня в казематы хотят посадить.
Главный вдруг позеленел и затрясся. Дрожащей рукой он схватился за графин и сделал внушительный глоток, подавился, брызнув мне в лицо, рванул верхнюю пуговицу узковатого форменного сюртука и слабо прошептал:
– Супостаты! Как смеешь?! – И заорал, задыхаясь и багровея: – Как смеешь ты, наглая дрянь, рассуждать о республике?! Чтоб ты сдохла, тварь! – закончил он обличительную речь, ткнув в меня толстым пальцем с грязным ногтем и вытаращив глаза.
– Какая пламенная речь, – раздался глухой, будто бы простуженный голос.
Главный резко замер, а потом медленно стал выпрямляться, глядя на того, кто стоял позади меня. Ей-богу, я изменилась в лице, сидела не шевелясь, как гипсовое изваяние. Из живота до самого лица поднималась горячая волна, в горле вдруг запершило.
– Когда привезли женщин?
– Ча-ча… – замямлил страж, а потом, сглотнув, пролепетал: – Два часа назад.
– Я просил, чтобы меня немедленно вызвали.
– Да, да, конечно. – Главный залебезил, выскочил из-за стола, приглашая вошедшего присоединиться к веселью. – Вот девицы живы, здоровы… В смысле готовы… говорят… вот.
– Выйдите! – приказал хрипловатый голос.
Я замерла и настороженно ждала развития событий, посматривая на браслет.
– И старуху эту полумертвую отнесите наконец в камеру.
Двое молодцев, торопясь выслужиться перед высоким начальством, поспешно увели слабую всхлипывающую Соню, практически повисшую на их руках. Дверь за ними закрылась, и в маленькой пыльной комнате наступила тишина. На заваленном бумагами, залитом чернилами столе тускло горела масляная лампа. По облезлым стенам и высоким книжным шкафам с папками и свитками танцевали неровные тени.
Его присутствие ощущалось так остро, что становилось страшно.
Я ненавидела его всей своей душой. Ненавидела даже больше, чем Давидыва. Отчего-то тогда, год назад, обида, нанесенная Денисом, мучила не так сильно, как обида, нанесенная им, Главным магом Объединенного королевства Серпуховичей и Тульяндии.
Раздались твердые шаги, от напряжения бросило в жар, и как будто волосы зашевелились на затылке. И вот он, одетый в дорогой подбитый бархатом плащ, осторожно обошел стол и уселся напротив меня, жадно всматриваясь в мое лицо. В Савкове изменилось лишь одно – стало больше седых волос. Остальное – и колючий взгляд, и твердые складки, прочерченные от крыльев носа до уголков рта, и осанка – все осталось прежним. Меня сначала прошиб пот, взмокла спина, потом заколотило, словно от холода, и показалось, что от окна сильно тянет.
– Ты снова попала в дурную историю, – прервал он молчание.
– В твоих словах я слышу сочувствие?
Он обреченно покачал головой и хмыкнул:
– Ехидство – не лучшая форма защиты.
– А я и не защищаюсь, – пожала я плечами, поерзала на жестком стуле, пытаясь разместиться поудобнее. – Ты хочешь спросить, где Денис? Не знаю. Правда, не знаю.
– Не верится. – Он стал медленно снимать кожаные перчатки. Палец за пальцем, непроизвольно притягивая мой взгляд.
– Наплевать мне, во что тебе верится, – отрезала я.
Вот на свет появился мизинец с крупным камнем, красным ограненным рубином, как у Авдея.
– Если ты поможешь нам отыскать преступного графа Лопатова-Пяткина, то, возможно, тебя не повесят. Заметь, я сказал «возможно». – Густые черные брови над глубоко посаженными темными глазами-вишнями дернулись.
– Щедрое предложение, – я улыбнулась, – но совершенно бессмысленное. Поверь, от ведьмы будет больше толку… Возможно, заметь, я сказала «возможно», она что-нибудь знает. Со мной Василий не делился планами.
– Василий? – прохрипел Савков. Брови его сошлись на переносице, на лице заходили желваки. – Наташа, ты подписываешь себе смертный приговор.
– Уже подписала, но не здесь и не сейчас. Когда ты так нежно подружился с Давидывым? – перебила его я. – Помнится, ты его не слишком жаловал, сказать больше – откровенно не выносил.
– Это было давно, – пожал плечами Савков. – Настолько давно, что я этого даже не помню. Политика – хитрая вещь, вчерашние враги легко становятся друзьями. Ваш сумасшедший граф со своими шайками напал на крупные города Окии. Что ж, мы ответим – сожжем вашу ненаглядную Иансу.
– Ты сначала найди Иансу.
– Денис знает, где она, – нетерпеливо перебил он.
– Но ведь Денис сейчас у нас, – расплылась я в улыбке. – И не надо мне грозить. Как сказал твой новый лучший друг Давидыв, я глупая маленькая идиотка, запутавшаяся в большой игре королей. Просто меня снова поймали.
– Стража! – неожиданно гаркнул Николай, не спуская с меня пронзительного взгляда.
Дверь моментально отворилась. В комнатенку, тяжело пыхтя, ввалился Глава Стражьего предела, за его спиной несмело топтались два охранника.
– Увести! – кивнул на меня Савков и, натягивая перчатки, быстро встал.
– Чего к полу приросли?! – заголосил Главный, подгоняя молодчиков. – Забирайте девку! Немедленно!
– Я не сказал «девку», Архип Матвеевич! – холодно отозвался Николай, потом вынудил меня подняться со стула, сжав руку чуть повыше локтя.
– Ну… да… – опять сконфузился Главный и неловко откашлялся. – Уведите госпожу… в ее спаль… камеру.
– Наташа, если решишь признаться, то просто позови меня. – Савков проникновенно заглянул мне в глаза. – Просто позови.
– Спасибо, мой спаситель, – криво усмехнулась я, вырываясь. – Я всенепременно позову тебя, когда буду стоять на виселице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});